— Чего там еще? – неожиданно тонким, почти женским голосом спросил коллектор, когда седой подтолкнул Барта к нему.
— Да вот, господин Эстерано, какой‑то малец с донесением…
— От кого? – поморщился тот, быстрым взглядом окидывая Барта с головы до ног.
— От одного надежного человека, – важно проговорил Барт, с трудом вырывая руку из захвата седого. Наклонившись к коллектору, он прошептал: – Об этом должны знать только вы.
Эстерано поморщился, но, похоже, любопытство таки взяло верх. Он жестом приказал солдатам отойти. Барт же торопливо зашептал ему на ухо послание.
— Не верите – попробуйте обыскать несколько рулонов, – закончил он. – Вон тот, клетчатый, например.
Имперец подозвал помощников, что‑то коротко им приказал, и они начали один за другим взрезать стягивающие ткань бечевки. Торговец, уже отсчитывающий пошлину из увесистого кошеля, обеспокоенно закрутил головой.
— Что‑то случилось, господин Эстерано? Вы ведь сказали, что я могу… – осторожно начал он, но имперец вскинул руку, приказывая заткнуться.
— Господин! – дал знак один из помощников. – Поглядите‑ка на это!
Из складок ткани он один за другим извлек несколько маленьких пузырьков с ядовито–зеленой жидкостью.
Торговец замер с выпученными от ужаса глазами. Лицо его – это было заметно даже при неверном свете факелов – стало белым, как бумага.
— Что?! – вскричал он. – Это не мое!
— Не ваше, конечно, – издевательски покивал коллектор. – С неба свалилось.
— Это… этого не может быть! Мне подбросили! – во весь голос заверещал торговец.
Толпа за огороженной зоной загудела громче, откуда‑то с задних рядов донеслись громкие возгласы. Барт, пользуясь моментом, потихоньку попятился от коллектора. Самое время улизнуть под шумок.
— Куда?! – седой стражник был тут как тут, снова хватая Твинклдота за руку.
— Да отпусти ты, старый козел! – зашипел Барт, пытаясь вырваться.
Имперец, недолго думая, двинул ему свободным кулаком под ребра. Барт согнулся, судорожно хватая ртом воздух. Хорошо еще, что толстый дублет и стеганый поддоспешник смягчили удар, иначе он точно выплюнул бы собственную печенку. Уж что‑то, а подленькие удары поддых у стражников отточены.
— Ты мне дернись еще, щенок! – прорычал стражник, и наподдал вновь, на этот раз по почкам.
Кожаный доспех уже не спас – от боли Барта выгнуло дугой, из глаз брызнули цветные искры. Он с трудом удержался на ногах.
Живая стена, опоясывающая площадку, на которой расположились имперцы, ходила ходуном. Из темноты то и дело доносились яростные выкрики. Солдаты, хватаясь за мечи, крутили головами, пытаясь отыскать смутьянов, но покинуть огороженный участок и вклиниться в толпу никто уже не решался. В воздухе явственно запахло грозой. Кажется, еще миг – и людская масса, как кипящая каша из переполненного горшка, перевалит через хлипкую ограду. Барту сразу вспомнилось детство, те вечера, что он проводил на кухне в компании Донны и поварихи Мэм, по сути заменившей ему мать. Он всегда с замиранием сердца наблюдал, как Мэм колдует над своей огромной плитой, на которой всегда булькало и шипело что‑то сразу в полудюжине кастрюль. И никогда он не видел, чтобы она проворонила хоть о дин соус или суп.
Сейчас опытным поваром, постаравшимся убавить огонь, неожиданно выступил тот седой стражник, что сцапал Барта.
Ухватив юношу за шкирку, он подтащил его к стене склада.
— Бруно, проследи за поганцем! Упустишь – башку оторву!
Барта тут же взял в оборот другой стражник из местного гарнизона – тоже в стеганом гамбезоне, а не в кирасе. Этот тип оказался тоже далеко не ласковым – не успел Барт опомниться, как тот саданул ему прямо в глаз, так что вся левая сторона лица вспыхнула огнем. Барт взвыл, прикрывая лицо ладонями. Глаз стремительно заплыл, превращаясь в узкую слезящуюся щелку.
— Только дернись у меня! – угрожающе прорычал стражник.
Впрочем, Счастливчик уже и не пытался сбежать. Бежать было просто некуда. Соваться во взбудораженную толпу не очень‑то хотелось.
Проклятие! Как между молотом и наковальней…
Седой, взгромоздившись на стол, вскинул руки и зычным командирским голосом приказал всем успокоиться. Как ни странно, это подействовало. Толпа немного притихла, так что он продолжил:
— На кого пасть‑то разеваете, добрые люди? Это императорский коллектор, и не частным порядком прибыли, а по законному поводу!
Толпа загудела сильнее, и он, стараясь перекричать недовольных, завопил в полный голос:
— Господарь Эстерано всем приказ императорский показывал!.. Чего?! Со скумой разберемся! Разберемся, я сказал! Не надо нам тут смуту наводить! Одумайтесь!
— Да подбросили бедолаге эту дрянь! – донеслось из толпы. – Сами же вы и подбросили! В Рейвсе так же было летом!
— Ага! И весь товар конфисковали!
Возгласы потонули в общем гуле толпы. Седой, надрываясь, заорал:
— Разберемся, я сказал!! Тихо!!
Он обернулся к коллектору и что‑то крикнул ему. Тот, судя по побледневшему лицу, уже успел изрядно струхнуть, так что в ответ только неуверенно кивнул.
— Господин Эстерано говорит… – начал было седой, но осекся.
Барт не сразу понял, в чем дело, но увидел, как стражник заваливается назад, будто получив удар в лицо. Уже когда седой рухнул на землю, Барт разглядел короткий арбалетный болт, торчащий у него из левого глаза.
— Бей их!! – крик потонул в общем гвалте.
Толпа хлынула вперед, сметая заслоны. В сторону имперцев полетели факелы, сумрак быстро наполнился топотом ног, лязгом скрещивающихся мечей, грохотом выстрелов, воплями раненых.
Барт не думал, что все произойдет так быстро. Не думал, что грань, которая отделяет глухое негодование от слепой ярости, столь тонка. И, конечно, не думал, что будет так страшно.
Стражника, который держал его, убило одним из первых – стеганый гамбезон прошили сразу три толстых арбалетных болта, два с левой стороны груди, третий – в живот, над самым ремнем. Имперец завалился набок вместе с Бартом, придавив его своим весом. Твинклдот отчаянно заелозил, выбираясь из‑под трупа. Впрочем, труп еще вовсю дергался и, кажется, даже хрипел невнятные ругательства.
Над головой Барта то и дело раздавались гулкие короткие удары, различимые даже во всеобщем гвалте – кто‑то колотил в ворота склада. Он не сразу понял, что это удары арбалетных болтов, глубоко вонзающихся в дерево.
Кто‑то, наконец, подхватил поверженного стражника, оттащил в сторону. Барт едва успел подняться на ноги, как его схватил за руку один из имперцев. Это оказался сам Эстерано. Свой роскошный берет он уже где‑то обронил, выставив напоказ обширную лысину, обрамленную неровными рыжеватыми прядями.
