— С чего ты взял? – не отрываясь от наблюдений, спросил маг.
— Ну… Карл упомянул Балтазара… Это ведь тот самый Балтазар, главарь редоранских заговорщиков?
Пилигрим, наконец, повернулся к Барту:
— Ладно, ты прав, Бартоломью. Нам нужно кое‑что прояснить между нами. Тебя ведь что‑то беспокоит?
Барт чуть не захлебнулся от возмущения:
— Что‑то беспокоит?! Я еще толком не очухался от этой истории со скумой, а тут выясняется, что вы на имперских сборщиков налогов собира…
— Тсс! – Серый зажал рот Барта ладонью. – Не так громко, мой юный друг.
Барт мотнул головой, вырываясь из шершавых тисков. Серый несколько мгновений рассматривал его своими колючими, как наконечн ики стрел, немного шальными от скумы глазами.
— Во–первых, нападать я ни на кого не собираюсь. Я, скажем так, хочу лишь подтолкнуть нужных людей на нужные действия. И в мои планы вообще не входит показываться никому из имперских на глаза.
— Это называется – таскать каштаны из огня чужими руками, – проворчал Барт.
— Это называется – спровоцировать то, что и так неизбежно! – возразил Серый. – Там, – он кивнул на окно, – не хватает только маленькой искры. И эта искра нужна именно сейчас. Прямо сегодня, пока имперцы не получили подкрепления, а в торговцах трусость не взяла верх над жадностью.
— Но зачем это вам? В вашем состоянии… Вы сами говорили, что вам бы только дотянуть до Дрезенборга!
— Ты не даешь мне закончить, Бартоломью. Так вот, во–вторых. Поскольку имперцы надолго блокировали Распутье, единственный шанс вырваться отсюда – это избавиться от них.
— Д а неужто? А я знаю куда более простой способ! Всего за сто лир можно выписать у коллектора бумагу, которая…
Серый, рассмеявшись, покачал головой:
— Можешь так и поступить, Бартоломью. Прямо сейчас, пока не началась заваруха. Мы можем разорвать наш уговор досрочно.
— То есть как?
— А так! Мы договаривались, что ты будешь сопровождать меня до Дрезенборга, но, сам видишь, что это становится слишком опасным. Будем считать, что наш совместный путь заканчивается здесь.
Серый порылся в глубинах своего плаща и выудил очередной кошелек, которыми, похоже, был обвешан, как бродячий пес репьями.
— Здесь, по–моему, больше тысячи. Как, по–твоему, достаточная плата за твои услуги?
Барт растерянно смотрел на кошелек.
— Вы меня что… выгоняете?
— Предлагаю простой и безопасный выход из этой передряги.
— А вы? Почему вы просто не можете взять пропуск и выйти отсюда? Имперцев же интересуют только торговцы…
— Коллекторов всегда сопровождают несколько человек из имперской охранки – под видом обычных солдат. Следят, чтобы сами коллекторы не прихватили чего лишнего из казны. Пропуск мне получить не удастся. Лучше вообще не показываться им на глаза.
— Вас что, разыскивают?
Серый кивнул.
— Значит, вы все‑таки повстанец?
Маг устало и, как показалось Барту, очень грустно усмехнулся:
— Я думаю, для Валора я давно уже важнее всех повстанцев, вместе взятых. Так что покоя мне не будет уже до конца дней. Моих или его.
— Что же вы такого…
— Так что ты решил, Бартоломью? – нетерпеливо перебил его маг. – Ты уходишь или ты остаешься со мной?
Барт, опустив глаза, задумался. Думать вроде бы и н е о чем. Можно спокойно уйти из поселка, пока здесь не заварилась каша, и пойти куда глаза глядят. У него уже есть приличная одежда, заплатил ему Серый довольно щедро, а с учетом утаенных денег за скуму и тех четырехсот лир, что он заработал за ту рискованную вылазку на склад, и вовсе набирается столько, что хватит на несколько месяцев. И никаких тебе тайн, никаких опасностей, никакой магии и сомнительных поручений.
Но, вразуми Аранос, почему же выбор дается так нелегко?! Барт попытался представить себе, куда отправится, оставшись без попутчика, что будет делать… Безрезультатно. Зато тайны, окутывающие серого мага, тянули его, как магнитом. Казалось – еще чуть–чуть, и он узнает нечто такое, что перевернет всю его жизнь. Да что там – его жизнь и так катится кувырком последние несколько дней.
— Знаете, господин Леонард… – наконец вздохнул Барт. – Я, кажется, придумал, где можно устроить засаду…
— Где‑то там, в углу, – оглядевшись, ткнул пальцем Барт.
— Точно? – Марко недоверчиво оглядел огромные, покрытые толстым слоем пыли, винные бочки. Бочки выстроились вдоль стены ровным штабелем, нижний ряд укреплен в специальных стойках, на днищах мелом отмечены какие‑то даты. Похоже, что их годами не двигают.
— Говорю вам – это какое‑то безумие! – нервно теребя замызганный фартук, причитал трактирщик. – А этого сопляка я вообще впервые вижу!
Барт, вооружившись лампой, сам внимательно обследовал весь закоулок, чуть ли не обнюхивая каждую бочку. Он точно помнил, что выход из тайного лаза был здесь, прямо напротив лестницы, ведущей наверх, к кухне. А вот здесь в тот раз стояли трактирщик и этот прохиндей Вирго…
Чихнув от попавшей в нос пыли, Барт развернулся к замершим в ожидании бандитам, которых набился полный подвал. Встретившись взглядом с Марко, растерянно пожал плечами.
— Ты уверен, что ничего не перепутал, Бартоломью? – подал голос из дальнего угла Серый, в своем балахоне почти незаметный в полутьме. Мешок висел у него за плечами.
— Да конечно! – возмутился Барт. – Что ж я, по–вашему, совсем не в себе?
— А по–моему, так и есть! – с готовностью воскликнул хозяин «Золотого гуся» и снова взмолился: – Не слушайте его, добрые люди!
— Да ты, я смотрю, ослеп, старик, – хохотнул Марко. – Вовсе мы не добрые люди.
Коротко, без замаха, он двинул трактирщику локтем в лицо, да так, что бедняга завалился назад. Пара молодчиков быстро подхватила старика под руки, и, не давая толком утереться от хлынувшей из разбитого носа крови, подняли на ноги. Марко был уже тут как тут, и ударил снова – тыльной стороной ладони в тяжелой, с железными бляхами, перчатке без пальцев. Трактирщик глухо хрюкнул и обмяк. Упал бы, еслиб не поддерживающие его головорезы.
— Я тя даже спрашивать ничего не буду, – будничным тоном произнес бандит, не спеша вытягивая из ножен корд с глубоким, почти сквозным кровостоком посередине клинка. – Сам все расскажешь, правда?
Старик, видя приблизившееся к самому его лицу острие, мелко затрясся.
— Не губите, добрые люди, – едва слышно прошептал он. – Меня ж вместе с вами в повстанцы запишут… А это же все, хуже некуда!
— Я покажу, куда хуже, – пообещал Марко, приподнимая ему клинком подбородок.
Лезвие заскребло по седой щетине на шее, заставляя трактирщика задирать голову все выше, а потом привстать на цыпочки.
