Ожидали взрыва бешенства, но Роман снисходительно сказал:
— Да ладно вам. А то я голыми руками придушить его не могу, что ли…
— Ромушка, давай мы сначала узнаем, с чем он к нам идёт? — миролюбиво предложил Игнатий. — А потом уж все вместе его и поубиваем.
— А то эта гнида может с чем хорошим прийти, — сказал Роман. Док Никита, дай мне встать нормально. Рашид же держит.
— Дай слово, что в драку не полезешь.
— Не дам. Фиг меня знает… А вдруг он такое скажет…
— Тогда держись сзади, при Володьке. Володь, приглядишь за ним?
— Я-то постараюсь, — с сомнением сказал тот.
В чёрно-белом кино утра преобладали оттенки серые. Впечатление старой киноплёнки ненароком подчеркнул идущий по дороге человек: светлело — за его спиной, оттого он чернел теневой плоскостью, будто вырезанный из чёрной бумаги.
— Точно, Мигель…
— Как это Роман его узнал с такого расстояния?
— У Романа на Мигеля аллергия, как у аллергика на пыльцу. Цветка не видать ещё — аллергик уже чихает.
— Сами вы… аллергики.
Мигель шёл неспешно, словно прогуливался по утреннему городу, изредка обходил каменные завалы, перепрыгивал дорожные трещины и снова возвращался на пешеходную дорожку.
Сомнений больше нет. Он шёл именно к ним, к своим бывшим коллегам.
Роман, сдерживаемый Рашидом и Володькой, тихо зарычал.
И вот он перед ними. Две стороны замерли, изучающе разглядывая друг друга.
Леон с любопытством рассматривал человека, стоящего перед ним, и вновь испытывал странное чувство. Этот человек ему совершенно незнаком. В самом начале пребывания в Ловушке ему называли имена, и он за ними пусть смутно, но видел частичку жизни их носителей. Один за другим появлялись ребята, взгляд на лицо — и он продолжал вспоминать. Мигель же был и есть… чужой? Леон напрягал память, вызывая хотя бы ощущение, намёк на былое знакомство с чужаком, но единственным подтверждением знакомства оставались сны.
И Леон отказался от попытки вспомнить. Теперь он просто смотрел на Мигеля, чтобы понять, почему он мог вызвать к себе столь откровенную неприязнь Романа. Лицо Мигеля почти лишено отличительных черт — настолько гладкое, что напоминало бы лицо манекена, если бы не выразительная мимика. Очень выразительная. Он улыбался так, будто оскорблял собеседника; изредка морщил рот, будто брезговал, а глаза… Чёрные глаза Мигеля стыли надменным холодом. Неудивительно, что Роман взбеленился. И ещё одну странность уловил Леон. Мигель во время разговора общался со всеми, кроме Леона. Леона для него не существовало.
— Ну, что? Мы здесь так и будем стоять? — свысока заговорил Мигель. — Или у вас найдётся более удобное место для беседы?
— Сначала объясни, в каком качестве ты на нас свалился, — сказал Брис, — а то мы тут все в недоумении: то ли нам сразу тебя побить, то ли выслушать для начала.
Мигель перевёл взгляд на Романа и поднял бровь — смуглое лицо Романа побледнело. И тогда Володька почти безразлично сказал:
— Мигель, если ты будешь вести себя как сопливый мальчонка с золотым горшком под заср…м задом, я не только Романа отпущу, но и сам помогу выбить из тебя всё дерьмо.
На мгновение Мигель словно стал выше, локти полусогнутых рук начали почему-то медленно подниматься в стороны… Док Никита сказал вдруг совсем по-простецки:
— А-а, вон ты чё такое! Ладно, ребята, хватит кукситься. Идём в квартиру. Может, он и в самом деле пришёл не просто так.
Шагая вслед за остальными, Леон гадал, заметила ли команда необычное в Мигеле, или ему всё почудилось? И что значит эта реплика дока Никиты?
Кресло, в которое сел Мигель, стояло у стены, ближе к углу. Специально или так получилось, но это место оказалось самым уязвимым для человека, на которого точат зуб. Так размышлял Леон, примечая, как уверенно ведёт себя Мигель. А через минуту, после того как все расселись, Леон с удивлением понял, что не может оторвать взгляд от Мигеля — парень будто примагнитил его глаза, хотя сам — явно намеренно — на Леона не глядел.
— Итак, мы слушаем тебя, — сказал Брис.
— Я послан предложить вам свободу при небольшом условии, — монотонно сказал Мигель. Он выждал несколько секунд. Никто не прервал его, и он продолжил: — Условие такое: вы оставляете Леона мне… нам.
— А кто это вы, к кому причисляешь и себя? — немедленно спросил Игнатий.
— Подожди, Игнатий, — перебил его Брис. — Мигель, как ты себе представляешь выполнить это условие? Не думаешь же ты, что мы вот так просто возьмём и отдадим командира неизвестно кому? Слишком много "но" возникает.
— Обалдеть! — сделал открытие Игнатий. — Так, значит, вся эта заваруха устроена, чтобы достать Леона?! Столько лет?! Целый город! О Господи!.. Мигель, а эти самые, от лица которых ты выступаешь, они, случайно, не психи?
— С самого начала встречи с вами мне приходится выслушивать только оскорбления, — сквозь зубы процедил Мигель. — Вы годы блуждали по этому городишке, воевали со всякой дрянью, и всё-таки жизнь в Ловушке вас ничему не научила! Вы вернётесь домой, в свои семьи. Колпак над Ловушкой будет снят, и вся мерзость из города убрана. Сюда вернутся люди и будут счастливы жить на прежнем месте. И все эти события станут реальными, когда один человек уйдёт со мной.
— Стоп! Всё это стандартное уговаривание, наподобие "жизнь одного как плата за жизнь многих", — не выдержал Володька. — Но у меня сейчас на уме другое. Ты что же — думаешь, мы скажем Леону, иди, мол, Леон, с Мигелем, и он послушно потопает за тобой?
— Почему бы и нет? — Одним мягким движением Мигель встал и теперь вглядывался в глаза Леона. — Пойдёшь, Леон? Пойдёшь со мной?
— Пойду, — без колебаний ответил Леон.
— Не-а, — сонно, но вызывающе в ошеломлённой паузе высказался Роман. Он снова сидел между Рашидом и Володей, точнее — полулежал, откинувшись на мягкую спинку кровати и сцепив руки за головой. — Никудашеньки Леон не пойдёт, пока ты свой вонючий поводок с его шеи не снимешь, понял?
Мигель улыбнулся светской, непринуждённой улыбкой и снова сел.
— Теперь и я вижу, — сказал наконец док Никита. — Мигель, я понимаю твоё желание выполнить свою миссию быстро и чётко, но то, что ты сделал, на взгляд обычного человека, — грязная игра.
— Но Леон тоже необычный человек, — поморщился Мигель.
— Тем не менее — сними.
Последние реплики для Леона оказались сплошной абракадаброй. Какой-то поводок, который на него накинули… Он осторожно пошевелил шеей. Чушь. Ничего нет. Им не понравилось, что он сразу откликнулся на зов мальчика? Но Мигель выглядит совсем не таким, как его описывали товарищи, и даже не таким, каким он предстал в одном из снов. Воспитанный, интеллигентный мальчик и пришёл с дельным предложением. Если есть возможность превратить мёртвый город в живой, если ребята смогут вернуться… Он смотрел в глаза Мигеля и видел сейчас, когда от невидимого ещё за домами солнца достаточно посветлело, что глаза мальчика не чёрные, как сначала показалось, а настолько тёмно-синие, что кажутся чёрными. И эти глаза притягивают, не дают смотреть по сторонам, и Леону нравится их притягательность, нравится быть необходимым для мальчика, который так серьёзно относится к данным ему поручениям…
