Они совпали – мой бросок и бросок из темноты человека с двумя клинками и тоже рычащего.
Но человек бросился не на меня – он атаковал противника, того, который стоял передо мной, и этим человеком был Амин. Они сошлись в бешеной круговерти сверкающей стали и были достойны друг друга. А я обманул своего, не попал ему шпагой в живот, а попал в ногу – бросок Амина отвлек меня и сбил прицел.
Но враг не кинулся ко мне, чтобы добить, – он вырвал лезвие из бедра и, прихрамывая, напал на Амина с другой стороны. А чего меня опасаться, безоружного и стоящего на коленях?
Амин не зря ни на шаг не отходил от «диких». Они сделали его отличным бойцом, и, возможно, у него даже были шансы победить. Победить одного, но с двумя ему не справиться.
Я уже почти дотянулся до своей шпаги, валяющейся на земле, когда к нам присоединился Прошка. Он тоже рычал, и делал это очень страшно. В три прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, он даже не стал вытаскивать висевшую у него на боку саблю. Ухватившись левой рукой прямо за лезвие полуметровой даги раненного мною в ногу убийцы, он опустил кулак правой ему на голову. Хруст шейных позвонков, и его противник упал на землю тряпичной куклой. Я попытался подняться на ноги, но новый приступ боли в левом боку согнул меня пополам. Когда в глазах появилась резкость, а дыхание восстановилось, все было кончено, и Амин деловито вытирал клинки об одежду своего противника.
Вот так это и бывает: шпага застряла в костях моего противника, и мгновение, потребовавшееся на то, чтобы извлечь ее, чуть не стоило мне жизни.
Я вставил стилет, непонятно как оказавшийся в руке, в ножны и с помощью Прошки поднялся на ноги. Оказалось, что, если сильно прижать левую руку к ребрам и притянуть ее правой, становится не так больно, даже можно идти самому. Где-то здесь должен быть еще один, тот, с которым я схватился первым. Поискав взглядом, обнаружил его мертвого, с головой, неестественно откинутой назад. Зря, теперь и спросить не у кого, кто их послал. Да и черт с ними, сейчас главное самому не зажмуриться, с раной от копья вайха было легче.
– Кистью поработай, – обратился я к Прошке. Тот послушно несколько раз сжал кулак на окровавленной левой руке. Удачно, черт возьми, мог бы инвалидом на всю жизнь остаться. – Пойдемте к своим, наверх. И вот еще что: когда зайдем в таверну, прикройте меня от посетителей, незачем нам лишнее внимание к себе привлекать.
Лестница на второй этаж расположена справа от входной двери, буквально в нескольких шагах, а за Прошкой двоих таких, как я, спрятать можно, ну и Амин сзади прикроет. Если увидят, что мне помогают подниматься по лестнице, то подумают, что господин немного на празднике перебрал, только и всего.
Какой же Амин все-таки молодец! И когда он научился так владеть сразу двумя клинками – казалось бы, на глазах все время. Наверное, это у него в крови: он непохож на коренного обитателя Империи, его и варды за своего принимали, окликая на родном языке. Прошку я больше никогда Прошкой вслух не назову, будь я проклят.
– Вы настоящие молодцы, парни, вряд ли даже «дикие» справились бы лучше.
Мы пошли по направлению к таверне. Сейчас наверх, обработаем рану, швы, наверное, придется наложить, и отдых, отдых в мягкой постели. Вина еще, красного, крови много потерял. Черт, надо же – перед самым возвращением! Какой сейчас из меня любовник? Ну надо же так…
Людей в зале прибавилось, несколько дворян присоединились к тем, что уже сидели за столом напротив входа. Вероятно, это они прибыли, когда я звездами любовался. Прошка прошел чуть вперед, давая мне возможность повернуться за его спиной по направлению к лестнице, когда я услышал знакомый голос, произносивший конец фразы:
– …нового фаворита ее величества. Весь двор только об этом и говорит. Представляю лицо де Койна, когда он это узнает.
Затем этот голос первым рассмеялся, и его поддержала остальная компания. Я рукой отодвинул Прошку в сторону. Так и есть, голос принадлежал барону Рамону фер Краснуа.
Я хорошо знал барона и однажды даже помог ему, сам помог, без помощи Янианны, когда барон попал в очень неприятное положение. Фер Краснуа прожил у меня в Стенборо целую неделю, скрываясь, пока я разбирался с этим вопросом. После этого наши отношения улучшились до такой степени, что мы начали называть друг друга по именам.
Барон, узнав меня, вскочил на ноги и побледнел. Его взгляд скользнул по мне, застыл на пропитанной кровью одежде, прижатой к левому боку руке и потерялся где-то внизу.
– Это правда?
Фер Краснуа вздрогнул, как от удара, затем он поднял глаза и сказал:
– Да, это правда, Артуа.
Какой же я тебе теперь Артуа – после того смеха, что только что услышал.
Господи, ну почему убийца не попал правее всего лишь на ширину ладони? Почему тот, другой бросился не ко мне, а к Амину?
Путь наверх дался значительно легче, чем я думал. Ворон только приступил к своему ужину – они и ужинают по очереди, Ворон и Кот. «Дикий» взглянул на меня, вскочил и одним движением руки сбросил все со стола. Миг – и покрывало с ближайшей постели оказалось на столе. Еще через мгновение на столе оказался я сам, успев проводить взглядом Кота, скрывшегося за дверью. Затем я лишился пояса и одежды с верхней части тела. Одежда полетела в угол, накрыв Говальда, старательно делавшего вид, что его здесь нет. Ворон ударом кинжала отколол от дубовой столешницы толстую щепку – а где здесь ветку взять? На краю стола появилась фляжка со спиртом, пороховница, кривая игла с нитками и рулоны тонкого полотна. Амин наполнил первую попавшуюся кружку бренди и застыл с нею в руках после моего отрицательного жеста. В комнату влетел Кот с одним из кинжалов напавших на меня людей и на молчаливый вопрос Ворона так же молча кивнул.
– Держитесь, господин барон, сейчас будет очень больно, – произнес Ворон, беря в руки пороховницу.
Больно, говоришь? Сейчас как раз то время, когда мы с Янианной обычно шли в ее спальню. Ты думаешь, мне можно сделать еще больнее?
Ворон только покачал головой, когда я отказался от щепки, и продолжил высыпать порох себе на ладонь…
Теперь я точно знаю, что нюхательная соль – это кристаллы аммиака, от запаха которого и пришел в себя. Прошка держал меня за плечи, приподняв туловище над столом, а Ворон заканчивал перевязку.
– Помогите подняться, – скорее подумал, чем произнес я, но парни поняли.
Меня поставили на ноги, к губам поднесли кружку с вином. После нескольких глотков удары молота в голове немного утихли, а в глазах прояснилось.
– Мне нужно в столицу. Проухв, пожалуйста, проводи до конюшни и помоги оседлать Мухорку. Остальным отдыхать до утра, утром поедете, и не вздумайте потерять Говальда…
