Дверь открылась. Освещённый белым пламенем, на пороге стоял генерал Маартен, заспанный и хмурый, но, как всегда, в полной боевой готовности.
- Хотел бы я знать, что вы здесь устроили!
- Потише, — насмешливо оборвала его Эйрин. — Мы тут разгоняем тучи над империей. Каждый должен заниматься своим делом, понимаете, лорд?
Он припомнил сквозь зубы пару демонов и подошёл ко столу, на котором все ещё валялись разбросанные бумаги секретаря. Здесь они выбирали, кого призвать в Совет.
- Хочу услышать всё, от начала до конца, — заявил Маартен, склонившись над бумагами. Огненный шар повис над его головой, пророс тонкими ломкими лучами во все стороны.
Эйрин устало вздохнула.
- Можно сделать это завтра?
- Нет, — рыкнул генерал. — Я хочу слышать.
Она прикрыла глаза, слушая, как Теро откапывает в бумажных завалах списки призванных, как он сбивается, неумело объясняя смысл ритуала. Из-под ресниц Эйрин видела, что Маартен не изменил даже позы, вслушиваясь в каждое слово лорда консула. Ей захотелось встрять в разговор, просто так. Ей было легко и весело.
- Послушайте, ну там нет ничего сложного. Загорается свет. Я передаю его магу хаоса, маг хаоса — целителю, так далее… потом самый последний — кто там выходит последним? — возвращает свет мне. Так мы замыкаем шестиугольник, то есть замыкаем магическую защиту замка. Поминаете или объяснить попроще?
Эйрин в очередной раз приоткрыла глаза: теперь генерал стоял прямо перед ней и смотрел, не отрываясь.
- Попроще, — выдал он глухо. — И ещё раз. Я не уловил.
- Ох. — Эйрин прижала руку ко лбу. — Ладно. Смотрите ещё раз.
Она потянулась к столу и с трудом обнаружила там чистый лист бумаги. Солнечное перо лежало у самого края. Эйрин подхватила его и начертила правильный шестиугольник.
- Здесь, — она ткнула в одну из его вершин, — я беру луч света и несу его лорду Олриску. Так, кажется, его зовут?
Она вопросительно глянула на Маартена, но он даже не поморщился. Чихать он хотел на то, как звали лорда хаоса.
- Всё равно. Дальше он берёт луч и несёт его леди Аливере. Пока что ясно? Она передаёт луч магу природы. Этому… Свеину. Свеин — Аграэлю. А тот уже Хэкону, из касты войны. А Хэкон несёт луч снова мне. Каково? Сложная схема, не правда ли? — Она засмеялась.
- Неправда, — выдохнул генерал и вырвал из её рук уже чуть измятый лист бумаги. Поднял его повыше, словно пытался рассмотреть водяной знак и нахмурился ещё сильнее.
- Да, — произнёс он наконец, и Теро с Эйрин недоумённо переглянулись.
- Что? — первой не выдержала она. — Да что там, что?
Маартен облизнул губы и пожевал ими, испытывая терпение императрицы.
- Посчитайте, — глухо выдал он, — чтобы провести этот ритуал в шестиугольной зале, вам потребовалось бы семь магов. Семь. А вас было всего шестеро.
То, что осознала вдруг Эйрин, пригвоздило её к креслу.
- С вами был ещё один, — произнёс генерал то, что мгновение назад метнулось в сознании Эйрин. Не математическими подсчётами — расплывчатым ощущением. Кто-то седьмой был с ними рядом.
Ощущения могли обманывать Этель, но ей казалось, что идут они уже очень долго. Тепло от чая в животе давно растаяло, поглощённое холодной темнотой каменного туннеля. Идрис разрешил взять с собой только один шар белого пламени, да и тот парил перед ним, а Этель шла сзади, до смерти боясь растеряться и упустить их из виду — Идриса и огненный шар.
Порой он так резко сворачивал, что Этель оставалась одна в кромешной темноте и ускоряла шаг, натыкалась в темноте на стены.
- Идрис, — позвала она наконец, окончательно запыхавшись. — Ты не мог бы идти помедленнее?
Тот оглянулся через плечо, но шаг всё-таки замедлил.
- Устала? Раньше ты за мной по императорскому саду только так бегала. Когда выгнать пыталась. — Смех, застрявший между холодными каменным стенами, показался наигранным.
Этель попробовала улыбнуться в ответ. Но предательский страх подкрался к коленкам, и пришлось опереться на стену. Ей приходилось верить Идрису, потому что дороги обратно уже не было. Этель так же хорошо знала, что будь у неё хоть маленький шанс обойтись без его помощи, она бы вцепилась в этот шанс зубами.
- Да, Орден напичкал меня какой-то гадостью, чтобы не сбежала. — Как будто со стороны она слышала собственный голос — жалобное попискивание полевой мыши, проткнутой вилами.
- Ну, это на него похоже.
"Выведет или не выведет?" — Вот что действительно волновало Этель сейчас и сто вздохов назад. Она не верила в чудесное преображение Идриса — того мага времени, которого она изгнала из столицы за его преступления, — но ведь мог он и вправду решиться на доброе дело. Хотя бы в честь старой влюблённости.
- Как там, на поверхности? — произнёс Идрис абсолютно безразличным тоном, снова уводя её в одно из ответвлений коридора.
В свете белого пламени Этель различила ещё три чёрных провала в стенах — видимо, там были ещё разветвления, и на мгновение ей стало совсем жутко. Она сама не выберется отсюда. Никогда-никогда. Останется разве что молиться Вселенскому Разуму, но вряд ли он её услышит. Так глубоко под землёй — так далеко до неба.
- Не поверишь, но довольно отвратительно, — усмехнулась она, с трудом давя в себе страх. — Гражданская война и все её прелести… Мародёрство. Ещё девочек кто-то взялся убивать.
Она отвернулась. Говорить об Эйрин с Идрисом не хотелось — само вырвалось, это была одна из мыслей, которые Этель прокручивала снова и снова, до сумасшествия, но ответа так и не находила.
Из-под капюшона Идриса блеснула улыбка, и прядь бледных, как подземные грибы, волос затрепетала от сквозняка. Откуда в подземелье ветер? Этель ощутила громадное облегчение: ей даже почудился запах пыльного неба над Морейном. Скоро выход?
- Зачем же тогда тебе на поверхность?
Но Идрис всё шёл вперёд, а просвета — или хотя бы начала подъёма — так и не наблюдалось.
Волосы у Идриса раньше были жемчужного цвета и переливались на солнце, а он вплетал в них золотистые цепочки, которые звенели от прикосновений ветра. Теперь его пряди выцвели и стали просто седыми.
- У меня там дочь, — запоздало откликнулась Этель, понимая, что запах сырости стал только сильнее, и ветра она больше не чувствует.
- Эйрин, — то ли прошептал Идрис, то ли Этель почудилось в шорохе мелких камешков под ногами. — Да, я помню.
Она решила помолчать, потому что вдруг снова испугалась — голос Идриса хрипел и бился на самых низких нотах. Идрис снова ускорял шаг, как будто, полностью увлечённый своими мыслями, забыл об Этель. А она его не окликала.
Каменные стены потонули в темноте — кажется, коридор стал шире, вот только Этель это ни капли не успокоило. Под ногами изредка хлюпала вода.
