Дотим сунул нож за пояс.
— А что с ними делать? Отпустим!
— Почему? — воскликнул Феодор.
— Нам нужно пять лошадей, — раздраженно сказал Дотим. — А у нас — четыре и одна из них хромает. Их слишком мало, чтобы беречь. Оставим здесь; возможность добыть лошадей еще представится.
— Так зачем же мы… — подал голос раздосадованный Феодор.
— Хватит причитать! — рыкнул вождь аркадян. — Боги любят не тех, кто молится, а тех, кто действует.
Они подобрали дротики и осмотрели седельные сумки фригийцев. Куски вяленого мяса, лепешки были разделены поровну и тут же поглощены. Однако самую большую радость вызвала находка Калхаса. У пояса одного из мертвых антигоновцев он обнаружил деревянную долбленую флягу с вином. Вино подействовало лучше убеждений; Никокл с Феодором успокоились и четверо аркадян, тщательно запутав следы, отправились в свое убежище.
Прошли всего сутки, а роль зайцев измотала их до крайней степени. Антигоновские дозоры густой сетью охватили холмы. Несколько раз аркадянам казалось, что они оказались за спинами фригийцев. Но те возвращались назад, и все начиналось сызнова.
— Я понял! — шепнул Дотим Калхасу на следующий вечер. — Ни моего, ни твоего трупа на поле боя не нашли. Тевтам с Антигеном, наверное, очень обеспокоились — и Фригийца напугали. Смотри, какое внимание! Мне это льстит!
Калхасу такое внимание совсем не льстило. Однажды, чтобы не быть замеченными, им пришлось нырнуть прямо в колючие, буйно разросшиеся кусты и терпеть боль от вонзившихся в лицо, в руки шипов, терпеть щекочущие ручейки крови, вытекавшие из ссадин. А лошади антигоновцев ступали в нескольких шагах от них. После того, как фригийцы проследовали мимо, Никокла начало трясти. Приступы этой лихорадки возвращались к нему раз за разом.
Ночью они ожидали окончания поисков, однако фригийцы запалили факелы и продолжали прочесывать холмы.
— Они чуют нас, — сказал Калхас. — Чуют, как собаки. Хорошо хоть зажгли огни — теперь мы можем определить, где они.
— Ха! Наивный мальчик, — ядовито хихикнул Дотим. — Половина разъезжает с факелами, а половина — без них. Надеются, что мы ошалеем от беготни и угодим в лапы тех, кто ищет по-волчьи.
Аркадяне были в постоянном движении, выискивая прорехи в антигоновской сети. Но к полуночи, оказавшись как раз в той лощине, где провели несколько предшествующих дней, Никокл и Феодор свалились на землю и заявили, что больше бегать не могут.
— Хорошо, — стиснул зубы Дотим. — Ночью и действительно можно дать маленький отдых.
Аркадяне устроились на окружающих лощину холмах. — Каждый со своей стороны. Калхас лежал с запада. Юг, самое опасное направление, охранял Дотим, а трясущегося Никокла поместили на севере. Договорились о сигналах на случай опасности, о том, куда направятся, когда наступит рассвет. В заключение Дотим посоветовал выломать из кустарников по ветке с шипами и засунуть под одежду:
— Когда начнете засыпать, само собой получится, что вы навалитесь на нее. Просьба только одна: не кричать, если это произойдет.
Калхас ограничился одним шипом. Но воспользоваться им так и не пришлось: сон не брал пастуха. Он внимательно разглядывал темноту перед собой, а сам думал о положении, в котором они оказались. Фригийцы уже дважды сменяли участвовавшие в поисках дозоры — следовательно, они ожидали более серьезной опасности, чем та, которую представляли собой аркадяне. Но какой опасности? Может, Дотим прав, и Антиген боится каких-то чудес? А, может, просто осторожность? Осторожность и расчет: фригийцы наверняка поймали сбежавших лошадей и поняли, что аркадяне не ушли из холмов. И вот теперь Антигон собирается захватить всех друзей Эвмена, думая, что они начнут бунтовать бывшие войска стратега.
Калхас видел далекие отблески факелов, но фригийцы пока не приближались к его укрытию. Загадывать, хватит ли у Антигона упорства продолжать поиски на следующий день, не хотелось. Ясно, что даже если его солдаты отступят, вытащить Эвмена будет трудно. Фригиец настороже — слишком шатко пока его положение.
Вплоть до рассвета темноту и пустоту перед пастухом не нарушали близкие движения. Оборачиваясь изредка назад, Калхас видел серые, слабо светящиеся блики, постепенно заполнявшие восточный горизонт. Активность антигоновцев снижалась. Если так, аркадяне смогут вздохнуть свободнее.
Размышления пастуха прервал Дотим. Он подбежал к Калхасу почти не таясь.
— Где Никокл? Где Феодор? — громким шепотом спросил наемник.
— Там, — Калхас указал на север и восток. — Или… Неужели их нет? Тогда где они?
— Если бы я знал! — Дотим подозрительно посмотрел по сторонам. — Я чувствовал, что случится какая-нибудь мерзость. Лежал, глядел, слушал, но все время тревожился. И тогда решил проверить — не спят ли остальные. А их нет!
— Ушли к Фригийцу, — сказал Калхас первое, что пришло ему в голову.
— Точнее — за фригийцами, — добавил Дотим. — Пора бежать отсюда.
Не дожидаясь ответа, Дотим двинулся как раз в ту сторону, за которой наблюдал Калхас. Пастух последовал за наемником. Ему казалось, что темнота скрывает множество ехидных глаз. Он ожидал удара отовсюду и не обнажал меча только, дабы тот не мешал ему поспевать за стремительным Дотимом.
Некоторое время они двигались беспрепятственно. Постепенно становилось светлее. Дотим стал держаться теней, отбрасываемых холмами. Они ушли уже достаточно далеко от своего укрытия. Единственное, что смущало Калхаса — отсутствие антигоновцев. Аркадяне перестали их слышать, словно с первыми лучами солнца те вернулись в лагерь. Но почему? Если не к Антигону, то куда же ушли Никокл с Феодором?
Неожиданно Дотим остановился. На мгновение он, как собака, вынюхивающая след, припал к земле. Но тут же поднялся и выпрямился, словно сбрасывая с плеч груз тревог.
— Там кто-то есть, — указал он на холм, нависавший справа над ними. — И их много. Готовь оружие.
Вслед за Дотимом Калхас выхватил из-за спины дротик. Он сам еще не чувствовал никого. Но верил, что наемник не ошибается.
Достать дротики — это единственное, что им позволили. Десятка два лучников появилось на вершине холма. Стрелы были наложены на тетиву, луки натянуты. Когда Дотим сделал шаг вперед, раздался шипящий свист, и несколько стрел вонзилось у ног аркадян.
— Щиты, дротики, мечи — долой! — крикнули с холма. — Бросайте все это и поднимайтесь сюда.
Стены шатра можно было прорубить мечом, прорезать ножом, но и то, и другое у аркадян отобрали. Дотим обломал ногти, пытаясь разодрать твердую, как дерево, бычачью кожу.
— Не порти себе руки, — посоветовал Калхас.
