На следующий день, поздним знойным утром, на восточном горизонте стали собираться тучи. Тьма медленно нарастала, двигаясь в их сторону.
— Поднять гички, — отдал команду Араван.
В самом центре сгустившейся тьмы сверкали молнии. Ветер набирал силу.
— Держи на юг, Редью, — раздался голос капитана.
Боцман подал сигнал, и команда принялась ставить паруса, рулевой повернул штурвал. С приближением шторма ветер задул в полную силу, корабль окунулся во тьму, пошел проливной холодный дождь. Лини были подтянуты и закреплены, паруса ловили ветер, «Эройен» бежал на юг. Сверкали молнии, в воздухе раздавались удары грома.
Насквозь промокший Эльмар направлялся к себе в каюту.
— Ну не чудо ли! — заметив его, радостно воскликнула Джиннарин, подставляя лицо под холодный дождь.
— Что за непроходимая глупость! — раздраженно бросил старик. Его внимание привлек спешащий к дверям каюты лис. — Из вас двоих, пикса, по—моему, лишь Руке сохранил чувство здравого смысла. — Эльмар затопал дальше, Джиннарин проводила его заливистым смехом, но не тронулась с места.
Корабль эльфа шел на юг, покидая район Мидлайн—Айронс; он быстро летел сквозь тьму, сопровождаемый громовыми раскатами и проливным дождем. Фортуна благоволила кораблю эльфа, унося его на юг на крыльях штормового ветра.
Молнии одна за другой сверкали в ночном небе. Осененный внезапной догадкой, Эльмар поднялся на постели и воскликнул:
— Ага! Так вот оно в чем дело!
Очередная вспышка молнии разорвала тьму ночи, свет проник через иллюминатор, и с возвращением темноты огненные блики еще долго плясали в глазах мага.
Эльмар выбрался из постели. Подойдя по качающемуся полу к подкоечному жилищу Джиннарин, он заколотил по маленькой двери:
— Пикса! Просыпайся!
Затем он отыскал висящий на стене фонарь и с трудом зажег его. Желтый мерцающий свет наполнил каюту.
— Пикса! Я сказал: проснись! — завопил Эльмар и для пущего эффекта пнул маленькую дверь ногой. — Вай! — вскрикнул он от боли и, хромая, проковылял к стулу и плюхнулся в него.
Пока он тер ушибленные пальцы, дверка открылась и, протирая глаза, появилась Джиннарин. За ней следовал Рукс.
— В чем дело, Эльмар? — позевывая, спросила пикса. Ночную мглу осветила еще одна молния.
— Смотри! — выкрикнул Эльмар, указывая на иллюминатор.
— Куда смотреть? В окно? — Джиннарин вновь зевнула. — Ты разбудил меня, чтобы я посмотрела в окно?
В небе прогремел гром, и послышалась барабанная дробь дождя.
— Смотри наружу! — рявкнул Эльмар.
— Ну дождь. — Джиннарин медленно стряхивала с себя остатки сна.
— Что у тебя в голове, пикса? Солома?
— Если ты собираешься оскорблять меня, — уже окончательно проснувшись, отчеканила Джиннарин, — то я иду спать.
Она повернулась, чтобы уйти, Рукс, опередив ее, исчез под койкой.
Промелькнула еще одна молния, на этот раз совсем близко.
— Молния! — воскликнул Эльмар под очередной раскат грома.
Джиннарин стояла и смотрела на мага, склонив голову набок:
— Молния? Ты боишься молнии, Эльмар?
Маг негодующе заскрипел зубами и сквозь сжатые челюсти тихо произнес:
— Молнии и потоки — это одно и то же.
— О чем ты, Эльмар? Объясни, пожалуйста. Эльмар раздраженно взмахнул руками и сказал:
— Объяснить? Да это так же очевидно, как нос на твоем лице.
— Что? — взвизгнула Джиннарин. — Чем тебе не нравится мой нос? — Она скрестила глаза на кончике носа.
— Если бы ты могла себя сейчас видеть, пикса! — обрадовался Эльмар. Затем маг и сам скрестил глаза. — Ты выглядела примерно вот так.
Джиннарин топнула ногой, но от смеха удержаться не смогла.
Еще одна огненная стрела промчалась за окном. Эльмар, улыбаясь, подошел к иллюминатору:
— В мачты корабля из твоего сна, то есть, я хочу сказать, послания, молнии ударяют?
— Ну и что?
— Все то же, пикса. Я говорил тебе, что истинная суть вещей не та, что видится нам во сне.
Джиннарин молчала.
— Я думаю, что, кто бы ни посылал тебе эти сны…
— Фаррикс, — прошептала Джиннарин.
— Хорошо, пусть будет Фаррикс, — уступил Эльмар и продолжил: — Фаррикс пытается сообщить тебе, что кто—то на корабле вытягивает из северного сияния потоки. Во сне же они превращаются в молнии.
— Верно! — воскликнула Джиннарин. — Ты прав, Эльмар. Именно так наверняка и есть! Потоки и молнии — одно и то же. И это означает…
— …означает, пикса, что за всем этим стоит Дарлок. Потоки, исчезновение Фаррикса — все. В послании это корабль Дарлока, его галера.
Джиннарин была согласна:
— И в галеру, которая затем превращается в паука, ударяют молнии, но не потоки.
— Потому что, — перебил ее Эльмар, — в сновидениях искажается истинная суть вещей.
— А зеленая паутина? Эльмар покачал головой:
— Я почти уверен, что это и в самом деле водоросли — Большой Водоворот в море Синдху.
— Таким образом, Эльмар, все прояснилось.
— Нет, пикса. Мы должны выяснить по крайней мере еще одну вещь.
— Какую же?
— Хотя мы, возможно, и открыли, где скрывается Дарлок, но почему он это делает — мы не знаем.
— Делает — что?
— Зачем он притягивает потоки из северного сияния, пикса. Для чего они ему?
Джиннарин вздохнула и задумалась:
— И все это каким—то образом связано с Фарриксом. Но зачем и почему… это для нас еще одна тайна.
Эльмар согласился, теребя седую бороду:
— Несомненно одно…
Снаружи промелькнула еще одна молния и послышались близкие раскаты грома. Джиннарин подняла глаза:
— Что?
— От Дарлока хорошего не жди.
Менее чем за десять дней они достигли штилевой полосы Козерога, и опять удача улыбнулась им. Легкий переменчивый ветерок подгонял их вперед, и буксирные шлюпки оставались на борту. Жизнь на судне шла своим чередом: Эйлис продолжала учить Аравана языку магов, Джиннарин с Эльмаром играли в токко и, как всегда, слегка ссорились. Рукс исследовал трюм в поисках неуловимых грызунов. Бокар со своей командой совершенствовался в военном искусстве. Под палубами плотник Финч и его подмастерье Квилл с помощью гномов строили плоскодонки.
Ночные кошмары Джиннарин возникали нерегулярно, и они с Эйлис решили не рисковать и никаких прогулок в сон не совершать.
Когда штилевая полоса Козерога осталась позади, необходимость идти галсами отпала. Постепенно они приближались к полярным широтам, воздух по ночам становился холоднее, ветер набирал силу.
— Эльмар, как ты думаешь, Дарлок и на юге вызывает потоки? — спросила Джиннарин, подняв глаза в ночное небо.
