Уже пошла вторая неделя, как он отпустил Зарину, теперь его жилище пустовало. Иногда Корину не хватало смущенного выражения ее лица и философских бесед за вечерней чашкой травяного чая. А еще ему недоставало негромкого шуршания старых страниц под тонкими пальцами Ниаса и его удивленных глаз, когда он задавал какой-нибудь совершенно глупый вопрос, типа: «Почему демоны живут до шести тысяч лет, когда их никто не убивает?». Иногда он просто не понимал, как этот чокнутый ангел вписался в их мир. А сам ангел, видимо, не понимал, как вообще жить в этом чудном мире. Так что Корин на данный момент был рад своей находке.
Вернувшись домой, он положил мальчика на стол, осторожно избавил его от тряпок, бывших когда-то одеждой, и, стараясь не причинять боли, принялся отмывать от толстого слоя грязи и спекшейся засохшей крови. Безболезненно не вышло, парень тихо заскулил и, дернувшись всем телом, открыл помутневшие от страданий глаза.
— Тихо-тихо. — предупредил колдун, удерживая его на месте — Не шевелись. Я не сделаю тебе ничего дурного.
Найденыш недоверчиво воззрился на него, и Корин увидел, что радужка у него не черная, а темно-красная. Экзотика, однако. Демоненок разлепил пересохшие потрескавшиеся губы и хрипло выдохнул:
— Ты — Корин.
Колдун не понял, вопрос это или утверждение, но ответил:
— Да, я. Ты меня знаешь?
— Тебя все знают. — он закрыл глаза — Если ты мне не снишься, значит, они сдохли раньше, чем я.
— Угадал. — усмехнулся Корин и осторожно потряс мальчика за плечо — Эй, не отключайся, мне нужно обработать твои раны.
— Ты что, хочешь меня вылечить? — красные глаза распахнулись, в них перемешалось удивление и отстраненное равнодушие, словно он считал все происходящее своим больным бредом.
— А ты думаешь, что я притащил тебя к себе домой, чтобы убить? — съязвил мужчина.
— Брось. — демоненок отвернулся — Я не выживу…
— Я тебе не выживу! — погрозился заклинатель и, повернувего голову лицом к себе, сунул в зубы неразвернутый рулон широкого бинта — Закуси, будет больно.
Мальчик равнодушно терпел боль, пока Корин вскрывал застарелые раны, вычищая их от гноя, иногда терял сознание, но не мешал заклинателю просьбами и попытками остановить пытки. Завершив свою работу, Корин вытащил кляп из сцепленных челюстей парнишки и уверенно пообещал:
— Выживешь. Регенерация уже началась, и тебе следует поесть.
Демоненок отрицательно помотал головой и, прошептав «я спать хочу», вырубился.
— Крепкий… — подивился Корин и, подхватив тщедушное тельце на руки, перенес на кровать.
Даниэс открыл глаза и долгих минут десять не мог понять, где он находится. Куда делся грязный пол камеры? Вместо него он видел лепной потолок с изображением красного дракона. Наконец, вспомнил молодого мужчину с распущенной гривой длинных, до самых бедер, светлых волос и льдисто-голубыми глазами. «Вот ты попал, Дани» — мысленно обратился к самому себе — «Из подвалов Крадущих Души угодил в лапы заклинателя. Лучше бы умер потихоньку, пока ведьмак устраивал над вражеским кланом кровавую расправу. Теперь вот думай, чего он от тебя потребует. Наверняка, что-нибудь покруче, чем Крадущие». Но мысленное нытье быстро ему надоело, поэтому он откинул одеяло, осмотрел заживающие ярко-розовые рубцы и спустил ноги на пол. Голова закружилась, в глазах резко потемнело. Переждав момент слабости, Дани встал, неуверенной походкой пьяного моряка прошел к платяному шкафу и долго разыскивал подходящую одежду, пока не нашел бежевую водолазку из мягкой шерсти и черные зауженные джинсы. На процесс облачения ушло минут тридцать, а результат вышел плачевным. Эти джинсы были заужены для Корина, на мальчике же они выглядели шароварами, к тому же бессовестным образом никак не хотели держаться на костлявых бедрах, поэтому пришлось подвязывать их галстуком за неимением ремня. Водолазка так же оказалась велика и могла претендовать по длине на звание туники, а рукава пришлось подворачивать.
Держась за стены, Даниэс выбрался из комнаты и обнаружил новое более серьезное препятствие — широкую лестницу с витиеватыми каменными перилами.
— Не дом, а аттракцион экстрима. — тихонько буркнул под нос демон и, практически повиснув на этих самых перилах, начал спуск.
Корин был в гостином зале, он сидел в кресле и с упорством маньяка продолжал искать информацию об ангелах, когда услышал тяжелое дыхание на лестнице. Рефлекторно бросив взгляд в сторону шума, колдун едва не расхохотался. Нет, не над полуобморочным мальчишкой, а над тем, как на нем смотрится его одежда. Горло водолазки норовило залезть на глаза и закрыть обзор, кончик галстука, видимо, использованного вместо ремня, свисал почти до колен, одна из ранее старательно закатанных штанин развернулась, грозя мальчику падением с лестницы.
— Ну, и куда ты вылез, горе? — негромко обратился к нему заклинатель.
Демоненок, не заметивший в зале его присутствия, вздрогнул от неожиданности, сделал неловкий шаг и, таки запутавшись в джинсах, кубарем полетел вниз.
Корин не ожидал от демона такой беспомощности, испугавшись за него, стряхнул старую рукопись с колен и бросился поднимать пострадавшего.
— Болит? — спросил колдун, осторожно ощупывая его разбитое в кровь колено, и, не получив ответа кроме совершенно квадратных от удивления красных глаз, перенес мальчишку на диван — Не двигайся, я принесу лед.
«С чего бы заклинателю так печься о взятом в плен демоне? Возможно, у него старческий маразм, шестьсот три года как-никак» — подумал Дани, провожая взглядом идеально атлетическую фигуру «старика». Корин совсем не выглядел старым, лет на двадцать семь — тридцать, и тем более не казался жестоким, как о нем рассказывали. А низшие демоны говорили о нем шепотом, а ну как услышит и явится, никогда не произносили его имени, считая это дурной приметой, и пугали им непослушных демонят. Самому Даниэсу были известны о нем лишь страшные байки, где знаменитого колдуна называли «Ково», что означало «резать, мясник», и описывали, как высокого, под три метра ростом, горбатого старика с безумным блеском совершенно белых глаз, огромными когтями, которым позавидовал бы любой медведь, и ядовитыми слюнями, капающими из раззявленного в страшной улыбке беззубого рта.
Он вернулся через минуту, протянул парню лед и, вернувшись в свое кресло, решил завести разговор:
— Как же зовут тебя, малец?
— Даниэс. — угрюмо буркнул парень, пытаясь понять, почему вместо того, чтобы подчинить его, он заводит знакомство.
— Луч света? — перевел его имя Корин — Странное имя для демона.
— Твое вообще никак не переводиться ни с одного языка. — огрызнулся демоненок.
— Это потому, что оно состоит из двух имен. — признался мужчина и помрачнел
Дани не стал спрашивать подробности, решив перейти сразу к делу:
— Скажи, что тебе от меня нужно? Зачем спасал?
— Просто скажи спасибо и не задавай таких вопросов.
— Что-то я не очень верю в добрых заклинателей. — сыронизировал красноглазый.
— Если тебе станет от этого легче, я могу сказать, что меня интересует, зачем ты понадобился Крадущим. — лукаво улыбнулся колдун, сотворив самое заинтересованное выражение лица.
— Ты же видел мою татуировку. — не слишком дружелюбно ответил демон — Как думаешь, зачем я им понадобился?
Заклинатель с удовольствием принял игру:
— Дай угадаю. Наверное, жаждали пообщаться с давно почившими родственниками?
— Я восхищен твоей проницательностью. — съязвил собеседник и, переждав приступ звонкого смеха мужчины, сказал — Видишь ли, кланы демонов меряют силу не качеством, а количеством. У Крадущих как раз с этой силой проблемы, вот они и решили открыть Грань почившим родственничкам, чтобы переселить их в человеческие тела. А я, пакость такая, не пожелал помочь им в этом благом деле.
— Неужто мазохист?! — притворно ужаснулся Корин.
Даниэс скривился, будто съел что-то очень гадкое:
— Мир любит равновесие. Война для живых, а мертвые хотят покоя. Если вернуть их насильно — получишь неуправляемых, безумных и очень сильных монстров. Жаль, когда этого не понимают.
