В первой же больнице, которая располагалась на территории, занятой нашими войсками, произошло недоразумение. Тут нас тоже встречали несколько врачей, и едва только я зашёл следом за охраной, как ко мне ломанулся какой-то мужчина.
— Ты, ты, ты во всём виноват! — Блажил он, приближаясь ко мне.
Больше сказать мужик ничего не успел, охрана вообще не понимала таких шуток и дебошира встретил удар приклада, который отправил его в бессознательное состояние. Молодцы ребята, я слышал, как их инструктировали перед вылетом, они имели полное право отрыть огонь на поражение в случае какой-то угрозы, но не стали этого делать.
— Как я успел провиниться перед этим человеком? — С удивлением повернулся я к полковнику. — Только же зашёл.
— Не обращайте внимание, Андрей Евгеньевич, — произнесла женщина-врач, одна из встречающих. — Просто тут вас винят во всех бедах, наравне с главой нашего государства, а это местный доктор, вот и не выдержал.
— Местные граждане все ко мне так относятся?
— Да, у наших властей до сих пор не хватило мозгов местное телевиденье отключить, вот и смотрят.
— Надо же, как интересно. Местный лечить не буду, сразу говорю, раз они меня не любят, то и мне к ним относится хорошо не к чему.
— Какое-то детское у вас поведение, — прокомментировал мои слова офицер. — Мы уже это обговаривали.
На самом деле, последняя моя фраза и предназначалась полковнику. В больницах, расположенных на территории нашего государства, мне пришлось лечить не только солдат, но и мирных жителей, которые пострадали от войны. Дело в том, что едва начали столкновения двух армий, как гражданское население стало убегать, одни на запад, а другие к нам. Видно по принципу, куда ближе. Не всем удалось добраться целыми до безопасного места. Вот полковник и стал просить, чтобы и им оказал помощь. Отказываться я не стал и вылечил всех раненных. Думал, что то же самое нужно будет делать тут, но ошибся.
— Вы можете воспринимать мои слова как хотите, — холодно произнёс я. — Это вам нужна реклама, какие вы хорошие и добрые, мне этого не надо.
— Это тоже просьба властей, — начал было офицер.
— Вынужден отказать! Что у вас за политика такая? — Мне даже смешно стало. — Вас ненавидят, а вы пытаетесь какими-то непонятными способами завоевать любовь местных. Такую помощь будут считать за слабость, а не за то, какие вы добрые. Самое плохое, что если будет и дальше так продолжаться, то скоро ненавидящие вас люди будут считать, что вы их просто обязаны обеспечивать. Как рабы, млять, даже противно.
— Не надо заводиться, — примирительно поднял руки офицер. — Не хочешь, не надо, окажи помощь солдатам.
Больше к этому вопросы мы не возвращались. Я на самом деле не стал стоить из себя доброго дяденьку, который должен всем помогать. Хотят воспользоваться моими услугами, то пусть едут в больницу, а оказывать помощь всем подряд не собираюсь. Нет у меня сострадания к людям, которые меня же и ненавидят, правда, непонятно за что. Видно за амулеты, без которых и нашу армию кровью умыть.
Больше ничего необычного в больнице не произошло, попыток напасть не было. Полковник попытался снова надавить на мою совесть или жалость, только я был непреклонен. Пусть своим идиотизмом без меня страдают, лечат и холят людей, которые их ненавидят и при первом же удачном случае воткнут нож в спину, а я этим заниматься не собираюсь, своих дел хватает.
Охранники после выходки одного из местных подобрались ещё больше. Радовали они меня последнее время, было видно, что бойцы стали ко мне относится не как к нанимателю, а как к человеку, от которого напрямую зависит их судьба. Это не удивительно, любому из их семейства в моей больнице оказывали помощь без очереди, причём, и я тоже лечил. Само собой, молодость их родителям возвращать не собирался, если они не окажутся очень полезными, а были и такие. Например, один из отцов моих бойцов оказался талантливым инженером, ему и было то уже около семидесяти лет, но про него даже в интернете информация была.
Мне об этом сообщил «идейный коммунист» Никита Андреевич. Он сам напросился на встречу и принёс папку об этом человеке, в которой была собрана вся информация. Пришлось и бойца позвать, который подтвердил, что на самом деле его отец в прошлом известный инженер. На вопрос, почему не сообщил начальству, охранник ответил, что постеснялся так наглеть, и так работа отличная, а вдруг за наглёж выгонят.
Понять мужчину можно было, так как его отец имел подорванное здоровье и не мог сам работать, то есть сообщить о его талантах, это напрямую сказать, чтобы ему молодость вернули, так как иначе нельзя, просто работать не сможет, а о том, сколько мне платят за такую процедуру, уже было известно всем. Не знаю почему, может настроение в тот день хорошее было, но я вернул молодость старику и отправил его будущему директору моего завода, чтобы помощь оказывал.
За неделю я побывал в трёх странах, можно было всю работу сделать за пару дней, но вот госпитали были расположены слишком далеко друг от друга. Даже удивительно, что линия фронта такая длинная, у нас такого не было. Всегда старались собрать всех людей в кулак и бить в одном месте. Были от этого и минусы, так как вражеские маги не зевали, могли нанести удар. Впрочем, для этого и существовали свои защитники.
Например, массовые заклинания были труднее всего разрушить на стадии формирования, достаточно было просто кинуть в мага простенькое заклинание. Во время работы, нужно было снимать магический щит, так как он мешал работе одарённого, вот физический никак не препятствовал этому процессу. Конечно, опытный маг мог и с магической защитой ударить сильным заклинанием, но при малейшей ошибке, оно могло прилететь и по своим, были случаи.
Не знаю почему, но мне постоянно казалось, что меня так близко привезли к линии фронта только для того, чтобы спровоцировать на атаку врагов. В противном случае, постарались бы соблюсти секретность, а тут растрепали всем, так что меня в каждой больнице встречали врачи, прекрасно зная о том, кто у них сегодня будет. Опытные солдаты легко смогут узнать, куда я поехал и по какой дороге, и при большом желании устроить засаду. Мне об этом и Геннадий Анатольевич шепнул, он тоже был встревожен. Да и Вячеслав Александрович видно понял, что что-то тут не так.
Никакой засады не было, было просто нападение, наша колонна ехала к последней больнице и слишком приблизилась к линии фронта, так уже дорога вдоль реки вела. На наши головы просто стали сыпаться снаряды, да так густо, что уши сразу заложило, хоть и амулеты часть очень громких звуков могли блокировать. Водители не были идиотами, а сразу стали съезжать с дороги и гнать по полю в сторону от опасности. Если бы не защитные амулеты, то тут нас можно были и закапывать.
— Томагавками бьют, твари — проорал мне в ухо Геннадий.
Ничего нового он мне этим не сообщил, так как я понятия не имел, что это такое. Видно противник за нами наблюдал, так как по разъезжающимся машинам продолжали бить, только вот попасть не могли, хоть и снаряды ложились рядом. По одной машине попали, причем амулет не спас, видно был разряжен, поэтому машина разлетелась вдребезги, впрочем, личная защита спасла бойцов, которые тут же залегли. Хорошо, что не мои ребята.
Нам удалось укрыться в канаве, куда не могли попасть снаряды, только если при очень большой удаче, но и отъехать мы не могли, так как сразу же окажемся на открытом месте. Туда удалось въехать нескольким машинам. Мои бойцы, несмотря на обстрел, не стал далеко разъезжаться и видели, где мы спрятались.
— Что делать будем? — Спросил я у местных профессионалах.
— Сейчас наши подавят точки с которых обстрел идёт, — крикнул полковник, а потом вскочил, подхватил какую-то трубу и выскочил наружу.
Несколько секунд постаяв, задрав её вверх, он выстрелил, понаблюдал за полётом снаряда, а после вернулся к нам, бомбы вокруг продолжали рваться, в машине было безопасней. К тому же, разряженный амулет я снова подзарядил, а потом и про остальных бойцов вспомнил, и побежал к ним, чтобы и их машины подольше сохранились. Вовремя, на одной защита почти полностью просела.
