— Нет тех, кто ему мешает — нет проблем.
Глава 2
— тогда Мариса должна оставаться здесь, в Академии.
— Как это должно выглядеть? — прищурился эс Хавьер.
— Смотря для кого. Для ее родителей — она пытается поймать мужа. Для ректора — если кто-то из эсов, раэны тут не подойдут, возьмет ее в ассистентки.
— Я точно не подойду, — открестился эс Хавер. И даже поежился, вспоминая супругу с ее кошачьими концертами (простите, кисы) и перелетными сковородками.
Фыркать я не стала. Оцените мое долготерпение.
— Эс Хавьер, с эсом Перезом я договорюсь. А вас попрошу поговорить с ректором, когда придет момент. Сможете?
— Вполне.
— Можно ему сказать, что Мариса нацелилась на Эдгардо Молина, ну и… я заплачу, сколько он скажет.
— Вот еще не хватало!
— Эс Хавер, деньги у меня есть. И стоят они дешевле подруги и ее свободы.
— Эсса Каэтана, а вы не думали, что у вашего отца могут быть свои планы?
Я вздохнула и потерла лицо руками. Как-то похолодало в один момент. И потемнело. Луна, что ли, зашла?
— Эс Хавьер, я это прекрасно понимаю. Только вот у него планы, а у меня Виола. У него выбор есть, а мне отступать некуда. Понимаете?
Эс Хавьер медленно кивнул.
— Понимаю. Если понадобится моя помощь — только скажите, Каэтана.
Я кивнула.
— Благодарю. Обещаю пользоваться как можно меньше…
— Каэтана…
— Эс Хавьер, давайте просто посидим, а?
Сильная рука обняла меня за плечи и притянула поближе.
— Так теплее.
Я благодарно заползла под куртку к мужчине, облокотилась спиной на широкую грудь. Без капли сексуального подтекста и вопреки всем романам мира. Такое тоже бывает, когда нужно обычное человеческое тепло. Вот просто поделиться — и посидеть рядом. Посмотреть, как в море резвятся, переплетаясь то хвостами, то лапами, два дракона — черный и белый. Впрочем, под лунным светом они оба — серебристые, и различить их можно только по размерам.
Красивые, легкие, изящные… в один миг перевернувшие жизнь и мою, и эса Хавьера.
На что пойдет он, лишь бы сохранить Сварта? На все.
На что пойду я, чтобы не лишиться Виолы?
Тоже на все.
Зубами грызть буду, когтями рвать. Мне отступать некуда, за мной Москва. Или я тут лягу, или все, кто встанет между мной и свободой выбора. И второй вариант меня устраивает больше.
А если нет…
Что ж.
Я опять отправлюсь в гости к Даннаре, а мои враги просто сдохнут. На то, чтобы забрать их с собой, у меня хватит и сил, и решимости.
Далеко в море драконы охотились на неудачно заплывшую в эти воды акулу…
* * *
— Каэтана, я так рад!
Улыбка у Матиаса была предельно пакостной. Рад он!
Гад он!
И это не рифма, это констатация факта. Букетом по морде он мне, конечно, не простил. И наверняка готовил пакость, только какую?
Да любую! У каждого подлеца в запасе и сорок подлостей, и двести оправданий. Не виноватый он, это его обидели — обманули — заставили. Не он такой, а жизнь такая.
А уж я-то какая…
Я расплылась в еще более широкой улыбке.
— А я как рада! Эс Лиез, — пропела я таким пронзительным голосом, что скрежет ножа по стеклу показался бы песней. — Вы же понимаете, милой Марисе нужна поддержка! А вас еще родители не сговорили?
— Они думают об этом, эсса Каэтана! Думают…
— Ой, как хорошо! А то у меня есть знакомая… она, правда, немного глуповата, но какое состояние! Какая родословная! — обрадовалась я. — Ваши родители найдут его… то есть ее, конечно, привлекательной.
Матиас улыбнулся в ответ.
— Нет-нет, я себе жену уже выбрал. Я точно знаю.
И многообещающий взгляд в ответ.
Намекаешь?
Наивный чукотский юноша. То есть равенский. Я сдаваться не собиралась.
— А невеста-то знает?
— Я ей скажу. Когда придет время…
— А-а… вы, эс Лиез, уж поосторожнее человека-то радуйте. А то от такого счастья как вы….
— Что, эсса?
— Как — что? Всякое в жизни бывает! Вот так скажете невесте, что вы ее выбрали, а она как кинется к вам на шею, вы как упадете, как шею-то и сломаете? Или в первую брачную ночь супружеским долгом подавитесь… это ж дело такое.
И милая улыбка.
Думаешь, можно меня изводить? Детка, да ты лучше молись, чтобы я тобой не занималась. От тети Зои спортсмены плакали, крестились и чесались. А еще мелко дрожали и писались.
Спортсмены, закаленные интернатами и режимами тренировок. Психологически устойчивые и ко всему подготовленные.
А ты — салага.
Матиас определенно задумался. Потом глупость придавила голос разума своей толстой тушкой, и он опять заулыбался.
— Не сомневаюсь, невесте понравится.
— Конечно! Вы только обязательно брюнетку выбирайте, эс Лиез.
— Брюнетку?
— Им пурпурный к лицу. Элегантно так получается…
— Пурпурный?
Здесь черное вполне себе обыденный цвет. А вот пурпур — цвет траура. Благородные и богатые позволяют себе платья пурпурного цвета… да, их красят краской из моллюсков, именно из тех самых. А простонародье старается хоть ленту в волосы вплести или на руку повязать, если уж вовсе с деньгами худо. *
*- пурпурную краску во времена оны добывали из моллюсковBolinusbrandaris,Hexaplextrunculus,Stramonitahaemastoma. Пропорция добычи: один моллюск — один миллиграмм красителя — один грамм шерсти. Так что стоит оно реально дорого. Стоило. Прим. авт.
— А вы
