догоняют.
Через минуту парни догнали нас. Они были избиты. Виднелась кровь и ссадины, кожу украшали длинные царапины от ногтей. Счастливые они наскакивали на друг друга и продолжали вопить.
— В этот раз вы победили? — поинтересовалась Роберта у них.
— Мы! Этот придурок Сильвестр теперь целую неделю будет собирать себя по кусочкам! — хвалился Герман.
Я хотела вытереть кровь с разбитой губы Ролана, но она спеклась.
— Вы с животными дрались? У тебя ужасные царапины на щеке.
— Так и есть, мы те еще звери!
Ролан завыл как настоящий волк. Это вызвало у меня восхищение. Зря раньше я обзывала его дворнягой.
— Пойдем быстрее, я домой хочу, — попросила я его.
— Смотри, какая луна. Может, прогуляемся?
— В другой раз.
— В другой, так в другой. Я напомню.
Ролан сделал колесо, чем удивил меня еще больше. Роберта захлопала в ладоши, а пар
ни весело закричали.
Вальтер дал следующее задание: выпавшие страницы вставить обратно, отвалившиеся корешки приклеить. Я слушала его внимательно и вместе с тем боялась, что он отругает меня за вчерашнюю халтурную работу, но он ни слова не сказал.
Работа оказалась такой же скучной. Сухие корешки не желали приклеиваться, а если удавалось, то книга выглядела неопрятной. Желтые страницы, до которых даже было страшно прикасаться, легко рвались. Мне становилось жалко и книги и самого Вальтера. Он точно после моего варварства будет плакать кровавыми слезами.
Неожиданно в одиннадцать Вальтер пригласил на чай. Я зашла во вторую комнату. Посередине стоял кофейный столик и диваны. На полу расстелен ковер, у стен находились деревянные бочки, в которых росли огромные цветы, обвивающие полки и картины. Эта комната в отличие от моей была намного приветливее. Даже сам Вальтер преобразился. Теперь он меньше похож на меланхоличного поэта и напоминал уставшего человека.
На столике стояли дымящийся чайник и чашки. Вальтер усадил меня на диван и подал чашку с блюдце. Я никогда не пила из чашки с блюдцем. Чай был очень горячими сладким.
Наверно, Вальтер хотел сбавить возникшее между нами напряжение. Я чувствовала себя рядом с ним неуютно. Увидев его, мне хотелось сбежать или хотя бы скрыться от его больших темных глаз, которые словно прилипали и следили за каждым моим движением с особым интересом. Сейчас, когда свет наполнял комнату, его цвет глаз стал мягче. Рубиновый отблеск мелькал в них, когда он поворачивался к лампе.
— У вас необычный цвет глаз.
— Темно-карие. Вполне обычные. А такой цвет как у тебя я вижу впервые.
Вальтер смотрел долго и пристально, что мне стало неудобно, и я отвела взгляд. Он сел рядом.
— Чистые как камни аквамарина, — произнес он почти шепотом.
И резко отсел.
Я начала следить за ним. Вальтер налил в свою чашку из другого чайника, стоявшего на другом столе у бочки с цветами, и пригубил. Я хотела, чтобы он заговорил, но он молчал, медленно пил и смотрел на цветы-переростки.
— Сядьте, пожалуйста.
Я устала ждать. Возможно, он настолько любил тишину, что мог молчать в моем присутствии. Но мне не нравилось его несговорчивость.
Вальтер, к моему удивлению, послушно сел. Он опять смотрел, не отводя глаз. Страха перед ним я почти не испытывала. Вспомнились слова Ролана, что Вальтер — это паук, которого не стоит бояться.
— Расскажите, пожалуйста, о себе.
— Зависит от того, что тебе интересно услышать обо мне.
— Я попросила рассказать, значит, мне все интересно.
Паук посидел, подумал и словоохотливо принялся рассказывать… о книгах. Сколько он прочитал, какие романы ему понравились, а какие презирал. Много говорил о русских писателях, еще больше о зарубежных; о сюжетах, интригах, завязках и развязках.
— Не можете же вы быть таким скучным, — вырвалось у меня.
Вальтер замолчал и потупил взгляд.
— Пей чай, — произнес он с натянутой улыбкой.
— Я не пью пустой.
Я вернулась на рабочее место. Прибрала за собой и вышла из комнаты. Нужно было найти Вальтера, чтобы он закрыл архив. Но двери чайной комнаты оказались заперты. В библиотеке его тоже не оказалось.
Прикрыв входные двери библиотеки, я понеслась домой. Быстрее лечь спать. Тяжело жаворонку давался рабочий режим совы.
Я проснулась от посторонних звуков. С трудом разлепив глаза, я подползла к окну. Во дворе Ролан с друзьями ломал забор и разбирал его на палки. Быстро умывшись, я вышла к ним.
— О, соня вышла! Мы к тебе стучались, но никто нам дверь не открыл.
— Я не слышала.
Ролан обнял меня. Я положила голову ему на плечо и хотела уснуть, но разбудили его слова.
— Герман, черт! Ты лопух косорукий!
Ломавший забор Герман сильно вбил топор в дерево и не смог вытащить. С силой дернув за топор, парень не удержался и упал, насадив ладонь на торчавший гвоздь. Он присосался к руке. Только позже я додумалась, что нужно было предложить ему помощь.
— Как вам хочется работать с утра? — спросила я у него. Кажется, я готова была уснуть стоя. Постоянно терла глаза и пыталась не зевать.
— Просто кто-то вовремя ложится спать.
— Просто кто-то насоветовал кому-то работать у Вальтера. А он вчера отпустил меня в полночь.
— Он хотя бы проводил тебя?
— Нет, он вообще куда-то исчез.
— И ты пошла одна?
— Да, а что мне оставалось делать? Тем более я спать хотела. А желание спать сильнее страха.
— Сумасшедшая. Я же предупреждал, что одной ходить опасно.
Я показала ему язык. Он взял меня за руку и потянул к себе, но я выскользнула.
— Пойду, полежу немного. Иначе прям здесь вырублюсь.
Кажется, я спала несколько минуточек. Время прошло незаметно, но когда проснулась, солнце находилось невысоко от горизонта. Во дворе никого не было. Парни ушли и не разбудили меня. Я почувствовала себя неудобно перед ними. Даже не поблагодарила их. Я раздумывала, бежать ли к Ролану в магазин, а потом на работу. Или же не стоило ради одного слова скакать через всю деревню?
Я надеялась, что Ролан не сильно обидится на меня. Придется увеличить размер благодарности, чтобы он простил мое нехорошее поведение. Я решила отложить слова на потом и раньше времени отправилась на работу.
В темной библиотеке было пусто. Вальтера я не нашла ни за письменным столом, ни в одной из архивных комнат. Одиноко горела свеча. Воск таял и скатывался прозрачными слезами в подсвечник. Я повернулась, чтобы еще раз поискать его наверху, но испугалась. Он оказался передо мной.
— Ты сегодня рано.
— А вы меня напугали.
Страх перед ним снова вернулся. Мы были одни в подвале, куда
