Толпа вошла в раж. Алигасея взялась призывать горожан хранить спокойствие.
- Доволен ты? - Только и спросил Сарико.
Теперь, в громогласных криках, они могли говорить не таясь.
- О чем ты, старик? - Шиалистан пожал плечами, не теряя бдительности.
- Думаешь, раз я стар и борода моя белее верхушек гор, в голове моей осталась сухая шелуха?
Рхелец не стал отвечать. В затылке защекотало от близкого дыхания черной девы. То, что женщина не теряет из виду ни одного шага своего господина, придавало уверенности. О, как много хотелось сказать теперь Шиалистану! И вдвое тяжелее было держать самое пустяшное слово. От отчаяния регент плотно сжал губы, остервенело сцепил зубы, спрятав язык во рту, точно в клети.
- Если б только я знал тогда, какая змея вырастет из перепуганного мальчишки, - не унимался Сарико, - никогда бы не отвел удар Тирпалиаса. И да простят меня боги за такие непотребные слова!
И Шиалистан, вдруг, вспомнил. Пришло это резко и неожиданно, будто где-то впереди вдруг отодвинулась ширма, за которой ютились старые воспоминания. Регент не сразу понял, что за образы пошли хороводом круг него. В ноздрях появился запах воска, тяжелый смрад хмеля.
А следом время будто пошло вспять. И вот уже под ногами блестит начищенный пол, выложенный из широких пластов бирюзы. Шиалистан поглядел вниз - из голубого камня на него смотрело отражение мальчика лет шести, темноволосого, нахмуренного, в красной сорочке, расшитой серебром и кленовыми листами по вороту.
И как только забыл, пытался спросить себя Шиалистан, но воспоминания мелькали слишком скоро, чтоб он поспевал за ними. Он пошел между столами, что по двое стоят вдоль всего зала, сзади топала грузная рабыня - ее голос был далек и груб, но Шиалистан не понял ни слова. Вперед и вперед, в ногу с отражением. Тонкие мальчишеские руки сжимали деревянный меч, такой тяжелый, то приходилось спешить изо всех сил, чтоб не упасть на посмешище жирующей знати. Впереди, на высоком троне с клиновыми листьями изумрудной крошки, должен был сидел его отец - дасирийский император Тирпалиас. Но трон пустовал.
Зал задрожал, перевернулся с ног на голову. Шиалистан зажмурился, потянулся, чтоб прикрыть голову руками от падающих столов, яств, людей. Но нет - все снова встало на свои места.
Так да не так. Пирующие ринулись вперед, меж ними Шиалистан заметил мантию Сарико - ржавая борода Верховного служителя была вдвое короче теперешней и курчавилась, точно усы молодого винограда.
- Поиметая блудная шлюха! - Раздался голос отца где-то впереди, там, за густой стеной тел.
В ответ ему раздался женский плач, невнятный лепет. Кто-то закричал "Не тронь ее, безумец!", и ему эхом "Руки прочь от императора!".
- Мама! Мамочка! - Шиалистан рвался вперед, не узнавая в тонком крике свой голос. В горле стал ком, перед глазами - разноцветный туман, за которым было не разглядеть мир.
Никто не остановил его. Люди расходились, давая наследнику престола дорогу, боясь хоть пальцем тронуть мальчишку, чтобы задержать. Шиалистан выскочил вперед, туда, где в окруженном знатью кусочке зала, стояла его мать - Бренна. Детская память хорошо сохранила ее - белокурую, хрупкую, с темными синими глазами. Над молодой императрицей, весь багровый от ярости, с пеной у оскаленного рта, нависал Тирпалиас. В правой его руке зачем-то был топор, большой и тяжелый, один из трофеев, что украшали зал для пиршеств. Увидав отца таким, Шиалистан невольно остановился, запутался в собственных ногах и упал.
- Шлюха, презренная продажная баба! - Ревел над головой Тирпалиас.
Шиалистан поднял голову. Сверкнуло лезвие, в тон ему ответил громкий надрывный крик Бренны.
Мир снова перевернулся, Шиалистан едва поспевал различать, что твориться вокруг. Отчего все алое? Отчего на пол лежит мать, и с одной половины ее тела на него глядят замерзшие синие глаза, а со второй топорщатся теплые белые с кровью вперемешку кишки? Будто кто-то разделал свинью прямо на торжественном пиршестве.
- Мамочка, - потянулся Шиалистан.
Неведомая сила схватила его за шиворот, потянула вверх. Шиалистан продолжал звать мать, трепыхался, точно пойманный в силок волчонок. Перед глазами появилось лицо отца - все в кровавой росписи. Он облизал кровь с губ и заревел, замахиваясь опять. Шиалистан успел подумать, что если б тот меч, что он едва нес, оказался деревянным, Тирпалиас так просто не взял бы его. Кажется, то была первая мысль, когда он не назвал императора Дасирии отцом.
- Не тронь его! - Вступился Сарико.
Он треснул Тирпалиаса по лбу посохом; император опешил, разжал кулак в котором болтался беспомощный Шиалистан.
- Злость застила тебе разум, - Сарико снова припечатал голову императора тяжелым набалдашником. И делал так до тех пор, пока тот не сел на пол. Глаза Тирпалиаса бегали по сторонам, после он подпол к Бренне и зачем-то потянул ее за волосы.
Никто не встал между этими двумя.
- Мальчика мы отправим на воспитание к его настоящему отцу, - говорил голос Сарико, после того, как мир сделал очередной кувырок. - Он мал слишком, чтоб натворить бед. Дитя неповинно, что мать его оказалась пропащей женщиной. В Баттар-Хоре сами решат, что с ним делать, а на сегодня уже достаточно пролитой крови...
Невидимая рука отпустила край полога в прошлое и воспоминания потускнели. Шалистан сморгнул остатки видений, тронул ладонью лицо, почуяв на губах вкус крови. Пальцы остались чистыми, только в линиях на мокрой ладони, откуда-то взялась грязь.
"Так это ты спас меня!" - чуть было не выкрикнул рхелец, но какими-то силами сдержал порыв, лишь пристальнее глядя на Сарико. Если бы этот старик тогда, почти три десятка лет назад не остановил Тирпалиаса, отходив его посохом, он, Шиалистан, давно уж был в мертвом царстве, а тело его стало горсткой костей. Замерзшие глаза убитой матери будто глядели на регента со всех сторон. Даже Алигасея теперь была Бренной, только улыбки не хватало, нежной да ласковой.
Шиалистан еще раз моргнул, рассеянно повернулся, чуть было не позабыв зачем пришел к стенам Храма все богов. Может старик на то и надеялся, напоминая о горьком детстве, пронеслась в голове регента мысль. Верховный служитель взывал к совести, слишком горделивый, чтоб просить прямо.
- Каждый в этой жизни и в царстве Гартиса получает ровно столько, сколько положено, служитель. - Рхелец не пытался быть любезным. В самом нутре зашевелилась детская обида - трон Дасирийской империи, после полудурка Нимлиса, должен был принадлежать ему! - скажи, старик, - с жаром зашептал Шиалистан, - не в этом ли божье провидение и справедливость? Я не получил престол лишь потому, что кто-то нашептал Тирпалиасу тайну моего рождения, а нынче же сам Лорд справедливость Ашлон посылает мне право восстановить равновесие. И на том все счеты, служитель. Старческая немощь еще не тронула твой слух и очи, служитель? Хорошо ли ты слышишь и видишь, что сейчас творится там, внизу, у подножия храма?
