Я попробовал упираться и даже хотел бросить лопату (хотя никакой лопаты у меня в руках на самом деле не было), но получил такой тычок, что проснулся. Уставился в мрачный потолок и задумался. Никак не могу сообразить — снится мне распроклятое ущелье или оно всамделишное? Если есть — что за непонятная огромная штука в нем лежит? Вдруг это та самая, по случайности отысканная гномами? Что же получается — мы так старались ее извести, а нынче я самолично принимаю участие в ее вытаскивании на белый свет? Но ведь это все мне снится!
Тут я понял, что окончательно запутался. Хоть я положил себе ничему более не удивляться, но жизнь все время подкидывала мне новые и новые загадки. А ответов к ним я, как не бился, сыскать не мог.
Болтливая компания, как назло, молчала. Даже Брюзга, у которого не язык, а вертлявое помело. Я бы очень хотел их кое о чем расспросить… да только не решался заговорить первым. Вдруг у них так не заведено? Еще обидятся и совсем разговаривать перестанут. Совсем ведь тошно будет…
— Они сейчас заняты, — если я мог, вздрогнул бы от неожиданно прозвучавшего голоса Старика. — Но просили меня выразить тебе искреннюю благодарность за повествование. Оно заставило нас о многом задуматься и взглянуть на некоторые вещи с новой точки зрения…
— Да не за что, — растерянно ответил я. — Вы попросили, я и рассказал. Трудно, что ли?
— Ты был вправе ожидать ответного рассказа, — заметил Старик. — Однако вряд ли ты его услышишь. Не потому, что нам требуется многое скрывать, но по иной причине. Наши истории слишком длинны и малопонятны кому-то, помимо таких же старых развалин, как мы. Ты верно решил, что мы очень давно находимся в этом месте. Наши старожилы не по своей воле обосновались здесь почти восемь тысячелетий назад…
— Это Кхатти? — осторожно спросил я, твердо убежденный, что Брюзга — самый старый из обитателей подземелья. Восемь раз по тысяче лет! А тысяча — это десять раз по сто! Такого срока и представить невозможно, а уж как их прожить…
— Нет, — с легкой усмешкой в голосе отозвался Старик. — Кхатти попал сюда почти одновременно со мной и Алькоем — около тысячи лет назад. Самых старых из нас ты не слышал. Впрочем, мы их тоже ни разу не слышали — они давно разучились говорить, а их души навсегда сроднились с созданием, обитающим в горах. Ты его наверняка видел. Оно обитает в твоих снах, также, как и в наших. Тебе мнится, что ты извлекаешь эту вещь на поверхность, так?
— Ага, — обрадованно подтвердил я. Наконец-то хоть что-то прояснилось! — Это такая большая непонятная штуковина, лежащая в глубоком ущелье? Я ее выкапываю. Мне совсем не хочется этого делать, но меня точно кто-то заставляет. А она правда есть?
— Да, — с тоской сказал Старик. — Она есть. И, к величайшему сожалению всех сущих на земле народов, она снова ожила.
— Ожила? — переспросил я. — Так она живая? И эти штуки, что ползали под землей, это ее… ну, не знаю… дети, что ли?
— Можно сказать и так, — после некоторого молчания ответил Старик. — На самом деле я неверно выразился, введя тебя в заблуждение. Конечно, это существо не живое, подобно тебе или мне. Оно не ест, не дышит, не чувствует, и, разумеется, у него не может быть никаких отпрысков. Оно всего лишь порождение чрезмерно изощренного в науках разума, созданное из холодного железа. Я понятно изъясняюсь, мальчик? Если нет, то не бойся сказать.
— Да нет, мне все понятно… — с трудом выговорил я. — Я просто… обалдел слегка.
— Может, ты хочешь побыть один? — участливо поинтересовался Старик. — Когда захочешь поговорить или спросить о чем-нибудь — окликни меня. Я для тебя Старик, верно? Пусть так и остается, имена для нас больше ни имеют никакого значения.
Он замолчал, словно вышел и закрыл за собой дверь. Честно говоря, я не обратил на его уход никакого внимания. Меня интересовало другое. Выходит, Веллан был прав, говоря, что чудовище неживое! И Хальк говорил то же самое! Жаль только, они никогда не узнают, что думали верно… Я старался не задумываться над тем, удалось ли оборотню выбраться из катакомб, и уцелели ли остальные, ждавшие нас наверху. Я просто от души надеялся, что с ними ничего не случилось и они успели добраться до безопасного места.
Значит, эта тварь неживая. Но кто же тогда ее сделал и самое главное — зачем она послала своих… как же их теперь называть? Ладно, будем для простоты все-таки считать этих маленьких чудовищ ее детенышами. Так вот, зачем она послала их травить людей в Аквилонии и Немедии? И для чего ей понадобились мы?
— Почтеннейший, — решительно окликнул я, не зная, услышат меня или нет. — Я хотел бы спросить…
— Я слушаю, — сразу же отозвался Старик. — Что тебя интересует, мальчик?
— Зачем мы тут сидим? Почему вообще это все произошло? Откуда взялась эта тварь? Чего ей надо? Отчего мне снится, что я ее выкапываю? — единым духом выпалил я и собрался было продолжить дальше, но Старик со смешком остановил меня:
— Погоди, погоди! У тебя вопросов куда больше, чем у меня вразумительных ответов. Ты что же, всерьез полагаешь, что мне известно все об этом существе, его происхождении и повадках?
— Н-ну… да! — уверенно брякнул я, но, подумав, уже более растерянно спросил: — А что, разве не так?
— Ты даже не подозреваешь, до какой степени не так! — с нескрываемым ехидством ответил Старик. — Только полный глупец осмелился бы утверждать, что ему известно все о мире, да еще и о таком непостижимом создании, как наш Хозяин. Те скудные сведения, которыми я могу поделиться с тобой, всего лишь плод моих долгих размышлений и не претендуют на высокое звание истины…
Я почти ничего не понял из сказанного Стариком, но решил промолчать и не отвлекать его. Пусть говорит, как привык, а я как-нибудь попытаюсь смекнуть, что он имеет в виду. Голова все-таки не мякиной набита.
— Итак, с чего начнем? — задумчиво спросил то ли у меня, то ли у себя самого Старик. — Как я уже сказал, никому из нас в точности неведомо, что представляет из себя находящийся под горами предмет. Я также не могу сказать ничего определенного по поводу того, чего добивается это существо. Что же касается его присутствия в этом мире… Гномская легенда, которую ты пересказывал, в основе своей верно описывает события, предшествовавшие появлению этой вещи под горами. Гномы вообще отличаются пристрастием к собиранию и тщательному сохранению любых преданий, хотя склонны по прошествии некоторого времени истолковывать их со своей точки зрения и в свою пользу…
— Значит, эта штука действительно упала с неба? — подвел итог я.
— Вне всякого сомнения, — подтвердил Старик. — И произошло это около девяти или восьми тысячелетий назад, во времена расцвета государств Атлантиды. Тебе что-нибудь говорит это название?
