— О Творец, — возвела глаза к потолку беседки женщина, — не говори глупостей.
— Не могу, чай откровений пока не выветрился, — пробурчал не без сожаления, сдобренного мстительной радостью, мужчина.
— Причем здесь нравится — не нравится? Нет таких весов, на которых можно взвесить чувства и досконально просчитать: где «больше», где «меньше», где «равно». Математика в любви не действует. Для Лейма, Бога Романтики, объятия и поцелуй — мимолетные проявления нежности и привязанности. Для тебя, в каком бы малом объеме такого рода ласки преподнесены не были, — лишь прелюдия к сексу. Так зачем провоцировать тебя, коль я собираюсь завтракать, а не седлать тебя прямо здесь на полу?
Сдавленный вздох и загоревшиеся расплавленным витарем глаза Бога Войны мгновенно засвидетельствовали правильность умозаключений Богини Любви и Логики.
— То-то же, — усмехнулась Элия и, проскользнув мимо замершего столбом мужчины, небрежно щелкнула его по носу, как проштрафившегося хулигана. Нрэн даже не моргнул, будто и впрямь превратился в одно из деревьев.
— Окаменел, дорогой? — выгнула бровь богиня.
— Местами, — очень честно и очень жарко признался мужчина.
— Проверим… вечерком, — насмешливо, вопреки своему высказанному нежеланию провоцировать любовника, предложила женщина и, не оборачиваясь, заскользила по тропинке в сторону озера, к плавучей беседке, где ждал троицу завтрак.
— Только вечером? — еще успел жадно переспросить Нрэн, но Элия уже не ответила, отвлеченная заклятием связи.
Звонил один из новеньких пажей богини, милый, только уж больно незадачливый парнишка, на долю которого за полгода службы успели выпасть приставания Энтиора, попытки братьев вытрясти сведения о местонахождении драгоценной сестры и их систематические стремительные проникновения в апартаменты, чреватые опрокидыванием подносов, разбиванием посуды и порчей подвернувшейся мебели.
— Моя госпожа, — пепельная кудрявая головка склонилась низко-низко, то ли из уважения к повелительнице, то ли из опасения встретится с ее укоризненным взглядом. — Я осмелился обеспокоить вас, ибо не могу принять решения лично, а мой личный кристалл связи со старшим пажом треснул.
— Что случилось, Рики? — усмехнулась принцесса, ожидающая услышать очередную жалостливую историю о своих не в меру настойчивых родственниках. — Мои апартаменты в осаде? Толпа ревнивых скандалисток проникла в прихожую?
— О-о-о, — руки мальчонки перестали нервно теребить кружево воротника, нежно-васильковое на темной синеве короткого камзола. Паж уставился на богиню огромными серо-голубыми глазами и протянул с непередаваемым облегчением. — Так вы уже все знаете!
— Пока только догадываюсь, — отрицательно качнула головой принцесса. — И жду твоего доклада.
— Это не толпа, а только одна ле… — паж запнулся, исправляя уважительное титулование «леди» на нейтральное, — женщина. Она дергается на коврике у двери, кидает какие-то светящиеся шары, которые сразу гаснут и очень сильно ругается. Я не знаю, стоит ли вызывать лорда Дариса, чтобы оповестить стражу, ведь ничего не сломано и не сожжено. Она только орет, и я не знаю, знаете ли вы ее, моя госпожа….
— Понятно, — оборвала путаный доклад-оправдание Элия, — я сейчас буду.
Истинное облегчение отразилось на мальчишеской физиономии.
— Нужна помощь, дорогая? — уточнил Лейм.
— Против ругающейся женщины? — улыбнулась принцесса, опуская просившееся на язык упоминание о том, что обыкновенные визиты братьев чреваты куда более катастрофическими последствиями, не говоря уж о визитах братьев расстроенных. — Скорее всего, какая-нибудь ревнивица из красоток, цепляющихся к вам, мои дорогие, или к другим родственникам. Я разберусь сама, а отведавшим напитка правды, — острые ноготки указательных пальчиков Элии метко ткнули кузенов, — в Лоуленд лучше не соваться, тем более по столь незначительному поводу. Я постараюсь уладить все, как можно быстрее и вернуться к завтраку. Начинайте без меня.
— Хорошо, любимая, — нехотя согласился Нрэн, всегда готовый убить или покалечить кого-нибудь ради богини, но, как правило, не включавший в понятие «кого-нибудь» особ женского пола, ибо редко находил их сколько-нибудь достойными противницами.
Обеспечивая себе преимущество внезапности, чтобы не возмущать магический фон, Элия мысленно потянулась к функционирующему заклятью вызова Рики. Паж, не обладая магическими талантами, использовал стационарный кристалл вызова, размещенный в покоях госпожи, и, похоже, был заблокирован там неведомой скандалисткой. В апартаментах Богини Любви не было запасных выходов, не считая тайных путей, открытых лишь лицам королевской крови, зеркал, доступных лишь Повелителю Межуровнья и окон, распахнутых любому, но бесполезных для не умеющих лазить по стенам и летать.
Богиня перенеслась домой и в ту же секунду получила подтверждение правдивости доклада мальчишки. Из прихожей доносилась отборная, вполне способная вызвать восхищение записного матерщинника Связиста, брань в исполнении прекрасного колоратурного сопрано.
Цокнув языком, Элия на всякий случай активировала щит Звездного Набора и направилась навстречу с неведомой хулиганкой, вооруженная более любопытством, нежели смертоносными заклятиями. Почему-то принцессе нисколько не было страшно вопреки страшным обещаниям скорой смерти и явному гневу в голосе женщины. То ли в процессе столкновений с главными ужасами Вселенной и выяснением собственной частичной причастности к этой когорте у богини частично атрофировался «центр ужаса», то ли опасности в самом деле не было.
— Ого! — невольный возглас удивления вырвался у принцессы, узревшей хулиганку.
Незнакомой женщина вовсе не была. Именно ее лицо всего несколькими минутами раньше Элия лицезрела на творении Шилка. «Огненная девка» плясала в прихожей богини Любви. Хотя, нет, не плясала, то, что принцесса приняла за движения танца, было все лишь отчаянными попыткам гибкого тела вырваться из плена коврика, сковавшего ноги не хуже болотной трясины. Симпатичный коврик-страж, вернее, дорожка затканная красными и белыми розами, содержащая душу Кальтиса, Бога Черной Магии, пожелавшего служить Элии и искупить тем причиненное зло, крепко-накрепко держал ярящуюся девицу.
Дикое шипение было ответом на появление богини. Раскосые зеленые глаза сузились, меча молнии ярости, тонкие ноздри правильного носа гневно напряглись, пальцы с длинными ярко-алыми ноготками скрючились в неодолимом желании вцепиться в волосы Элии или расцарапать ей лицо. Красотка еще сильнее задергалась всем телом, тщась обрести свободу. Целая череда огненных шаров сорвалась с ее рук и солнечно-рыжих волос, вот только погасла, так и не попав в цель.
