— Поздно! — сказал я. — Я женюсь на ней первым!
— Почему это ты? — обиделся Вик. — Я первый сказал!
— А я первый подумал! Ладно, бросим жребий, — предложил я, пролистывая документы. — Теперь фейри…
Фейри — одна из ветвей древнего рода эльфов. Их, как и самих эльфов, отличала нечеловеческая, неземная красота и большие способности к магии во всех ее проявлениях. Но фейри, в отличие от эльфов, никогда не участвовали в конкурсах красоты. У фейри был недостаток, который закрывал им, несмотря на эффектный внешний вид, путь к славе на этом поприще. Каждый фейри, и мужского, и женского пола, имел телесный дефект. Дефект этот был у каждого свой, индивидуальный. Кто-то скрывал ступни ног, потому что вместо них красовались раздвоенные копыта, кто-то обходился без ноздри или глаза, у кого-то имелся свинячий хвостик или перепончатые лапы. У некоторых женщин-фейри вырастали такие длинные груди, что их приходилось закидывать за спину. Отдельные мужчины-фейри тоже кое-чем отличались, но многим это, наоборот, очень даже нравилось, хотя и не всегда работало, как положено… Вообще, любимыми врачами фейри были пластические хирурги, но, к сожалению, не все недостатки поддавались удалению хирургическим путем.
Наши фейри, судя по фотографиям, если недостатки и имели, то не явные, либо уже успели побывать у хирурга. С фото на нас смотрели настолько совершенные существа, что становилось не по себе. Они оказались родственниками, родными братом и сестрой. Уль и Бэл Горы. Родились в Благом Дворе, он — сорок, она — сорок четыре года назад, а для фейри это небольшой срок. Потом стандартно — учились и работали. Пять лет проходили стажировку в Норвегии по специальности (она была у них общей: специалист по контрактам — менеджер среднего и высшего звена). Занимались сбытом продукции.
— Где же у них секрет? — задумчиво спросил Вик, рассматривая фотографии. — Такие красавцы с виду, но когда точно знаешь, что где-то у них не так… Неприятно. Ну ладно, этих тоже проверить не помешает, поехали дальше.
Досье на гномов были похожи, как две капли воды. Родились, учились, закончили, работают. Все отличные труженики, добропорядочные семьянины, в порочащих связях и наклонностях замечены не были, и вообще, просто образцы для подражания любого ответственного работника. Все они, как и фейри, занимались сбытом готовой продукции, которую привозили в город на секретные склады прямо из подземных горных дворцов. Так что, к сожалению, ничего интересного для себя почерпнуть мы не смогли.
Когда мы закончили, стрелки часов показывали уже далеко за полночь, но ни к каким определенным выводам мы так и не пришли.
— Эх, Ленку бы сюда, — смахнул честный трудовой пот со лба Вик. Лена у нас занималась аналитической работой, с легкостью вычисляя из огромного количества подозреваемых искомый преступный элемент. — Тяжело без ребят. И скучно.
— Ничего, — утешил я. — Скоро вернутся. Вот выпьют всю текилу и вернутся, а потом поедем мы.
— А что нам там делать, если они выпьют всю текилу? — заволновался Вик, размышляя о перспективах отпуска.
Без текилы перспективы отпуска теряли свое очарование. Что там делать еще, не слонов же стрелять, в самом деле…
— Что-то Иванов так и не перезвонил, — вдруг вспомнил я.
— Сейчас наберу, узнаю.
Сержант ответил с пятого раза. Он был уже пьян, находясь на стадии радостного узнавания. Очень кстати: дойди он до стадии «кто виноват и что делать», разговора бы не получилось.
— Кто это? Гусев? Молодец Гусев, хорошую наводку подкинул.
— Какую наводку? — переспросил подозрительный Вик.
— Ну, на этих, в «Тойоте». Банда то была, угонщики, профи конкретные. Мы их второй год ловили, а тут так удачно…
— Что удачно?
— Они вас пасли, точнее тачку вашу, брать хотели ночью. Смотрели, где ставите, какая охрана. И документы у них в порядке оказались. Если бы их просто так останавливали, точно бы отпустили. А тут по наводке, ну, сержант и проявил особую бдительность. Пока проверял документы да аптечки, вспомнил, что видел одного из них на нашей Доске Почета.
— Какой доске?
— Есть у нас тут такая, фотороботы на ней висят. Вспомнил, да и положили они вдвоем с напарником всех четверых мордами в асфальт, а по рации подмогу вызвали. Герои! Так что и медальку, может, дадут. Вот и сидим сейчас, обмываем. С меня причитается!
— Ну ладно, удачно отгулять!..
Вик повесил трубку и задумчиво посмотрел на меня.
— Знаешь что? Надо было дать им угнать «БМВ» шефа! Вот бы он матерился!
— Шею бы нам свернул и утешился. У него свои методы релаксации. Значит, случайные спецы подвернулись, к Дубольду не причастные… Ну ладно, и на этом спасибо. Что, по домам?
— А куда еще? По домам, — согласился Вик и демонстративно зевнул, широко распахнув свою пасть с ослепительно белыми зубами. За своим внешним видом он всегда следил с особой тщательностью.
— Завтра начнешь потихоньку проверять информацию. И слухи не упускай из виду. Походи, поспрашивай соседей. Сам знаешь. Адреса клиентов у тебя есть. А я пойду секретарствовать! Ольге скажешь, чтобы сидела в офисе, никуда не бегала и отвечала на звонки. Если все нормально будет, вечером встречаемся в офисе, часиков в восемь.
— Заметано. Все будет сделано в лучшем виде!
Следующее утро преподнесло мне несколько неприятностей сразу. Во-первых, будильник запищал настолько громко и противно, что я, резко потянувшись, чтобы его выключить, свалился с кровати на пол и долго там лежал, не открывая глаз, оценивая тяжесть нанесенных самому себе повреждений.
Во-вторых, как оказалось, вчера мерзавец Вик опьянение мое свел на нет, а утреннюю головную боль и гадкие ощущения во рту оставил. Я попытался открыть глаза, но от этого голова только разболелась сильнее. И с чего бы это? Вроде бы пил только пиво, ни с чем его не мешал… Наверное, проделки моего «дорогого» напарника. Брился и умывался я с чувством глубокого отвращения ко всему миру в целом и к себе в частности, как к составляющей этого мира. Бесполезной и предпоследней. Последней же был сволочь Вик…
В довершение несчастий на меня внезапно нахлынуло жуткое чувство голода. В попытке избавиться от него я бросился к холодильнику, но обнаружил там только лишь тушеную капусту в самом дальнем углу, приготовленную одной из моих давних подружек, с которой мы расстались много месяцев назад. Капуста находилась в посудине, покрытой по краям плесенью. Раньше посудина звалась сковородой. Я всегда ненавидел готовить дома, а любящей и нежной женой, ожидающей меня после тяжелого трудового дня с тарелкой ароматного борща в одной руке и котлетой — в другой, еще обзавестись не успел. Поэтому питался в основном в кафе и бистро.
