Пашка покорно снял ботинки, выбрался из штанов, аккуратно сложил их на стуле и прямо в носках прошлепал по холодному полу к кушетке.
Ледяное прикосновение клеенки сразу вызвало в памяти полузабытые детские страхи, связанные с посещением врача. Как ему давили на живот, как было больно, а потом приехала «скорая» и увезла в больницу с острым аппендицитом.
Мять живот сестра не стала, просто сделала положенный укол и резким движением отлепила полоски пластыря, придерживающего кусок марли, — Пашка даже охнуть не успел, хотя было очень больно.
Оглядев рану, сестра хмыкнула и зачем-то еще раз вернулась к столу и заглянула в направление.
— Нет, ну что это за разгильдяйство! — возмущенно заявила она. — Почему даже дату поставить правильно не могут! За что им деньги в травмпункте платят? Нет, ну надо же! А ты, молодой человек, почему молчишь? Я тебе прививку сделала как в третий день…
— Сегодня и есть третий день, — робко проговорил Пашка.
Медсестра строго посмотрела на мальчика поверх очков:
— Молодой человек, не вешай-ка мне лапшу на уши. В школу ходить не хочется? Ну и молодежь пошла! Твоей ране по меньшей мере две недели.
— Нет, я все-таки не понимаю, какой смысл человеку каяться, если он все равно потом нагрешит? — уже в который раз спросил Сергей Сторожевский.
Отец Владимир аккуратно поставил чашку на блюдце, взял из вазочки конфету и вздохнул.
— Может, коньяку выпьем? — предложил Сергей, бизнесмен, гостеприимный хозяин и бывший однокурсник. Священник снова подружился с ним после весьма странных событий, в которых им обоим пришлось поучаствовать прошедшей весной. — О таких серьезных вещах говорим! Я сразу лучше понимать тебя начну.
— Нет, мне еще к настоятелю заходить, — отказался отец Владимир. — У меня и так с ним отношения не слишком простые, особенно после той истории. Он же меня все расспрашивал, я, само собой, правду рассказал, а отец Алексей, что неудивительно, не поверил… Ладно, Бог с ним, он человек хороший, я и сам бы такую историю за выдумку принял, не случись она лично со мной. В общем, не стоит напрашиваться на лекцию о вреде пьянства.
— Понятно, — кивнул Сергей. — Значит, будем, как школьники, чайком пробавляться.
На него случившееся весной оказало вполне понятное воздействие. Именно тогда, встретившись с демоном фактически лицом к лицу, вплотную столкнувшись с черной магией и ее силой, бизнесмен был вынужден пересмотреть свои атеистические убеждения и задуматься. Теперь отец Владимир, навещая старого приятеля, не только вспоминал былые времена, но и старался потихоньку проповедовать, как и положено священнику. Семена падали на благодатную почву, но результат порой оказывался забавным. Например, Сторожевский решил, что, раз он стал православным, без бороды не обойтись. И на когда-то гладко выбритом подбородке теперь красовалась самая что ни на есть козлиная бородка, немало веселившая отца Владимира, который пока не спешил объяснять своему подопечному, что внешние проявления не столь уж важны. Успеется.
Только священник приготовился в который раз объяснить своему товарищу смысл таинства исповеди, как из его кармана донеслась фуга Баха. Он вытащил сотовый телефон:
— Алло? Да, Леша. Здравствуй. Да я узнал, узнал тебя. Как дела? Что-то случилось? Сам не уверен?
До Сергея донеслись отрывки сбивчивых объяснений собеседника отца Владимира.
— Собака? Ну, милый друг, если большая собака укусила твоего приятеля, это еще не повод сразу записывать ее в демоны. Даже если она вожак стаи. Ты поверь мне как священнику. Все же с нами произошел исключительный случай, может, один на сто лет. Да ничего-ничего, не побеспокоил, звони, если что. А приятеля своего приводи, если он испугался, я с ним поговорю. Конечно. Всего доброго.
Сторожевский вопросительно посмотрел на друга.
— Да, наш старый приятель Леша Егорьев звонил. Сам понимаешь, чувствительная подростковая психика, все такое. Его одноклассников в темноте покусала большая собака в Битцевском парке, так он заподозрил, что это был демон. — Священник грустно улыбнулся. — Теперь ему везде магия чудиться будет.
«Так же, как и мне», — подумал он про себя. По непонятной причине звонок Леши встревожил отца Владимира. Демон не демон, а побеседовать с ребятами стоит.
Он убрал телефон и налил себе еще чаю.
— Так вот, об исповеди. Понимаешь, тут самое важное — твердое намерение…
Пашка нервно измерял шагами крошечную девятиметровую комнатку, в которой прожил всю свою недлинную жизнь. Почему-то именно сегодня она казалась особенно тесной.
Облезлая югославская тахта, купленная давным-давно «на вырост», небольшой столик, почти весь занятый компьютером, шкафчик с книгами у окна… И без того не слишком большая, комната, обставленная таким образом, здорово напоминала пенал. Тягостное впечатление довершали простенькие обои и неопределенного цвета ковер, прожженный в нескольких местах кислотой: в детстве Пашка всерьез увлекался химическими опытами.
Пять шагов к окну, развернуться, пять шагов до оклеенной пленкой двери с парочкой висящих постеров. Снова пять шагов к окну…
Пашка остановился, отдернул занавеску, распахнул окно и высунулся по пояс, жадно вдыхая свежий ночной воздух, слегка отдающий бензином и дождем.
Темнота. Огни фонарей. Поток машин под окнами внизу. Белесый диск полной луны, одиноко плывущий в темном беззвездном небе и окутанный влажной дымкой — на улице моросил холодный осенний дождик.
Словно кто-то поскреб пальцем по обнаженным нервам. Мурашки пробежали по спине, по груди — Пашка весь передернулся. Отошел от окна, сел в потертое кресло. Снова встал. Место недавнего укуса болезненно ныло и чесалось.
В прихожей щелкнул замок — мать вернулась с работы. До мальчика донесся запах ее духов. Странно, что это она так сильно надушилась сегодня, что даже в комнате чувствуется?
Пашка потер нос, потом чихнул. Одурманивающий запах ландышей пропитал всю комнату. Как будто ведро духов вылили.
— Па-авлик! Ты дома?
Почему он никогда раньше не замечал, что у матери такой противный пронзительный голос? Снова что-то проскрежетало по нервным окончаниям, да так, что заныли зубы…
— Па-авлик!
— Да, мама, я дома, — с трудом проговорил он, преодолевая неожиданное онемение челюстей — будто бы отходила зубная заморозка. — Здравствуй.
— Как день прошел? Все в порядке? Как нога?
— Все в порядке. Заживает.
Мария Федоровна аккуратно повесила на плечики бежевый плащ и пригляделась к сыну повнимательнее.
