Глава 2. Азы ведьмацкого мастерства
За хлипкой, на скорую руку сколоченной деревянной дверью каморки шел жаркий, хоть и приглушенный спор.
— Пустите! — шипел незнакомый девичий голос. — Там, что, и вправду эльф? Врете вы все! Дай хоть одним глазком глянуть!
Ну, начинается снова-здорова… Инари, поморщившись, подняла взгляд к дощатому потолку, пытаясь сообразить, где она вообще находится и кем могут быть разбудившие ее спорщики, которым, впрочем, ведьмачка была отчасти благодарна за избавление от совершенно ненужных воспоминаний. Обзор окрестностей никаких результатов не дал. Крохотная комнатушка, в которой между стеной и стеллажом с инструментом только и хватало места для импровизированного топчана, составленного из двух скамей, была ей незнакома.
— Алинка, прекрати, — еще один женский голос. А вот его она, кажется, где-то уже слышала, причем не так давно. — Дай человеку отдохнуть с дороги.
— Так ты же только что сказала, что она не человек!
— Все равно, дай отдохнуть!
— Но скажи честно, она на самом деле…
Инари, которой все уже стало изрядно надоедать, распахнула дверь.
— Эльф, — мрачно сказала она, выглядывая наружу. — Темный. Еще вопросы есть?
Пожалуй, это движение следовало сделать сразу вместо того, чтобы без толку гадать. Одного взгляда на оклеенную светлыми, похожими на узорную ткань обоями и заваленную кучами тряпья комнату хватило ведьмачке, чтобы выстроить в единую логическую цепь весь ворох произошедших за последнюю неделю событий. Начиная с волны тьмы, заставшей ее в Бирючине на второй день тропления выбравшегося из Чернолесья хоулера аккурат перед самой встречей с людьми из Тулы, и заканчивая Воротами, открытыми накануне вечером посреди двора ликвидаторской базы для возвращения туляков в родной город. Она и сама сейчас в Туле, в доме, принадлежащем реконструкторам (вот так словечко, чего только не придумают), и пришла она сюда вовсе не для того, чтобы валяться на одеялах, глядя в потолок. А рьяно защищала покой гостьи Лена, Котовская жена, поэтому и голос таким знакомым оказался.
В комнате со светлыми обоями со вчерашнего вечера мало что изменилось. Лена все так же сидела на стуле напротив входа, а от ее пояса к дальней опоре заваленного обрезками ткани стеллажа тянулась цветная кудель шерстяных нитей. На входе в комнату мыкались две девчонки лет шестнадцати, не старше. Одна из них, завидев Инари, испустила такой вопль, что вельпа позеленела бы от зависти.
— Она настоящая! Я знала! Я всегда знала, что они существуют!
Протиснувшись мимо Лены, она подскочила к ведьмачке и вцепилась ей в рукав.
— Выйди на свет, пожалуйста! Черт, и почему я сегодня с собой фотоаппарат не взяла? Ну, ничего, на мобильник сфотографирую! Выйди, а!
— Руку убери… — даже не подумав встать со скамьи, сказала ведьмачка. Она не собиралась терпеть фамильярность совершенно незнакомых ей людей.
— Ох, прости, — девчонка попятилась. — Я ведь даже не поздоровалась… — Она приложила руку ко лбу и торжественно произнесла:
— Элен сила луменн оментиэлво!
— Чего надо сделать с люменом? — не поняла ведьмачка. — Тут у вас и без него света хватает.
Лицо девчонки вытянулось.
— Ты не понимаешь по-эльфийски? — разочарованно протянула она. — Как же так может быть? Ты, наверное, воспитывалась среди людей?
— А это был эльфийский? Надо же, и как я сразу не догадалась…
Инари все-таки поднялась на ноги и начала натягивать сапоги.
— Извини, мы тебя разбудили, — сказала Лена.
— Да, и правильно сделали. Тебя, что, опять привязали? Если хочешь, давай я поговорю с Котом и объясню, что не стоит так обращаться с женой, раз он сам не догадывается.
— Не надо, — Лена засмеялась. — Никто меня никуда не привязывал. Просто так скандинавская тесьма плетется. Нужно, чтобы нити постоянно в натяжении были, вот и все.
— Но ведь ты эльф? — не сдавалась девчонка. — Не могла же я ошибиться?
— Ой, Алина, ну отстань ты от нее, — сказала ей подружка. — Сама видишь, что твой долгожданный эльф не горит желанием кидаться тебе на шею.
— Не горю, — сухо подтвердила Инари, подпоясываясь перевязями, и переключила внимание обратно на Лену. — Иван сегодня еще не появлялся?
— Кажется, нет, но точно утверждать не буду. Лучше выглянуть вниз на стоянку. Если нет машины, значит, и его нет. Пешком он не ходит.
— Точно не ходит? — хмыкнула ведьмачка, припомнив недавний марш-бросок от Бирючины до Тугреневки, во время которого Иван Есипов передвигался пешком едва ли не пободрее всех остальных. — Странно… Что ж, пойду, осмотрюсь по сторонам.
— Но хоть сфотографировать-то тебя можно? — с надеждой спросила Алина, нянча в руках серебристый телефон-раскладушку.
— Как хочешь, — буркнула Инари.
Алина хотела фотографировать, поэтому ведьмачке, скрепив сердце, пришлось дождаться, пока девушка в не балующем свободным пространством помещении подберет подходящий ракурс. Одного кадра Алине оказалось мало, но Инари, у которой настроение к тому моменту испортилось окончательно, наотрез отказалась от предложения вынуть оружие и встать в боевую позицию и ретировалась прежде, чем девушка успела придумать еще что-нибудь столь же гениальное.
Стук топоров и перебранку, которой у людей, кажется, сопровождалось вообще любое дело, ведьмачка услышала сразу, стоило ей только выйти на лестничную площадку. А, спустившись во двор, она разом вспомнила обещание Кота с утра собрать в «Княжеграде» большую компанию для переустановки забора. Шурик ни капли не преувеличивал. Сейчас во дворе трудилось человек двадцать, из которых Инари были знакомы только трое: Глеб, на пару с каким-то рыжеволосым парнем отесывавший бревна посреди двора, Кот, руководивший процессом установки бревен на место, и Степаныч, руководивший процессом снятия горбылевой части забора. Впрочем, нет, еще ей был знаком Зеленый Змий, которого на поводке выгуливала девица в полной боевой раскраске и с сигаретой в зубах, причем кардинальное ограничение свободы дракончика, кажется, ничуть не огорчало.
«И чего мне в Бирючине не сиделось?» — тоскливо подумала ведьмачка, оглядывая открывшуюся перед ней картину. После лесной тиши множество незнакомых лиц, увиденное за раз, не вызывало ничего, кроме легкого ужаса.
Разобравшись с очередным бревном, Глеб поднял голову и, заметив ведьмачку, отсалютовал ей топором.
— С добрым утром! — крикнул он. — Уже проснулась?
— Да. А тебе, как погляжу, опять занятие подыскали?
— Совершенно верно… Покой нам только снится.
Рыжеволосый напарник Глеба тоже забросил работу и, склонив голову набок, воззрился на Инари. Зеленоватые глаза его хитро поблескивали.
