— Не хочется тебя разочаровывать, — вздохнула ведьмачка, — но с чего ты взял, что мы все еще посреди города?
Глеб подозрительно посмотрел на Инари, потом по сторонам, потом снова на Инари…
— Опять что ли Дверь? — страдальчески спросил он. — Или ты наколдовала?
— Прорыв, как я и предполагала. Судя по окружающему пейзажу, выводит в Сумеречье, что не так страшно. Можно даже сказать, что вам крупно повезло. Соседи будут относительно мирные.
— Инари, солнышко ты мое ясное, сделай одолжение, объясни мне, дураку, наконец, как эти Двери замечать. А то, честное слово, сюрпризы начинают надоедать!
— Объяснить? — Инари усмехнулась. — Ну, что ж, попробовать можно, хотя не факт, что у тебя хоть что-то получится. Людям ведьмацкая наука вообще тяжело дается. Ладно, попытаем счастья. Вот, держи, — ведьмачка сдернула с пальца перстень и протянула его Глебу. — Самый простой способ поиска Дверей, а для человеческого глаза вообще единственный, если не брать в расчет хрустальные шары.
Перстень был холодным и невероятно тяжелым. Глеб взвесил его в ладони, пытаясь определить, что же это за металл. На вид — вылитое серебро, но серебро бы столько не весило.
— Надевай, — заметив его замешательство, распорядилась ведьмачка.
— А из чего он? Если не секрет?
— Ничего особенного. Лунный лед и кровавик.
— Лунный что?
— Лед. Замерзшая вода.
— Это лед?!? — Глеб недоверчиво посмотрел на скромно лежавший на ладони перстенек. — Точно? А почему тогда он не тает?
Инари фыркнула.
— Слишком много вопросов, тебе не кажется? Сейчас разговор идет не о льде, а о Дверях и кровавике. Ну, надевай же!
Перстень налез только на мизинец, и то с большим усилием.
— Что-нибудь чувствуешь?
Глеб нахмурился, пытаясь разобраться в ощущениях.
— Холод. Как будто его только что из морозилки вытащили. Странно, да?
— Нет, все правильно. Так и должно быть, поскольку для него ты чужой. Он тебя пока еще не знает.
— Я? Чужой? Для камня?
Ведьмачка кивнула, словно речь шла о чем-то естественном.
— Да. Что ж, его отношение к себе ты уже уловил, даже быстрее, чем следовало ожидать, теперь надо заставить кровавик работать.
— Как?
— Расслабься. Дыши ровно. Ни о чем не думай. Если будет трудно, попробуй закрыть глаза. Представь себе, что камень нагревается…
— А потом что?
— Не забегай слишком далеко. Просто попробуй согреть камень.
Глеб закрыл глаза и сконцентрировался на перстне, ощутимым грузом оттягивавшем его руку. Он попытался представить, как тает и улетучивается сгусток холода, но не тут-то было. Перстень, кажется, стал еще холоднее — даже палец начало покалывать.
— Не выходит, — признался «гладиаторец».
— Не спеши отчаиваться. Попробуй еще раз. Не приказывай ему согреться. Попробуй сделать это сам.
— Не совсем понял, но постараюсь.
Честно говоря, Глеб совершенно не представлял, что надо делать. Как можно согреть камень, не прикасаясь к нему? Если уж он не нагрелся от контакта с кожей, силой мысли этого и вовсе не сделаешь. В конце концов, почти не веря в положительный результат, «гладиаторец» припомнил совет ведьмачки, расслабился, выбрасывая из головы все мысли, и… вдруг увидел перстень, снова лежащий у него на ладони. Это было уже интересно… Глеб сфокусировался на картинке и по какому-то наитию представил, как он дышит на перстень, отогревая его, как отогревают зимой замерзшие руки. Сначала ничего не произошло, но постепенно холод, сковавший палец, стал исчезать. Более того, согревшийся перстень начал пульсировать, словно живой.
— Отлично, — с легким удивлением сказала ведьмачка. — Лучше, чем я надеялась. Можешь открывать глаза.
Глеб последовал ее совету… и вздрогнул. Такого он не ожидал. Цветная раскраска окружающих предметов куда-то исчезла, мир был наполнен различными оттенками серого, как в старых черно-белых фильмах. Впрочем, цвета все же присутствовали в этом новом мире. Расплывчатые фиолетовые пятна шныряли по траве, то ускоряясь, то сбавляя скорость. Синеватый ореол окружал пристально изучавшую «гладиаторца» Инари. Что-то светло-желтое просвечивало сквозь деревья.
— Впечатляет?
— Что это такое?!?
— Так выглядит мир, если смотреть на него сквозь кровавик.
— Сквозь кровавик? — Глеб поднял ладонь. Она тоже светилась синеватым светом, хотя и более тусклым, чем у ведьмачки. — Этот свет… откуда он?
— Это отпечаток тела. Все, что ты сейчас видишь, это отпечатки предметов в камне. Ведьмаки часто пользуются таким способом, если надо передвигаться впотьмах. Чтобы смотреть через кровавик, не нужен свет, поэтому по ночам, в подвалах и пещерах с ним куда удобнее, чем с любой подсветкой. Ну, для первого раза, думаю, хватит.
— Как его выключить?
— Зажмурься и хорошенько встряхни головой. Потом, если решишь завести собственный перстень, лучше будет научиться делать это мысленно, но пока сойдет и так.
Глеб несколько раз мотнул головой из стороны в сторону и заморгал, щуря слезящиеся глаза. После кровавика дневное солнце, даже пропущенное сквозь призму древесных крон, показалось ослепительно ярким.
— Отлично, — Инари одобрительно хлопнула «гладиаторца» по плечу. — В самом деле, отлично. Если один раз получилось, то дальше пойдет, как по маслу. Только глаза поначалу побаливать могут, пока не привыкнут.
— Там, в траве, было что-то фиолетовое. Это…
— Либо мыши, либо жуки. А может, и пара кротов затесалась.
— Кротов? — Глеб поперхнулся. — То есть как? Получается, с кровавиком можно видеть сквозь землю?
— Ну, сквозь землю вряд ли. А вот если кто к поверхности надумает приблизиться, тех заметишь точно. Кроме того живых существ ты сможешь видеть сквозь воду, сквозь деревья, а на ближнем расстоянии и сквозь стены. Разные оттенки цвета означают разных зверей, но это уже на пальцах не объяснишь. Это приходит с опытом.
— А Двери?
— Если Дверь будет где-нибудь поблизости, ты ее тоже заметишь, не волнуйся. Когда пойдем назад, как раз можешь проверить свои силы.
— Значит, в Тугреневке и в Бирючине ты кровавиком пользовалась? Теперь понятно, а то я все гадал, как ты так уверенно впотьмах ориентируешься.
— Не совсем. Я включала его только на болоте и при нападении хоулеров, когда надо было точно различать врагов. А так я им редко пользуюсь. Знаешь, большое преимущество дроу перед людьми в том, что мы — изначально ночные животные и можем видеть в темноте безо всяких дополнительных хитростей.
— Ах да, я и забыл… — Глеб умолк, потому что вдруг, впервые за время их знакомства, задался вопросом — а как, в самом деле, видит ведьмачка? Похож ли ее мир на человеческий? Спрашивать было неловко, хотя затянувшееся молчание тоже нельзя было назвать непринужденным.
