Лилиан уже держала в руке кусок ткани, оторванный от бывшего платья. Она сразу начала перевязку, но ракета погасла, и заканчивать пришлось на ощупь по памяти.
— Ты можешь еще посветить? Надо посмотреть, нет ли других ран.
— Должна быть еще одна такая ракета, но в темноте ее не найти, мне придется выпускать все подряд, — Сергей сразу понял, что ляпнул глупость ни к чему уже было беречь ракеты. Он выпустил еще три, две зеленые и красную, пока нашел еще одну осветительную.
Других ран не оказалось, переломов, вроде, тоже, но Димкины дела были плохи. Сергей с тоской всматривался на запад, где слишком медленно расширялась полоса чистого неба, но в черной воде у горизонта уже отражался звездный свет.
Вдруг Сергей вскочил на ноги. До него дошло, что взмыленные ураганом волны не могут ничего отражать, впереди росло какое-то светящееся пятно, но это не было отражением. Боясь себе поверить, он крепче сжал последнюю ракету, чтобы не выпустить ее немедленно.
Не выдержав, Сергей позвал Лилиан. Она тоже встала, держась за него, и тихо ахнула. Вдвоем они смотрели, затаив дыхание, как таинственный объект, светящийся зеленоватым фосфорическим светом, приближался, принимая все более определенную треугольную форму. Сергей ломал голову, что бы это могло быть — океанский лайнер пирамидальной формы или плавник какого-нибудь монстра. И вдруг понял, что это просто парус — и что он гораздо ближе, чем казалось, и вот-вот пройдет мимо.
Торопясь, Сергей выпустил последнюю ракету. Парусник изящным плавным движением сменил галс и направился прямо к ним. Стало ясно, что он появился здесь не случайно, а искал их, заметив выпущенные раньше ракеты. В восторге Сергей и Лилиан закричали и замахали руками, боясь, что неизвестный корабль опять потеряет их в темноте. Но он опять оказался ближе, чем они думали. Через минуту маленькая яхта с латинским парусом подлетела к ним, описала плавный вираж и замерла в дрейфе в трех метрах от катамарана.
Парус слабо светился, как будто покрытый какой-то фосфорической краской, и в этом призрачном свете они увидели одинокого рулевого, который бросил тонкий конец. Сергей поймал веревку и начал осторожно подтягиваться, чтобы не ударить хрупкую лодочку о пляшущий на волнах полузатопленный корпус. Лилиан тоже заметила эту опасность и встала на носу, приготовившись одержать яхту. Человек на борту протянул ей руку, но в это время Сергей, закрепив конец, поднял Диму. Пока Лилиан старалась удержать в неподвижности лодку, Сергей передал Диму на руки рулевого и почувствовал, какие это сильные и бережные руки. Потом он одержал яхту, пока на борт забиралась Лилиан, а сам на секунду замешкался.
"Викинг", их возлюбленное детище, неотвратимо тонул. Все запасы и приборы, плоды многомесячных трудов и споров, были смыты во время аварии, включая драгоценную сумку Лилиан. Ракеты кончились. Но меч — меч был, по-прежнему, привязан к мостику. Отвязывать было некогда, Сергей схватился за рукоять и рванул меч в сторону и на себя. Лезвие мгновенно перерезало стропы, Сергей передал меч рукояткой вперед Лилиан, отдал конец и, оттолкнувшись, запрыгнул на борт.
Рулевой сразу отвернул судно, выбирая левой рукой шкот. Сергей бросился ему на помощь. Когда яхта легла на курс и, слегка накренившись, побежала на запад, Сергей еще раз посмотрел назад, но останки катамарана уже скрылись в темноте.
Парень за спиной что-то сказал. Сергей обернулся. В неверном свете, исходящем от паруса, не разглядеть было лица их спасителя, тем более, что на него падали длинные мокрые волосы, но белые зубы сверкнули в улыбке, а в голосе были слышны ободряющие и дружелюбные интонации.
— Спасибо, — Сергей улыбнулся в ответ. Только сейчас он смог рассмотреть подобравшее их судно. Это была крохотная яхточка с низкой, едва выступающей над поверхностью палубы рубкой, которая могла использоваться, вероятно, только для хранения припасов. Несмотря на смешные размеры, суденышко, похоже, было очень мореходным — оно легко и уверенно взбиралось на громадные волны и смело ныряло в черные ущелья между ними. Нигде не было заметно ни малейших признаков того, что яхта побывала в урагане, оказавшемся роковым для "Викинга".
Дима лежал на дне длинного кокпита, Лилиан держала его голову на коленях. Проследив за взглядом Сергея, рулевой неожиданно встал и, ловко обогнув Лилиан, нырнул в рубку. Сергей пододвинулся к румпелю, приготовившись принять управление, но, к своему удивлению, заметил, что яхта и не думала отклоняться от курса. Румпель чуть-чуть покачивался сам туда-сюда, и яхта стремительно летела по прямой, как под управлением невидимки. Заинтригованный волшебной самостоятельностью руля, Сергей не сразу заметил, что капитан вернулся на палубу с каким-то ящичком и меняет Диме перевязку. Сергей подобрался поближе и помог ему поддерживать голову. От мази, которую рулевой нанес на рану, распространился пьянящий мятный запах. Его уверенные движения внушали надежду и успокаивали, и неожиданно Сергей заметил, что Лилиан спит, прислонившись головой к стенке рубки.
Он сразу почувствовал, как навалилась чудовищная усталость, накопившаяся за эту длинную ночь. Небо, очистившееся уже наполовину, из черного стало ультрамариновым, звезды начали бледнеть — должно быть, на востоке, еще скрытая уходящей черной тучей, уже поднималась заря. Призрачный свет, исходящий от паруса, ослабел, почти исчез уже ставший привычным свист ветра в снастях, и стали слышны другие звуки — печальный шелест разрезаемой волны и далекие крики чаек.
В эту вечную музыку моря незаметно и естественно вплелся чистый и мягкий голос. Рулевой негромко пел, положив руку на бледный Димкин лоб. Нежная мелодия, повторяясь раз за разом с едва заметными вариациями, гипнотизировала, отгоняла все опасения и тревоги, нечувствительно и верно усыпляла. Сергей успел заметить, что дыхание Димы стало спокойным и ровным, и тоже перестал бороться с усталостью.
Он проснулся через пару часов, чувствуя себя на удивление отдохнувшим. Уже совсем рассвело, но солнце еще не поднялось над грозовой полосой на востоке. Сергея разбудил смех Лилиан. Он посмотрел на нее и с удивлением увидел, что ее темные глаза сияют от счастья. Она пыталась объясниться с подобравшим их человеком с помощью жестов и почему-то поминутно смеялась.
Рулевой обернулся, и Сергей тоже невольно улыбнулся. Это был совсем молодой паренек, лет девятнадцати, и он был неправдоподобно, фантастически красив. Густые чуть вьющиеся золотистые волосы до плеч, большие глаза невиданного изумрудно-зеленого цвета, затененные длинными ресницами. Мужественные черты лица как-то сочетались с нежной, как у девушки, кожей, а чуть припухлые губы — с упрямой линией подбородка. Парень был высокий и тонкий, с длинными музыкальными пальцами, но Сергей помнил, с какой легкостью эти руки поднимали Диму.
