Юноша откинул голову, прикрыл глаза, ровно задышал, и позволил себе провалиться в чуткий сон.
* * *
Камень был похож на живое существо, серый и морщинистый. На разноцветном мхе, покрывавшем кожу валуна, подставляя лицо бледно-голубому солнцу чужой осени, сидел путник. Ноги вальяжно раскинуты, пальцы ласкают ковер из крохотных перламутровых цветков. На путнике надета потертая куртка из зеленой кожи, подпоясанная широким ремнем, усеянным бронзовыми бляхами. Кожаные штаны и стоптанные черные сапоги с высокими персиковыми отворотами, выдавали в нем странника, немало побродившего по свету. Длинные темные волосы на затылке были схвачены в хвост медной застежкой, но даже из-под пышной гривы виднелись длинные, звериные уши.
Рядом с путешественником лежала широкая походная сумка, медные застежки которой изображали лохматых драконов, кусающих себя за лапы; синим ремешком к суме был крепко прихвачен длинный, чуть изогнутый меч, отдаленно напоминающий оружие человеческих самураев. Клинок его был спрятан в ножны, охваченные желто-зеленой змеиной кожей. Отшлифованная ладонью гладкая рукоять и испещренная зазубринами цуба сверкали начищенным желтым металлом.
Продолжая гладить лепестки цветов, свободной рукой странник поигрывал длинным обоюдоострым кинжалом, небрежно вращая тот в пальцах и точными движениями сшибая длиннохвостых стрекоз. Все оружие было отковано из Нитей и, судя по виду, очень давно, особенно кинжал, в клинке которого причудливо сплетались Синие и Золотистые узоры. Было очевидно, что из всего небогатого имущества путника наиболее ухоженным выглядело именно оружие.
Воин приоткрыл блаженно прищуренные глаза и обернулся через плечо. Зеленые кошачьи зрачки расширились. Человек, странник, воин, зверь повернулся всем телом и привстал, в широкой улыбке обнажая белоснежные зубы:
— Киоши?..
— Ну, доволен теперь?
Бактияр вздрогнул и окончательно проснулся. Розовый БМВ замер перед двухметровой кованой решеткой, опоясывающей величественный коттедж в готическом стиле. Массивные каменные горгульи, притаившиеся по обе стороны короткой подъездной аллеи, могучими лапами поднимали к ночному небу крупные шары светильников. Казалось, что под желтым стеклом горит не электрический свет, но пляшет рыжее пламя.
Декоративные башни усадьбы гордо возносились вверх, целясь шпилями в далекую луну, уже потревоженную первыми проблесками зари. Окружавшие особняк домики новосибирских бизнесменов по сравнению с мрачной красотой готики казались проектами первокурсников архитектурной академии. Усилившийся ветер раскачивал когтистые кроны елей, прикрывавших дом со спины.
Линда обернулась, впервые за весь вечер, устало прищуриваясь.
— Все, как ты и объяснил. Приехали. Доволен теперь? Я свободна?
Бактияр промолчал и открыл дверцу. Девчонка в один миг потеряла для него всяческий интерес.
— Да, спасибо, мне именно сюда.
Он вышел из машины, ступив на плотную, без зазоров, мозаику крупных булыжников, мостивших подъезд к воротам. Уже прикрывая дверцу, коротко кивнул.
— Мы в расчете.
— Отлично. Надеюсь, парень, мы больше не увидимся, — в голосе девушки сквозили злость и усталость. Она нервно потянулась назад, чтобы захлопнуть дверь.
Через секунду мотор довольно заурчал, машина развернулась, фарами освещая лишенные вкуса постройки, и помчалась прочь, с места набирая скорость. Бактияр обернулся, поднимая глаза к острым крышам дома.
На трехэтажной башне с декоративным балконом, над самым высоким шпилем здания, насквозь пронзая небо тонкой иглой луча, ровным синим светом горел Маяк Куратора — символ власти и контроля над разделенными после войны колониями людей. Всевидящий глаз хозяина города пристально оглядывал свои владения, отмечая любые беспокойства Нитей внутри городской черты.
Бактияр взялся за холодные кованые прутья, бесшумно отворяя решетчатую калитку. Как он и предполагал, было не заперто.
Электрическое пламя в светильниках поднялось, яростно зашипев, и Бактияру показалось, что горгульи с опаской наблюдают за непрошеным гостем. Миновав ряды недвижимых охранников аллеи, он поднялся на широкое каменное крыльцо, останавливаясь перед здоровенными, потемневшими от времени и непогоды двустворчатыми дверями из дуба. Плоская золоченая кнопка старинного звонка справа от дверей была оправлена в металлическое изображение оскаленной волчьей пасти.
В роще за домом заверещала ночная птица, стройные деревья что-то шептали, раскачиваясь над головой. Бактияр уверенно утопил кнопку. В глубине дома расплескался глубокий мелодичный перезвон.
Почти сразу одна из створок двери приоткрылась и, поправляя потертые очки, из дома выглянул невысокий старик в темно-синем пиджаке. Словно специально сидел в прихожей, ожидая гостей.
— Чем вызван ваш столь поздний визит в этот дом? — невозмутимо надменным тоном поинтересовался он, презрительно оглядывая Бактияра с ног до головы.
— Я искренне прошу прощения за столь поздний час, но настаиваю на незамедлительной встрече с Куратором, — тот просительно склонил голову, ожидая ответа.
Для встреч с Кураторами не существовало ни времени суток, ни обязательных формальностей, так что Бактияр с равным успехом мог быть впущен, так и изгнан прочь. Колониальные наместники пользовались почти безграничными правами.
Старик помедлил, цепко осматривая ночного посетителя, затем дверь беззвучно отворилась шире, и он отступил, жестом приглашая следовать за ним. Зоркие, не по-старчески быстрые глаза ощупали аллею и сад камней, раскинувшийся вдоль нее. Бактияр осторожно вошел, без труда разглядев в слуге одного из низших, даже не владеющих Нитями. Хотя бывает, что такие обладают иными умениями, за что и ценятся Ткачами. Например, виртуозно стреляют или дерутся клинком…
Плотно прикрыв тяжелые створки, дворецкий вернул Бактияру его оценивающий взгляд и тем же небрежным жестом пригласил на небольшой пуф.
— Ждите, молодой человек, — старик говорил по-русски, но в его речах отчетливо прослеживался странный акцент.
Еще раз внимательно осмотрев потертые кроссовки и испачканные джинсы ночного гостя, дворецкий величественно исчез за одной из многочисленных дверей дома.
Бактияр завертел головой. Просторная гостиная сразу покоряла уютом и неброской роскошью старины. Большая овальная комната с высоким потолком, вдоль дальней стены — балкон второго этажа с рядами дверей в глубине. Крутая лестница, застеленная видавшим виды красным ковром, широкие кресла по углам, небольшой пузатый диван, пара пуфов. Юноша присел.
