— Они не оставляют нам выбора, — сказал колдун ровным тоном. — Все очень просто, или мы их, или они нас!
Меня словно холодной водой окатили! Я почувствовал, что краснею и поспешно перевел взгляд на собственные коленки. Конечно, какое я имел право судить колдунов! Только теперь я понял, что означала ответственность, о которой так любили судачить в Академии. Ради выполнения своего долга боевой колдун должен был быть готовым взвалить на свои плечи не только ответственность за других, но и стыд, позор, боль и страдания. Забыть о чувстве собственного достоинства и о своей чести. Он должен был служить, защищая других ценой гораздо более высокой, чем цена собственной жизни!
— Я покажу тебе, каким видят мир чародеи, — сказал Хагвид. — Так будет проще.
Колдун подсел ко мне поближе и положил мне руку на голову. Его ладонь была тяжелой и горячей. Я тут же почувствовал легкое покалывание, будто тысячи тоненьких иголочек пронзают череп и проникают прямо в мозг.
Рука колдуна вздрогнула, холодок побежал по моему позвоночнику, а в ушах зазвенело.
Мучительная боль пронзила мои глаза, и я на мгновение ослеп. Когда я вновь смог видеть, мир, который мне был знаком, изменился до неузнаваемости!
Все окружающее нас пространство было пронизано мириадами тончайших нитей, которые вели к каждому камушку, каждой трещине в стене. Они тянулись к каждой пылинке висящей в воздухе, к каждому звуку и каждому запаху.
Все это великолепие мерцало, переливаясь всеми цветами радуги. Нити натягивались, рвались с мелодичными звуками, возникали вновь и исчезали.
Я поднял руку и провел по ним пальцами. В моих ушах зазвучала музыка. Я счастливо засмеялся.
Колдун убрал руку, и мир вновь поблек.
— Что это было? — воскликнул я, задыхаясь от восторга.
— В нашем мире все взаимосвязано, — сказал колдун. — И это не просто форма речи! Я показал тебе, что эти связи можно увидеть, чтобы ты имел представление как работает боевое колдовство.
— Я все равно ничего не понял, — признался я. — Но это было прекрасно!
— От тебя никто и не ожидал, что ты сразу поймешь, — успокоил меня мастер Хагвид. — На это уйдет еще много времени. Месяцы, или даже годы!
— Вот как… — разочарованно вздохнул я.
— Я хотел показать тебе наглядно, как боевое колдовство может воздействовать на окружающий мир.
Я задумался. Вспомнил учеников сидящих в соседнем зале и держащих в руках нити, протянутые через всю комнату к деревянным чурбакам. Все сразу стало на свои места!
— Значит, я должен установить связь, подобную такой нити между собой и объектом на который хочу воздействовать! — воскликнул я. — Но как такое возможно?
— Это делается с помощью маны, которую ты берешь из окружающего тебя мира, — пояснил колдун.
— Сырой маны? — испугался я, вспомнив, что она сотворила с Айсом, когда он ею пользовался.
— Для этого ее нужно совсем не много, — сказал Хагвид. — Она ничего тебе не сделает, можешь не бояться.
— А где взять эту ману? — мне не терпелось тут же приступить к тренировкам. — Как я смогу ей управлять?
— Если у тебя нет таланта чародея, и ты не чувствуешь ману сам, без помощи извне тебе не обойтись! — Хагвид протянул ко мне руку. — Это возможно только здесь, в зале Безымянных, под крепостью Маген.
Колдун сжал кулак и протянул его мне.
— Держи крепко, сырая мана неуправляема.
Я протянул руку, чувствуя себя полным дураком. Однако вместо пустоты я ухватился за что-то холодное как сосулька и извивающееся как морской угорь.
— Это и есть мана? — выдохнул я. Невидимое существо вывернулось у меня из пальцев и исчезло.
— Так мы ее называем, — кивнула зеркальная маска. — Когда достигнешь высокой степени посвящения, ты сможешь продолжить изучение природы маны сам, а пока, пользуйся ею, как и твои братья, не задавая лишних вопросов.
Я замахал руками, пытаясь ухватить невидимого беглеца, но бесполезно.
— Ману не ловят, — из-под маски послышался смешок. — Ее призывают! Теперь, когда ты держал ее в руках и знаешь на что похоже это ощущение, попробуй вызвать его в руке вновь.
Ощущения действительно были свежи! Я представил как холодное, невидимое существо извивается в моей ладони, пытаясь высвободиться, и сжал пальцы.
— Не знаю, — сказал я. — Получилось ли у меня что-то, или я просто так хорошо все себе представил!
Колдун протянул руку и взял ману у меня из руки.
— Вот так просто? — удивился он. — Я только показал тебе, как это делается, и ты уже призываешь ману!
Колдун надавил пальцем в центр моей ладони. Ноготь большого пальца вонзился в кожу, но я не почувствовал боли.
— Каменная смола? — спросил Хагвид, его глаза пристально смотрели на меня сквозь прорези в стальной маске. — Вот где ответ на мой вопрос!
Мы занимались до самой ночи, и мне даже удалось призвать ману одновременно в обе руки!
Хагвид одобрительно кивнул мне и указал на зал, где тренировались мои товарищи.
— С завтрашнего дня ты присоединишься к ним.
Ученики с трудом вставали с пола, растирая затекшие конечности. Первый злобно поглядывал на Четвертого и показывал ему кулак. Тот только усмехнулся и прямиком направился к наставнику.
— Господин, Хагвид, — Четвертый все еще сжимал в кулаке бамбуковую палку. — Первый чуть не заснул на занятиях! Мне пришлось его разбудить!
— Молодец, Четвертый, — похвалил его колдун.
— Так он мне теперь угрожает! — оскаблился Четвертый, оглядываясь на Первого.
— А ты чего ожидал? — спросил Хагвид. — Это его право.
Ученик так и застыл на месте с открытым ртом.
— Но ведь вы же мне велели…
— Здесь вы все равны, — оборвал его наставник. — Если ты не усвоил это за два месяца, винить в этом можешь только себя!
Круто развернувшись, колдун вышел из комнаты. Четвертый все еще стоял с открытым ртом, когда к нему подошел Первый и сильно ударил его в ухо!
Я улыбнулся. Первый мне определенно нравился!
Ужинали мы молча. У моих товарищей совсем не осталось сил на разговоры. Только Четвертый что-то бормотал себе под нос, время от времени трогая свое красное и оттопыренное ухо.
Скен ударил в маленький медный гонг, объявляя об окончании трапезы. Мы побросали тарелки ему на поднос и побрели в свои кельи. Едва моя голова коснулась пола, я тут же провалился в глубокий сон.
Через несколько дней я окончательно потерял чувство времени. Дни казались короткими, а ночи бесконечно длинными.
Утром, голодные и замерзшие, мы выползали из своих келий. День ото дня еда становилась все более скудной, а тренировки изнурительными. Энтузиазм первых дней, когда я только попробовал колдовство на вкус, куда-то испарился.
