В углу стоял пустой сундук, и низкое деревянное кресло с продавленным сидением.
В кладовке до самого потолка громоздились деревянные чурбаки. Я провел по ним рукой и вздохнул. Мы пробовали счищать с них кору и, измельчив добавлять ее в воду, делая что-то наподобие похлебки. Четвертого тут же стошнило. У Третьего начались судороги, у меня и Второго расстройство желудка. Только Первому все было нипочем!
Мы как призраки слонялись по пустым комнатам, мучаясь от голода и не зная чем заняться.
Мои попытки воздействовать на дверь с помощью чар ни к чему не привели, а чтобы ее взломать у нас не было никаких инструментов.
Сферы мы никогда не тушили, так что у нас царил вечный день. Если хотелось уединиться, я уходил к себе в келью и лежал там один, на холодном полу, вглядываясь в темноту.
— Я с ума сойду от безделья, — раздался голос Первого. Он стоял на пороге, держа в руках бамбуковую палку. — Если бы мы чем-то занимались, может и жрать не так хотелось бы!
— Ты предлагаешь начать копать подземный ход? — усмехнулся я.
— Ага, — Первый оскаблился. — Прямиком в аннувир, там наверняка лучше, чем в этой дыре!
Могучие плечи моего товарища поникли, а спина сгорбилась. За несколько последних дней он сильно сдал.
— Меня зовут Марк, — я протянул ему руку.
— Килит, — здоровяк улыбнулся, его исхудавшее лицо сразу же преобразилось. — Как здорово снова иметь имя!
— Пойдем, Килит, — я не отпускал его горячей руки. — Что скажет мастер Хагвид, если обнаружит зал для тренировок пустым!
Мы уселись на пол и взяли бечевки в руки. Мои ладони были влажными, а пальцы дрожали. Боль в животе не отпускала ни на минуту. Кружилась голова.
Килит тихонько застонал и содрогнулся.
— Что-то мне совсем хреново, — пожаловался он. — Ничего не получается!
Я стиснул зубы и призвал ману. Что-то прохладное коснулось моей ладони, однако не пожелало на ней задерживаться даже на секунду.
Поглядев на товарища, я кивнул.
— У меня тоже!
Мы с Килитом не сдавались, однако мана либо навсегда покинула подземелье, либо мы сами напрочь утратили способность ее призывать. Переглянувшись, мы невесело рассмеялись и отбросили бечевки прочь.
Разбудил меня Третий. Похоже, что он довольно давно тряс меня за плечо. Оттолкнув его, я облокотился на локоть, оглядываясь по сторонам. Килит спал рядом, свернувшись в клубочек и закрыв лицо руками.
— Что случилось? — спросил я. — Скен вернулся?
— Если бы! — Третий шмыгнул носом. — Пойдем, тебе нужно самому это увидеть.
Я последовал за ним в умывальню, и застыл на пороге, открыв рот.
Из бассейна с водой торчали босые ноги.
— Это Четвертый или Второй? — спросил я, не решаясь подойти ближе.
— Второй спит в своей келье, — Третий опять шмыгнул носом.
— Как это его угораздило! — вздохнул я.
Собравшись с духом, я подошел к бассейну. Это был не первый труп, который я видел в своей жизни, однако напугал он меня не на шутку.
Ноги утопленника были бледными и худыми. Какими-то особенно жалкими и беззащитными. У меня тоскливо сжалось сердце.
— Ты как думаешь, Пятый, — прошептал Третий. — Он случайно упал или утопился?
— Он мог поскользнуться и удариться головой о край бассейна, — кивнул я. — Давай вытащим его и проверим.
Ухватив утопленника за ноги, мы легко вытащили его из воды. Весу в нем было всего ничего.
Уложив Четвертого на пол, мы осмотрели его голову.
— Не похоже, что он ударился, — присвистнул Третий. — Значит, он сам утопился!
— Похоже на то, — согласился я. — А может ему кто-то помог?
— Ты с ума сошел! — Третий даже отшатнулся от меня. — Ты хочешь сказать, что среди нас есть убийца?
— Нельзя исключать такую возможность, — я пожал плечами. — Это просто предположение.
Мы стояли и глядели на мертвое тело на полу. На выпученные глаза, на посиневшее лицо с широко открытым ртом, на скрюченные на груди руки.
Мне стало жаль Четвертого. Хоть его никто и не любил, жаль было просто потому, что смерть его была такой глупой и нелепой. Ведь если задуматься, на его месте мог оказаться любой из нас!
Килит и второй были перепуганы до полусмерти! Они даже не захотели пойти посмотреть на труп.
— Перетащите его на склад, — попросил Второй. — Иначе я не смогу даже зайти воды попить!
— Ну, ты и девчонка! — усмехнулся Третий. — Покойник тебе ничего не сделает! Бояться нужно живых!
Я понял одно, бояться нужно Третьего. Если кто и подходил на роль убийцы, так только он!
Взяв покойника за руки и за ноги, мы выволокли его из купальни и отнесли в кладовку.
— Когда он начнет разлагаться, мы подохнем от вони, — заметил Третий.
— Можно попробовать пропихнуть его в выгребную яму, — предложил я. — Может получится?
— А если не получится? — хмыкнул Третий. — Если он там застрянет? Тогда мы еще и отхожего места лишимся!
Мы положили труп на бревна и вернулись к товарищам. Сердце бешено колотилось в груди, а кровь тяжело ухала в висках. Не смотря на то, что Четвертый практически ничего не весил, я растратил последние силы, помогая отнести его в кладовку.
— День ото дня веселее, — нахмурился Килит. — Боюсь даже представить, что будет завтра!
Представить можно было всякое, но не то, что случилось на самом деле!
Мы с Килитом решили перенести труп в дальнюю келью, в которой никто не жил. Там в полу и потолке были вентиляционные отверстия, которых не было на складе, так что от запаха разложения мы бы избавились.
Тело Четвертого лежало на боку, а часть его руки, от плеча до локтя, была разорвана!
— Наконец-то и вы решились! — из темного угла раздался смешок. — Я с вами охотно поделюсь!
У меня мурашки побежали по коже от этого голоса!
Третий сидел на полу и улыбался. Выглядел он довольным, почти счастливым. Подбородок у него был покрыт запекшейся кровью, а вся накидка черными пятнами.
— Можете продолжить там, где я начал, — сказал он, и сытно отрыгнул. — Мясо, правда, жестковатое!
Мы с Килитом отпрянули.
— Да ты совсем спятил! — воскликнул Килит. — Как ты посмел!?
— Я от голода помирать не собираюсь, — сухо заявил Третий. — Не хотите, как хотите! Мне же больше останется!
Мне страстно захотелось убить Третьего, однако силы мои были на исходе. Бежали мы от кладовки как от огня! А вдогонку нам несся безумный хохот.
Второй едва поднял голову с пола, проводил нас бессмысленным взглядом, и вновь погрузился в дрему. Ему уже было безразлично, что происходит вокруг, даже попить он почти не вставал. Похоже, дни его были сочтены.
