— Выпьешь стаканчик?
— С удовольствием, спасибо.
Он снова встал и переступил через порог приоткрытой двери маленького туалета. Взял с полки два стакана, сполоснул их, поставил на стол, налил вино и подтолкнул один из стаканов ко мне. Оба были из «Шератона».
— Извини, что бросил в тебя Библию, — сказал Рик, поднимая стакан и сделав глоток.
— Ты словно ожидал, что я исчезну в клубах дыма.
Он кивнул:
— Я действительно убежден, что причина, по которой Джулия ищет силы, имеет какое-то отношение к тебе. Ты занимаешься оккультизмом?
— Нет.
— Иногда она говорила о тебе как о сверхъестественном существе.
Я рассмеялся. После небольшой паузы Рик последовал моему примеру.
— Даже не знаю, — задумчиво проговорил он. — «Есть многое на свете»[5] — многое, чего просто не может быть, и все же…
Я пожал плечами:
— Кто знает? Значит, ты считаешь, будто Джулия искала систему, которая дала бы ей силу, чтобы защититься от меня?
— Да, мне показалось, что дело обстоит именно так.
Я сделал глоток вина.
— Какая-то бессмыслица…
Но в тот самый момент, когда произносились эти слова, я понял, что Рик скорее всего прав. И если Джулия вступила на эту тропу по моей вине, значит, я в определенной степени несу ответственность за ее смерть. Теперь мои плечи придавило новое бремя.
— Заканчивай историю, — попросил я.
— А я уже практически все рассказал, — отозвался Рик. — Я устал от людей, которые все время обсуждают какую-то космическую чушь, поэтому и вышел из игры.
— И все? А Джулия нашла нужную систему и достойного гуру? Что было дальше?
Рик сделал большой глоток и посмотрел на меня.
— Мне она по-настоящему нравилась, — сказал он.
— Не сомневаюсь.
— Таро,[6] Каббала,[7] Золотая Заря,[8] Кроули,[9] Форчун[10] — таково направление ее дальнейших поисков.
— Она осталась с ними?
— Не уверен, но мне так кажется. Я узнал об этом значительно позже.
— Ритуальная магия? — спросил я.
— Вероятно.
— А кто таким занимается?
— Многие.
— Я хотел спросить, кого она нашла? Ты что-нибудь слышал?
— Кажется, его звали Виктор Мелман.
Рик выжидательно посмотрел на меня. Я покачал головой:
— Сожалею, но мне это имя неизвестно.
— Странный парень, — задумчиво проговорил Рик, сделал очередной глоток и откинулся на спинку стула, сцепив руки на затылке и сведя вместе локти. Его взгляд был устремлен в пустоту. — Я слышал — в том числе и от людей разумных, — будто у него действительно что-то получается, будто ему удалось завладеть какими-то секретами, на него снизошло озарение и он обладает некой властью. Иногда Мелман становится великим учителем. Но у него проблемы с собственным эго, что, как мне кажется, часто случается в подобных случаях. Существует, естественно, и оборотная сторона медали. Поговаривают, что Мелман — не его настоящее имя: якобы он отсидел и в его досье больше от Мэнсона,[11] чем от Волхва.[12] Вообще-то он художник — и довольно хороший. Его картины неплохо продаются.
— Вы знакомы?
После паузы Рик ответил:
— Да.
— И какое он производит впечатление?
— Даже не знаю. Ну… я лицо заинтересованное. Не могу сказать ничего определенного.
Я взглянул на вино в своем стакане.
— А как это произошло?
— Я хотел брать у него уроки. Он отказал.
— Значит, ты тоже в этом участвовал. Я думал…
— Я ни в чем не участвовал! — возмутился Рик. — Просто успел многое попробовать. Бывают ведь разные увлечения. Я мечтал развиваться, расширять свои горизонты, как и любой другой человек. Но у меня ничего не вышло. — Он немного расслабился и сделал глоток вина. — Иногда мне кажется, что я подошел совсем близко, что существует некая сила или видение, к которому я вот-вот прикоснусь. Вот-вот. Но в следующее мгновение все исчезает… Полнейшая чепуха. Самый обычный самообман. Порой мне даже представляется, будто я обладаю какими-то особыми способностями. Проходит несколько дней, и я понимаю, что опять принимал желаемое за действительное.
— Это было до того, как ты встретил Джулию?
Он кивнул:
— Верно. Возможно, именно потому наши отношения и продолжались некоторое время. Я и сейчас люблю поговорить обо всей этой ерунде, хотя сам уже давно в нее не верю. Потом идеи оккультизма захватили Джулию, а я не захотел проходить тот же путь во второй раз.
— Понятно.
Рик допил вино и снова наполнил свой стакан.
— Глупости и пустая болтовня, — заявил он. — Существует бесконечное количество способов лгать себе, извращая реальность. Наверное, мне хотелось волшебства, но его нет на свете.
— Поэтому ты бросил в меня Библией?
Он фыркнул:
— С тем же успехом я мог бы швырнуть Коран или Веды.[13] Было бы здорово, если бы ты исчез в языках пламени. Однако ничего не вышло.
Я улыбнулся:
— Как найти Мелмана?
— Кажется, у меня где-то был адрес… — пробормотал Рик, опустив глаза и открывая ящик стола. — Вот.
Он достал маленькую записную книжечку и полистал ее. Выписал адрес на карточку и протянул мне. А потом допил свое вино.
— Спасибо.
— Это адрес студии, но Мелман там и живет, — объяснил Рик.
Я кивнул и поставил на стол стакан.
— Очень рад нашей беседе.
Он поднял бутылку:
— Может быть, выпьем еще?
— Нет, спасибо.
Рик пожал плечами и отодвинул свой стакан в сторону. Я встал.
— Знаешь, это очень печально.
— Что?
— Что волшебства нет, никогда не было и скорее всего никогда не будет.
— Скверно, — согласился я.
— Мир был бы гораздо интереснее.
— Это уж точно.
Я повернулся, собираясь уйти.
— Сделай мне одолжение, — попросил Рик.
— Какое?
— На обратном пути переведи стрелки часов на три часа и захлопни дверь.
— Хорошо.
Я оставил Рика в задней комнатке и выполнил его просьбу.
Небо заметно потемнело, ветер стал холоднее. Я еще раз позвонил Люку, но дома по-прежнему не застал.
Мы были счастливы. День получился великолепным. Все, что мы делали, доставляло нам удовольствие, погода выдалась чудесная. Сначала мы отправились на вечеринку, а потом пообедали вмилом маленьком ресторанчике, о существовании которого узнали совершенно случайно. Мы не торопясь потягивали вино; хотелось, чтобы этот день никогда не кончился. Наконец мы решили, что нужно пользоваться удачей, пока она нас не покинула, и поехали на пустынный пляж. Там сидели рядом, плескались в воде, смотрели на луну, слушали шепот ветра… Довольно долго. И я сделал то, что обещал себе никогда не делать. Разве Фауст не посчитал, что прекрасное мгновение стоит души?
