Глава 2
Перед ними был гролим. Чудовищная туша на обагренном кровью снегу на глазах преображалась, а друзья Гариона надвигались с оружием наготове, чтобы нанести последние смертельные удары.
– Погодите! – отрывисто бросил Дарник. – Это же человек!
И все оцепенели, глядя на израненного жреца, лежащего навзничь на снегу.
Гарион приставил острие своего меча к шее гролима. О, как он был зол!
– Ну что ж, будь по твоему, – ледяным тоном сказал он. – Говори – и советую тебе выкладывать все начистоту. Кто подослал тебя?
– Это все Нарадас, – простонал гролим, – верховный жрец храма в Мал-Гемиле.
– Прихвостень Зандрамас? – изумился Гарион. – Тот, с белыми глазами?
– Да... Я лишь подчинялся его приказу. Умоляю, не убивайте меня!
– Для чего он приказал тебе напасть на нас?
– Я должен был умертвить одного из вас...
– Кого же?
– Не важно кого... Он просто сказал, что один из вас должен умереть...
– Они все еще играют в эту надоевшую старую игру, – отметил Шелк, пряча в ножны свои кинжалы. – Какое же у гролимов бедное воображение!
Сади вопросительно взглянул на Гариона и нерешительно взмахнул своим маленьким и тонким кинжальчиком.
– Нет! – воскликнул Эрионд. Гарион заколебался.
– Он прав, Сади, – сказал oн наконец. – Мы не можем умертвить поверженного противника.
– О, эти алорийцы! – Сади всплеснул руками и обратил взор к небу. – Ведь вам всем прекрасно известно, что если мы оставим его здесь в столь плачевном состоянии, то он все равно не жилец! А если возьмем его с собой, это сильно нас задержит, не говоря уже о том, что этот парень явно не из тех, кому можно доверять...
– Эрионд, – обратился к юноше Гарион, – почему бы тебе не привести сюда Польгару? Надо унять кровотечение, не то он, того гляди, истечет кровью и умрет. – Он поглядел на Бельгарата, уже принявшего человеческое обличье. – Есть возражения?
– Вообще-то я ничего не говорил.
– И я очень тебе за это признателен.
– Надо было убить его прежде, чем он обернулся человеком, – раздался откуда-то сзади знакомый скрипучий голос.
Бельдин невозмутимо сидел на бревне и глодал бесформенный кусок явно сырого мяса, на котором кое-где сохранились перышки.
– Полагаю, тебе даже в голову не пришло поспешить нам на подмогу? – едко спросил Бельгарат.
– Да вы и так делали все правильно, – пожал плечами горбун.
Он сыто и громко рыгнул, швырнув остатки своей трапезы волчице.
– Сестра благодарит тебя, – вежливо ответила та и захрустела косточками.
Гарион не мог поручиться, что Бельдин понял волчицу, но ему показалось, что сварливый горбун прекрасно уразумел ее ответ.
– Что делает элдрак здесь, в Маллорее? – спросил Бельгарат.
– Это не совсем элдрак, Бельгарат, – ответил Бельдин, выплевывая на снег перышки.
– Ну хорошо, но откуда маллорейскому гролиму ведомо, как выглядит элдрак?
– Ты, верно, туговат на ухо, старик. Ведь было же ясно сказано, что такие зверюшки водятся в этих горах. Они дальние родственники элдраков, но все же кое-чем от них отличаются – не столь велики и не столь смышлены.
– А я думал, что все чудовища живут только в Стране улгов.
– Пораскинь-ка мозгами, Бельгарат! В Череке живут тролли, по всей Арендии распространены альгроты, а южная Толнедра населена дриадами. К тому же есть еще и драконша – правда, никто не знает, где именно она изволит проживать. Весь мир кишьмя кишит чудовищами. Просто на землях улгов они встречаются немного чаще, чем в других странах.
– Пожалуй, ты прав, – сдался Бельгарат. Потом поглядел на Закета. – Так как бишь ты назвал этих милых зверюшек?
– Медвежьи обезьяны. Возможно, это название не совсем точно передает их особенности, но здешние жители не слишком-то интеллектуальны.
– Где сейчас Нарадас? – спросил Шелк у раненого гролима.
– Я видел его в Баласе, – отвечал гролим. – А куда он направился оттуда, мне неизвестно...
– Зандрамас была с ним?
– Ее я не видел, но это вовсе не означает, что ее там не было. Великая колдунья больше не показывается так часто, как прежде.
– Полагаю, из-за того самого пламени, что у нее под кожей? – со свойственной ему проницательностью спросил маленький человечек с крысиным лицом.
Гролим, и без того бледный, совсем побелел.
– Нам строго-настрого запрещено это обсуждать! Даже друг с другом! – испуганно ответил он.
– Да полно, приятель. – Шелк извлек из ножен один из своих кинжалов. – Я тебе разрешаю.
Гролим судорожно сглотнул и кивнул.
– О, да ты отважный малый! – Щелк потрепал гролима по плечу. – Так когда появилось это свечение у нее на теле?
– Не скажу наверняка. Зандрамас долгое время пробыла на Западе вместе с Нарадасом. Светящиеся пятна стали появляться, когда она оттуда возвратилась. Один из жрецов в Мал-Гемиле много рассуждал об этом, утверждая, будто это какая-то болезнь.
– Рассуждал, говоришь?
– Она прознала про эти его разговорчики и вырезала сердце у него из груди.
– Да, хорошо нам знакомая и горячо любимая Зандрамас во всей красе!
А тем временем по утоптанной тропе в снегу уже спешила Польгара, сопровождаемая Сенедрой и Бархоткой. Волшебница молча занялась ранами гролима, а Дарник и Тоф направились к навесу вывести оттуда лошадей. Потом они сняли сам навес и выдернули опоры. Когда кузнец и немой великан привели лошадей к тому месту, где лежал раненый гролим, Сади подошел к своему коню, снял притороченный к седлу красный кожаный короб и раскрыл его.
– Это всего лишь для пущей уверенности, – пробормотал евнух, извлекая из короба маленькую бутылочку. Гарион удивленно поднял бровь.
– Это ему нисколько не повредит, – заверил его евнух. – Просто он станет послушным и сговорчивым. Кстати, коль скоро ты нынче изволишь быть гуманным, то сообщаю, что зелье еще и успокоит боль от ран.
– Так ты не одобряешь – ну, того, что мы сохранили ему жизнь? – спросил Гарион.
– Я считаю, что вы поступили неосмотрительно, – серьезно ответил Сади. – Лишь мертвый враг безопасен. Живой всегда может возвратиться и вновь начать тебя преследовать. Впрочем, дело твое...
– Что ж, иду на уступку, – сказал Гарион. – Оставайся подле него. Если он начнет недостойно вести себя, делай то, что посчитаешь нужным.
Сади слабо улыбнулся.
– Вот это уже куда лучше, – одобрительно произнес он. – Мы еще обучим тебя практическим основам политики.
Выведя лошадей на проезжую дорогу, путники сели в седла. Ураганный ветер, бушевавший во время бурана, сдул с дороги почти весь снег, хотя возле обломков скал намело огромные сугробы. Прежде они двигались куда быстрее – теперь же свежевыпавший снег, залитый солнцем, нещадно слепил глаза. Как ни щурился Гарион, все же уже через час голова у него прямо-таки раскалывалась от боли.
