- 03 -
- Кто у нас тут? Выведи полные данные. Ага, хорошо. Ну и что с ней будешь делать?
- Вторая половина жизни, не активизированная космическая программа, тоска и томление из-за невозможности реализации. Думаю стандартный метод адаптации после посещения курсов школы единого принципа.
А ты сюда смотрел? – Борей сдвинул в сторону ряд данных – видишь четкая магическая составляющая в поле рода. Ну и что толку, что умершие мотают свой срок в сферах весьма отдаленных? Вот сюда смотри… вот, он ткнул пальцем в поле реальности – видишь? К ее полю уже приспособились нижние. Откроешь ей не глядя канал и дальше что? Цапнут и ищи ее потом за тридевять земель. Тебя-то зеленого лезть не заставят, нам вниз потом мотаться придется.
- Тогда не буду открывать ей канал.
- Как все у тебя просто: буду - не буду. Разверни объем.
Операторы оказались в толкучке большого города. Под нужным серым дождем сновала толпа людей, втискиваясь в узкое жерло подземного перехода. Обыкновенная жизнь обыкновенных людей, обыкновенная борьба за божественные души.
Каждый день одно и то же. Опостывшие коллеги по работе. Вечные сплетни и перемывание костей бесчисленным мужьям, сыновьям, любовникам и любовницам. Обсуждение паршивости качества недорогих колготок купленных по дешевке в ближайшем бутике, мужа пьяницы и бабника что испортил всю жизнью. Серость, серость одна сплошная серость. Единственное что грело душу это воспоминания о школе, о поле единства которого не ощущала прежде, о возможности иной, другой жизни наполненной смыслом, радостью, да радостью, чистой, наивной и светлой радостью которую она не ощущала наверное с самого детства. Да и было ли светлым детство?
Она шла по ступенькам погруженная в свои раздумья, как вдруг ей на встречу выскользнула цыганка в цветастой затасканной юбке.
- Ай, красавица. Иди сюда милая. Вижу красивая, умная, а счастья нет у тебя. Давай погадаю, правду всю расскажу.
- Ясень, внимание, точка воздействия.
За спиной пожилой цыганки, окруженной выводком галдящей и попрошайничающей детворы, моментально нарисовался незримый субъект подозрительной наружности.
- Ясень, время, тормози время, тормози время. Растягивай на себя… да не так … ну мышкой пробуй, если привык по старинке, ох уж мне этот Майкрософт.
- Тяну.
- Мягче тяни, подстраивайся под волну темного, а то он нас сейчас просечет, а потом исками встречными завалит от своего ведомства.
Вера стояла, не понимая, что от нее хочет цыганка, пытаясь понять то ли попрошайничает по своему обыкновению то ли что-то еще. Голова вся гудела после долгого и утомительного трудового дня, а тут еще этот дождь.
- Ясень, в поле воздействия входит, мент, ой прости ты ж сам из бывших. Так, прикоснись к сознанию, да не к моему, молодо-зелено, к его.
- Это же нарушение права свободного выбора!
- Кто ж тебе его зомбировать даст? На мысленном уровне посыл через канал Ангела Хранителя. Нет, он не против.
У перехода подземки стоял с кислой скучающей физиономией гражданин наружности обрюзгшего милицейского типа с толстой кожаной папкой под мышкой. Незримо для смертных над его головой проступил грустный лик Ангела-Хранителя. Чему ж ему радоваться, если за всю свою бессовестно растранжиренную жизнь опекаемый им человек так и не воспользовался своей совестью? Он едва заметно кивнул операторам, темный негодующе зашипел, крепче вжимаясь в тень, а под ноги Вере из перехода с истошным воем кинулась ополоумевшая кошка, опрокинув в последнем спасительном прыжке лежащий на хлипком картонном ящике у примостившейся рядом убогой нищенствующей бабушки нехитрый товар.
- Ясень, не спать на посту! Как бы ты поступил?
- Ну, цыганка, судя по поведению и реакции на нее окружающих, явно недовольных ее присутствием и конкуренцией, не местная, можно регистрацию проверить и срубить бабла по легкому.
- Стажер Ясень, я понимаю у него совести нет, а у тебя? Ладно, давай.
Ткань реальности дернулась милиционер, позевывая, повернулся и тут, в зону досягаемости его заплывших жиром поросячьих глазок, попалась галдящая цыганка.
- Уважаемая, предъявите-ка документики.
Вера скользнула пустыми глазами по непонятно откуда взявшемуся милиционеру, нагнулась над мокрым и дрожащим у ее ног мокрым котенком и повернулась к причитающей над своим разбросанным товаром старушке.
- Бабушка извините меня Бога ради.
- Да за что же милая? - дрожащим голосом пролепетала старушка, гладя дрожащей рукой котенка - видать, напугал кто-то. Ишь, намок как.
Вера водрузила картонный ящик на место, подобрала разбросанные пачки сигарет, затертые пакетики жвачки, последней подняла, смахивая жидкую водянистую грязь обветшалую книжонку.
- Вот бабушка, - она протянула, стараясь незаметно для окружающих втиснуть пару мятых купюр.
- Спасибо милая, не надо, ей Богу не надо.
- Ну что вы, бабушка, вам вот на хлебушек будет. Берите, ну берите же.
- Храни тебя Бог, милая. Вот возьми от меня – бабушка протянула ей ту самую замызганную книжонку. «Житие Николая угодника», пусть он тебя хранит и мелко-мелко перекрестилась.
Вера взяла книжку, прижала к груди, не жалея дорогой куртки, немытого, трясущегося котенка и вошла вглубь перехода.
Обычная, каждодневная картина, наблюдаемая на каждом шагу. Не так ли? Обычные люди, обычная жизнь – но судьбы у всех разные. Из таких вот нитей и ткется полотно истории, полотно всей цивилизации нашей маленькой голубой планеты.
-Приемная? Третий канал, да Синицына Вера – выбор сделал. Активизируйте канал Николая чудотворца. Уже записали?
- Интересно.
- Что интересно Ясень? Как дальше все у нее сложится?
- Нет, сколько собьют с цыганки.
- Эх, Ясень, Ясень…
- Что у вас?
- Довольно таки скучный объект: биологически под тридцать, по уму, так только где то около шестнадцати. На шеп попал случайно, не по своей воле, а под давлением родственников. Может, отпустим?
- Ну что вы, как можно, а проценты кто будет отрабатывать?
- В каком смысле проценты?
- Самые настоящие, и банковские и шеповские. На самом первом дне вводной лекции Ольга их предупреждала, что они не знают насколько и куда они попали – не поверили, думали, будет смешно.
- И что теперь?
- Да ничего теперь, учить уму разуму будешь, куда бы он ни пошел – теперь он у нас на крючке. Дай данные.
