У несчастной брызнули слезы из глаз, и она испугано затрясла головой, обещая повиноваться.
— Уходи, я буду ждать тебя через полчаса у Нового моста. Не убережешь мальчишку — разрежу на ремни! — я нежно прошептал ей эти слова на ухо, не сомневаясь, что их услышат.
Потом отпустил свои руки и уже громко сказал, — Иди и займись делом. Нет там для тебя ничего интересного!
Женщина торопливо засеменила по коридору прочь, крепко зажав в ладони пясть девчонки. Та почти бежала, пытаясь приноровиться к шагам взрослого человека, и постоянно оглядывалась на меня. Я успокаивающе кивнул и мысленно пообещал себе выполнить угрозу, если служанка вздумает ослушаться, а потом вернулся на прежнее место. Очень вовремя вернулся.
Секретарь уже прекратил свои загадочные манипуляции с пером и чернилами и, разогнувшись, громко позвал самодержца, — Ваше величество!
Фирит, не заставил себя ждать, объявившись на пороге. Он неторопливо, словно на прогулке, подошел к убитому ребенку, брезгливо прикрыв рот батистовым платком, постоял, пристально разглядывая тело, а потом сделал нетерпеливый знак рукой. Тот кому предназначался этот безмолвный сигнал, понял его сразу: секретарь опустился на колени и вспорол рукав куртки до локтя, явив нашим взорам черную загогулину.
Его величество буквально впился в нее взглядом, я тоже сделал пару шагов вперед, стараясь запомнить нарисованный знак. Что-то мне подсказывало, что вечером я обнаружу похожий на другой маленькой ручке.
Правитель едва заметно пошевелил пальцами, и его «верный» Викки, торопливо послюнявив кусочек ткани, потер отметину.
Мне с трудом удалось скрыть усмешку. Секретарь проделал это с таким усердием, словно это не он минутой раньше начертал значок. А с другой стороны, что ему беспокоиться, если чернила застывали намертво? Их нельзя смыть, свести или стереть, королевский слуга это отлично знал. Ценились подобные чернила настолько дорого, и производились в таких мизерных количествах, что позволить подобную роскошь могли только правители, и то не самые бедные. А в Наорге их вовсе, под страхом смерти, разрешалось иметь только Несравненному величеству Фириту.
В общем, государь даже помыслить не мог о наглом обмане и предательстве со стороны доверенного человека, а потому вполне удовлетворился осмотром.
Он вздернул голову и в его глазах засиял огонь торжества и удовлетворения, который король даже не попытался скрыть, более того, он с вызовом посмотрел на меня, и я похолодел.
Первый раз Его величество дал мне понять, что это убийство невинного человека, да к тому же ребенка, произошло по его велению.
Похоже, Фирит решил поставить меня перед выбором: молча проглотить этот факт и быть готовым исполнить ЛЮБОЕ пожелание государя, или принять вызов и приготовиться к ожиданию смерти, которая обязательно явится, в виде наемных убийц (хотя это маловероятно), или в отравленном блюде, или в пропитанном ядом подарке с королевского плеча.
Я задумчиво и скучающе посмотрел на потолок, потом на пол, потом вовсе куда-то в сторону. Как я и ожидал, мой господин намек понял правильно и мелодично рассмеялся, — Дюс, я вижу, ты устал и нуждаешься в отдыхе! Отпускаю тебя домой, но жду завтра. Викки подготовит для тебя деньги, приходи в это же время, поболтаем немножко…. О твоем будущем.
Я поклонился и направился к выходу. Фирит дал сутки на принятие решения, и надо было употребить это время с толком. Уже в коридоре меня догнал мягкий, как подтаявшее масло голос секретаря, — Сир, как прикажите похоронить?
Я остановился и стал медленно надевать перчатки, старательно прислушиваясь к разговору. Речь короля снова стала ленивой и тягучей, словно патока.
— Как-нибудь, мне все равно. Главное, чтобы тихо и незаметно.
— Может сжечь?
Теперь голос «Викки» был переполнен заботой об интересах короны.
Так и стоял перед глазами его преданный собачий взгляд, которым он каждый раз одаривал несравненное величество, и каковой, как выяснилось, недорого стоил.
Фирит немного помолчал, а потом одобрительно хмыкнул, — Хорошая мысль. А пепел рассейте. Чтобы даже следов не осталось!
Последнее предложение было больше похоже на яростный рык. Вот это да! Я даже не подозревал, что венценосец может издавать такие звуки. Сильно же его разобрало…
Дальше стоять у дверей было опасно, и я бесшумно удалился, ломая голову над новыми вопросами, а их набралось много.
Чем мог так сильно досадить самодержцу ребенок? Какую угрозу для себя видел в нем монарх? И какую игру вел его секретарь? И самое главное, что мне самому теперь делать?
На выходе из дворца я почувствовал спиной чье-то навязчивое внимание, немного покружил по городу, чтобы удостовериться, что мне не мерещится, ощущение присутствия «хвоста» не ушло. Ну что ж, обычное дело, за неблагонадежными, с точки зрения короля, подданными часто устанавливалась слежка, а я на данный момент был у правителя под большим вопросом. До завтрашнего дня, во всяком случае.
«Хвост», даже временный, был мне абсолютно не к чему, а прием по избавлению продуман давно, правда, до сегодняшнего дня он не требовался, но как говориться, все когда-нибудь происходит первый раз.
Перепрыгнув через сточную канаву, я уверенно зашагал по узкой улице в сторону квартала «развлечений», где находился небольшой кабачок по названию «Кабанья голова».
Надо было поесть, с утра маковой росинки во рту не держал, ну а потом заняться насущными делами.
Трактир встретил меня сытными запахами. Хорошее это место. Готовят вкусно, недорого, народ собирается разный, от профессиональных нищих и воров до зажиточных мастеровых и дворянских сынков, с лицами, стыдливо прикрытыми масками.
Хозяин этого заведения управляется с этой публикой очень ловко, я сильно подозреваю, что он не последний человек в «придонном» мире нашей столицы, уж слишком спокойно в его заведении. В свое время мне довелось, случайно, оказать трактирщику небольшую, но важную услугу, так что теперь мужик готов в свою очередь, поставить свое «плечо помощи», хоть и не даром.
Я протиснулся, лавируя среди столов, к своему любимому углу, по счастью свободному, и сел, разрумянившаяся от работы и мужского внимания служанка подскочила почти сразу, — Здравствуй, красавчик! Что желаешь?
— Вкусно и быстро, — приказал я девушке, — Вино из особого заказа.
При последнем слове брови девушки на мгновение ласточкой взлетели вверх, но она тут же улыбнулась, убрала под чепчик кудрявую прядку, кивнула головой и убежала выполнять поручение.
