Стивен Эриксон - Полуночный Прилив

Мидик Бун отвернулся. — Это была битва — просто разбудить тебя на дежурство, — сказал он горько и устало.

Рулад стоял как ударенный. Боль от того, что показалось ему предательством, ясно читалась на лице. Губы сжались, мышцы напряглись. Он отвернулся.

«Ублюдки пробрались в лагерь. Вера Ханнана Мосага в нас…»

— Давайте складывать шатры, и в путь, — сказал Фир.

Тралл заметил, что непроизвольно оглядывает бесконечный простор. Ощущение уязвимости перешло все границы. За ними следят, их загоняют. Пустота окрестностей оказалась ложью. Каким-то видением. Может быть, работа магии, хотя это не оправдывает — не должно оправдывать — небрежности Рулада.

Доверие потеряно. Тралл знал, что будущее Рулада заполнится попытками его вернуть. Один промах — и молодец вступил на широкий, неотвратимый путь. Одинокое странствие в битвах, каждый шаг осажден войском сомнений, подлинных и воображаемых — отныне разницы нет. Рулад будет видеть в лицах братьев и друзей лишь бесконечную череду обвинений и сомнений. В каждом жесте, каждом взгляде. Каждом слове. В том и трагедия, что он будет недалек от истины.

Селение узнает. К позору Сенгаров, но рассказ достигнет всех, и будет встречен радостью соперников и врагов. Дайте малейшую возможность, и таких найдется достаточно. Пятно, что запачкает всю кровную линию Сенгаров.

Они шли и шли к северу, весь пустой день.

Ближе к вечеру Зерадас заметил вдали что-то; вскоре это увидели и остальные. Блеск отраженного света, высокий, острый, узкий объект, вздымающийся среди плоской равнины. Трудно было понять его высоту, но Тралл чувствовал, что этот столб реален и сотворен не природой.

— Вот то место, — заговорил Фир. — Видения Ханнана Мосага оказались истиной. Мы найдем дар.

— Тогда идемте, добудем его, — ответил Зерадас.

Шпиль виднелся все яснее. Лед вокруг потрескался, дорога пошла вверх. Этот осколок вышел из глубины. Катастрофа, внезапный удар, поднявший в воздух куски льда размером с телегу — они валялись повсюду. Угловатые куски ила, схваченные инеем и льдом, окружали место прорыва широким кольцом.

Острые грани и призмы ловили, преломляли свет солнца. Шпиль сделан изо льда, чистого и белого.

У подножия ледяного завала — до острия оставалось шагов тридцать — группа остановилась. Тралл сбросил кожаную лямку саней. То же сделал Бинадас.

— Зерадас, Мидик, сторожите сани, — приказал Фир. — Тралл, вытащи копье. Бинадас, Рулад, встаньте по бокам. Идемте…

Они вскарабкались по склону, прокладывая путь между груд снега и грязи.

Воздух заполняла мерзкая вонь, запах соли и гнили. Бинадас что-то прошипел, потом проговорил: — Здесь, подо льдом, был дух, которого Ханнан Мосаг вызвал из океана. Его работа, и магия еще сохранилась.

— Эмурланн? — спросил Тралл.

— Нет.

Они подошли к основанию шпиля. Толщина его превосходила обхват тысячелетнего Черного дерева. Множество плоских граней, острые, гладкие поверхности, в которых заходящее солнце отразилось, будто окрашенное кровью.

Фир ткнул пальцем: — Вот. Дар.

Теперь его увидел и Тралл. Смутная, нечеткая форма: двуручный меч с полусферической гардой. Лезвие было странным образом раздроблено и запятнано — хотя, наверное, это впечатление создавал толстый слой льда.

— Бинадас, завей Эмурланн на копье Тралла. Сколько сможешь — это возьмет много, много теней.

Его брат нахмурился: — Возьмет? Как?

— Разрушение льда их убьет. Уничтожение необходимо для высвобождения дара. Помни, не приближай к рукояти голую руку, когда оружие выпадет. Не давай и духам делать это. Они могут попытаться, и с отчаянной решимостью.

— Что же это за меч? — прошептал Тралл.

— Если надо разбить лед, — помедлил, сказал Бинадас, — лучше всем вам встать подальше.

— Мы не пострадаем, — ответил Фир. — Видение Ханнана Мосага было недвусмысленно.

— И как далеко простерлось видение, брат? — спросил Тралл. — Он видел наше возвращение?

Фир качнул головой: — До разрушения, до падения последних кусков льда. Дальше ничего не было.

— Интересно, почему бы?

— Не время для сомнений, Тралл.

— Разве? Кажется, сейчас раз самое время усомниться.

Фир уставился ему в лицо. Тралл отвернулся: — Все неправильно.

— Ты потерял смелость? — прошипел Рулад. — Мы шли столько времени, чтобы выслушать твои сомнения?

— Что это за дареное оружие? Кто его сработал? Мы не знаем, что именно готовы освободить!

— Наш Король нам приказал, — помрачнел лицом Фир. — Что ты предлагаешь сделать?

— Не знаю. — Тралл повернулся к Бинадасу. — Нет ли способа узнать его тайну?

— Я узнаю больше, когда мы освободим меч.

Фир буркнул: — Тогда начинай, Бинадас.

Их прервал крик Зерадаса. — Волк! — Он указал рукой на юг.

Зверь был едва различим. Он неподвижно стоял в тысяче шагов, белый на белом снегу, и наблюдал за ними.

— Не теряй времени, — сказал Фир Бинадасу.

От Бинадаса потекли тени, синие пятна на снегу, завивающиеся вокруг копья в руке Тралла. Казалось, они впитываются в черное дерево. Дерево казалось прежним, но Тралл чувствовал даже через толстую меховую рукавицу нечто новое — острый звук, отдававшийся в самих костях. Он звучал воплем ужаса.

— Хватит, — шепнул Бинадас.

Тралл поглядел на брата и увидел бледное лицо, пекущий по лбу пот. — Они сопротивляются?

Бинадас кивнул. — Они чувствуют, что скоро умрут.

— Как могут призраки умереть? — спросил Рулад. — Разве они уже не духи? Духи наших предков?

— Не наших, — ответил Бинадас, но не пояснил своих слов. Вместо этого он подал знак Траллу: — Ударь по льду, брат.

Тралл колебался. Оглянулся через левое плечо, поискал глазами волка. Тот опустил голову, прижался к снегу. — Дочь Сумерек, — прошептал он, — он готов прыгнуть.

Стоящие ниже Фир и Зерадас подняли копья.

— Давай, Тралл!

Крик Фира заставил его вздрогнуть, чуть ли не выронить копье. Сжав челюсти, он опустил взор на древко и резанул железным острием по льду шпиля.

Едва копье двинулось вперед, Тралл заметил периферическим зрением движение со всех сторон. Фигуры словно выросли из-под снега.

И тут ледяной штырь взорвался, превратился в слепящий белый туман.

Внезапные крики.

Тралл почувствовал, что копье в его руках бешено задергалось; черное дерево зазвенело, когда освободились многочисленные призраки. Их предсмертные вопли заполнили череп. Оглушенный, он сжал пальцы на оружии и постарался разглядеть хоть что-то.

Вокруг сталкивались лезвия.