- Зато после ты, я думаю, сможешь разорвать контур и... ты понимаешь?
Лина медленно кивает. И, резко вставая на ноги:
- Я готова. Идем?
Вся остальная компания дружно поднимается на ноги.
- Мы с тобой!
- Это не цирк! – голос Варвары резок. – Мы идем вдвоем.
- Я не отпущу Линку одну! – в упрямстве Роксы могут дать фору любому.
- А я не отпущу туда Мику одну! – это уже Мо.
Варвара медленно их оглядывает.
- Хорошо, – кивает. – Мо – сын Хранителя того места, это в плюс. Мика... твоя помощь может понадобиться. Остальные остаются здесь.
Никто не решается спросить, какого рода помощь может понадобиться. Уходит четверка по одному. Варвара, Лина, Мика, последним – Мо.
После. Варвара, Лина, Мо, Мика.
- Мо, отец здесь?
- Нет, кажется, нет, – приходится говорить громко, чтобы перекрикивать ветер. Мо встает так, чтобы закрывать Мику от ледяных порывов. – Ему трудно... проникать сюда.
- Ясно, – коротко кивает Варвара. – Идем?
- Куда?
- Туда, – взмах руки в сторону нагромождения белых торосов.
- А почему, кстати, мы встречаемся с ним здесь? – они идут медленно, осторожно выбирая путь в белой пелене. – Он Потан целого океана. Что здесь – медом намазано?
- Нет разницы – где, – отвечает Варвара. – А тут... тут как-то уже привычно.
В гробу Мо видал такие привычки. Берет Мику за руку, сжимает крепко. Не нравится ему эта затея с Хранителями максимальной энергии. Ох, как не нравится.
Варвара остановилась внезапно, обернулась к Мике и Мо.
- Вам стоит остаться здесь. А мы... мы пройдем еще.
Они не спорят. Мо чувствует, что Мика боится, но как помочь – не знает. Обнимает за плечи.
- Не бойся, малыш Рокс. Все будет хорошо.
Странно, но это срабатывает.
Они стоят и смотрят, как удаляются от них две женщины. Метрах в тридцати они останавливаются. Голосов не слышно – видно только, что Варвара говорит что-то Лине, положив руки на плечи. А потом отступает назад, еще, еще.
На какое-то время единственным движением здесь остаются лишь завихрения ветра. Даже находящийся в ста метрах от этого места малыш Тун затих – притаился и уши прижал. Пахло в воздухе тревожно, а бежать прочь – еще опаснее.
Буквально под ногами Лины лед вдруг раскололся, пошел трещинами. Лина вздрогнула, но не отступила. Трещины во льду все росли и ширились, и скоро стала видна вода. А из нее медленно показалась темная блестящая спина.
- Гойрд, – прошептал Мо.
Они так были заняты Потаном, что не сразу заметили, а когда заметили...
- Мать твою! – выдохнул Мо. А Мика дернулась с места, но Мо перехватил ее.
- Она знает, что делает!
Однако сам Мо в этом уверен не был.
Лина скидывала с себя последние остатки одежды. В ледяном холоде, на побережье Восточно-Сибирского моря, среди белых торосов, у края огромной полыни стояла теперь обнаженная молодая женщина. Здесь – настоящий ледяной ад, край Земли, место, где кончается все. А она стоит тут без одежды – так спокойно, уверенно. Лишь ветер треплет ее короткие темные волосы.
Мика рядом всхлипнула. И, словно услышав сестру, Лина сделала шаг вперед. Прямо на спину кита. Это был огромный полярный кит – двадцатиметровый разумный гигант. Потан Северно-Ледовитого океана. Гойрд.
Гойрд выпустил высокий фонтан, окропивший все на несколько метров. И стал опускаться обратно в воду.
С криком “Нееет!!!” Мика стала рваться из рук мужа. В десятках метров от них Варвара упала на колени. А Лина в это время медленно погружалась под воду. В смертельно ледяную воду Восточно-Сибирского моря.
Мика рыдает в руках Мо. Там, дальше, беззвучно плачет Варвара, и слезы замерзают на ее щеках.
- Не бойтесь. Все в порядке. Я жива.
Гойрд вернул им Лину. Плеснул огромный хвост, почти аккуратно скинул женское тело на лед.
Когда подбежали Мика и Мо, Варвара уже кутала Лину в собственную куртку, согретую теплом тела. Кожа девушки приобрела какой-то голубоватый оттенок, короткие волосы слиплись сосульками, а в широко раскрытых глазах притаились все льды Арктики.
- Мо, бери ее на руки! Уходим!
Дважды Варваре повторять не приходится.
После. Ильдар и Тамара.
- Ты еще слаб!
- Ты же знаешь, Там, времени терять нельзя.
- Давай подождем. Ты даже стоять толком не можешь!
- Для того чтобы пользоваться ментальной связью, стоять не обязательно.
- Какой же ты упрямый! – хрупкая женщина с досады притопывает ногой – абсолютно как маленькая девочка.
Седой мужчина пожимает плечами. Что толку спорить с очевидным?
- Давай, позовем детей? Почему ты не разрешаешь мне сказать им?..
- Это может подождать. А... Мне надо проверить, Там. Жив ли кто-то из Квинтума. Или из Старших. Хоть кто-то еще...
Тамара вздыхает. Он всегда был упрямым. А теперь, зная, что муж – член Квинтума, становится ясным, что это – не просто черта характера.
Ильдар сидит в кресле, закутавшись в плед, его еще слегка познабливает, рядом – на столике, кружка с дымящимся чаем. Это все выглядит мирно и совсем по-домашнему. И нисколько не соответствует тому, что он собирается делать.
Сначала он просто сидит с закрытыми глазами. Потом вздрагивает – словно ударил его кто-то невидимый. Начинает мелко дрожать – губы, плечи, пальцы на подлокотниках кресла.
- Ильдар!
Не слышит. Дрожит все сильнее. А потом глаза его вдруг широко распахиваются. Взгляд до дрожи пронзительный, кажется, что темная радужка затопила все пространство между седых ресниц – даже белка не видно. Из темных глаз начинает сочиться кровь, а потом и из носа. Ильдар пытается встать – у него это почти получается, шаг, путается в пледе и падает. Успевает подставить руки, так и стоит – на четвереньках, плечи вздрагивают.
- Ильдар! – Тамара уже рядом, уже на коленях, пытается поднять его за плечи и вдруг замирает. В комнате раздается звук. Поначалу тихий, он нарастает, становится громче, отчетливей, пока не становится ясно, что это. Это стучит сердце. Чье-то сердце. Тук-тук. Тук-тук. Тук... Тук... Тук...
Удары становятся реже... еще реже... тише... еще тише... Замерло. Нет, снова. Тук-тук. Тук...Тук... Остановилось. Окончательно.
Где-то за сотни километров отсюда врачи констатируют смерть пациента, несколько недель лежавшего в коме. А здесь, в комнате, Ильдар Чупин, словно лишившись вдруг сил, заваливается на бок. Кровь на его лице сочится отовсюду – из глаз, носа, уголка рта.
Обмакнув в кружку чая подол платья, Тамара осторожно обтирает лицо мужа, положив его голову себе на колени.
- Это был последний... – не открывая глаз, шепчет Ильдар окровавленными губами. – Это был последний член Квинтума. Последний. Он умер. Ты слышала, Там? Все. Больше нет никого...
