– Точно, ты ворчишь, потому что сам ужасно не любишь внимания, – подытожил шеф. – Вечно прячешься от разумных, выдумываешь какие-то причины, чтобы на приемы не ходить. Мы когда в страже служили – ведь ни разу на больших праздниках его рожи не видел. Совершенно антисоциальная личность, – пояснил он коллегам. Так что давай, живо тренироваться, а то прирежешь еще девку при всем честном народе. И это, надо бы Тренни позвать и карлика, пусть расскажут толком, что от вас требуется.
– Ладно, я согласен метать звезды, и вообще делать, что скажете. – Я поднял руки, показывая, что стоящих контраргументов у меня нет. – Объясните только, для чего вам все это понадобилось?
– Потому, что Игульфрид хочет развлечься, потому что мы тоже хотим развлечься, а главное потому, что тебе надо расслабиться. С тех пор, как мы сошли на берег, ты весь напряженный, будто шпион, находящийся в стане врага. Мы, конечно, хорошо тебя знаем, и поэтому заметили, но заинтересованные разумные тоже могут обратить внимание, я думаю. А поскольку мы действительно разведчики и находимся на вражеской территории, ничего такого по нам заметно не должно быть. В самом деле, сид, почему ты не можешь взять себя в руки? Ты бывал в гораздо более опасных ситуациях, нам ли не знать, а сейчас ведешь себя, как юный орк перед первой брачной ночью – делаешь вид, что тебе все нипочем, а на самом деле боишься больше, чем невеста. Чего с тобой такое?
Я ненадолго задумался, вспоминая свое поведение. Шеф был абсолютно прав, как всегда. И я даже понял, почему – на меня давило чувство ответственности за спутников. Раньше за все наши действия, удачи и неудачи отвечал шеф, а мне нужно было просто выполнять задачу. Нет, я, конечно, знал, что от моих действий зависят жизни коллег, и никогда об этом не забывал, но все равно, отвечал только за себя. Теперь все было по-другому, и это угнетало.
– Пожалуй, ты прав, – вздохнул я. – Действительно, пойдем, спросим, что от нас требуется. И нам нужны костюмы – не можем же мы выступать в походной одежде.
– То-то же. – Удовлетворенно проворчал шеф. А то ходишь, будто суслик зомбированный. Взбодрись! Нас ждут великие дела! – и махнул рукой Тренни. Последний пристально наблюдал за разговором от своего костра. Увидев, что его зовут, он с готовностью подскочил, и, ухватив под локоть Ринку, торопливо подошел к нам.
– Ну, что вы решили, господа купцы?
– Мы решили вам помочь. Что-то мы заскучали, и поразвлечься будет в самый раз, – важно объяснил орк. – Так что давай, рассказывай, что от них требуется, и как мы будем к этому готовиться.
– Очуметь! Видишь, Ринка, а ты говорила, что у господ купцов достаточно дел поважнее! Так, беги, устанавливай щит, а я пока расскажу. Значит, по поводу метания ножей – сейчас будет щит, в него надо попадать в центр, по краям, а лучше туда, куда ассистентка, ну, Ринка укажет. Дядька еще ставил ее к щиту, и бросал вокруг нее, совсем близко, получались контуры. Народу очень нравилось. Потом он глаза завязывал, и бросал вслепую, и еще он тренировался во вращающийся щит бросать – когда ассистентку укрепляют, щит раскручивают, а он бросает. Но это уже долго тренироваться надо, у вас, уж не в обиду, не получится. Тут ведь не как в бою, расстояние одно, скорость щита он знает, все движения заученные. Так что если вы просто Ринку очертить сможете, с открытыми глазами – уже здорово будет. Сможете? – с надеждой спросил он.
– Даже по вращающемуся смогу. Но не с закрытыми глазами, конечно. – Обнадежил его я. Если потренируюсь, конечно. Только не ножами, это долго тренироваться надо. Там движения другие.
– Здорово! Только вы уж Ринку не убейте, она хорошая.
– Постараюсь. Осталось решить вопрос с одеждой.
– Ой, это даже не беспокойтесь! Дядька пошире был, да повыше. Сейчас примерим, да Мавка все ушьет, она умеет. Будет, будто на вас шито было. И на леди Игульфрид подберем что-нибудь, у той же Мавки есть несколько костюмов на смену, – он оценивающе посмотрел на девушку. – Да, подберем.
– Теперь фокусы. Вы что умеете, госпожа?
– Я много чего умею, – улыбнулась ведьма. Ты скажи, что нужно, а там видно будет.
– Ох, ну что… Вот Мавку он распиливал… Только это Мавку надо, Ринка не потянет, у нее сись… Не уместится она в ящик, в общем. Ну, там, монету в кулак прятал, а потом оказывалось, что нету в кулаке монеты. А потом у кого-нибудь из зрителей она находилась. Сможете?
– Нет, – невозмутимо ответила девушка. Это ловкость рук, я этому не училась.
– А если магически? Ну, те-ле-пор-тировать ее, и все? – с надеждой спросил жонглер.
– Если бы могла телепортировать магически, я бы озолотилась, – мечтательно протянула девушка. – Но нет, телепортация – это сказки. И не проси даже.
– Ну вот еще Дядька голубя из пустой шляпы доставал. Голубь у нас есть, старый, правда, и больной… Но спокойный зато!
– Могу его вылечить!
– Это, конечно, шибко хорошо, но народу, думаю, не понравится, – совсем приуныл Тренни.
– А давай я его заставлю из букв слова складывать? Зачарую, он будет какие-нибудь сообщения писать?
– Здорово! – восхитился парень. – Такого там большинство народу не умеет! – и снова расстроился. – И прочитать, что он там сложит, тоже.
– А если картинки какие нарисовать? Картинки-то все разберут?
– Да, это можно. – Вздохнул Тренни. – А вот еще Дядька мог над Мавкой эдак поколдовать, одеялом обернуть, а потом раз – и она уже в другом платье совсем, поменьше. Мужики еще всегда просить начинают, чтоб еще раз повторил. Надеются, что она так совсем без платья окажется. Только Мавка у нас чистоплюйка, не соглашается никогда. А то могли хорошо зарабатывать… – задумался парень, – или от жен бы убегать пришлось. Бабы, они ведь, бывает, хуже всяких стражников. Ох, простите, госпожа Игульфрид, это я глупости говорю. Только это опять больше для Мавки работа, не смогет она щас…
– А я как раз смогу. – Ухватилась за идею ведьма. Ей явно было неловко перед нами, что она, такая талантливая ведьма, не может заткнуть за пояс какого-то фокусника. – И делать ей ничего не нужно будет, все иллюзия. Только я ее тоже совсем без одежды оставлять не буду. Я тоже, знаешь, злых баб боюсь. Могу еще ее в кого-нибудь страшного превратить, хотите? – она повернулась к остальным циркачам, которые собрались вокруг нас и вовсю прислушивались к разговору.
– А не навсегда? – слабым голосом поинтересовалась Мавка. Она еще не оправилась от ран, да и перспектива превратиться в чудовище ее не вдохновляла.
– Нет, это же будет только иллюзия. На самом деле ты ни в кого не превратишься. – Успокоила ее Игульфрид.
– Вот и чудно, – кивнул Тренни. – А вы, госпожа, и медную монету можете золотом так обратить? – осторожно поинтересовался он. – Иллюзию, значит, сделать. У парня явно был чересчур живой ум, удивительно, что он стал акробатом, а не вором. Хотя, насколько помню по прошлой жизни, грань между цирком и воровской шайкой часто бывала очень тонкой.
