Наше появление произвело фурор. Журналисты защелкали фотоаппаратами, направляя их главным образом на Эмилию, которая пряталась за спиной у Шварца. Видя, что от меня сейчас мало проку, он взял общение с журналистами на себя, сказав, что поведение дементоров заставляет предположить их неискренность, и боюсь, добавил он, нам придется навестить Азкабан как минимум еще раз. Я ожидал, что они спросят о Тейлоре, но то ли журналисты были лояльны аврорату, то ли решили не провоцировать человека, только что сразившегося с дементорами, вопросов на эту тему никто не задавал.
Когда мы покинули маяк, Эмилия тотчас аппарировала, не прощаясь и ни на кого не глядя. Шварц с легионерами отправились на базу, и мы с Поттером остались на скале одни. Он смотрел на меня сосредоточенно, словно оценивая, и я уже собрался попросить прощения за то, что возразил его приказу, но тут он взял меня под руку и аппарировал.
Нас встретил Лондон и площадь Гриммо. На улице было темно, а значит, точно больше пяти. Четыре часа в тюрьме пролетели как один. Мы оказались на крыльце дома Блэка, и я, оступившись, едва не свалился с лестницы. Поттер удержал меня за локоть.
— Входи, — он легко толкнул меня в коридор. — И обязательно посмотри на себя в зеркало. Такими, как ты сейчас, детей пугают.
У меня по–настоящему подгибались ноги, я чувствовал себя словно пьяный или чересчур усталый. Кое‑как стащив пальто, я прошел к лестнице, не задерживаясь у зеркала, чтобы не расстраиваться лишний раз.
— Поскольку ты куда‑то спрятал мою семью, готовить придется тебе, — предупредил Поттер, разматывая шарф. — Слышал бы ты, что говорила Джинни… Правда, на такие случаи мы давно уже договорились. Опасные ситуации бывали и раньше, но прятаться им до сих пор не приходилось.
На кухне он первым делом полез в какой‑то дальний шкаф и после долгого кряхтения, копошения среди банок и шуршащих пакетов вытащил небольшую пыльную бутылку, на треть наполненную прозрачной жидкостью.
— У тебя тут заначки по всему дому… — проговорил я, стараясь не слишком лязгать зубами. Налив водку в два маленьких стакана, Поттер критически осмотрел меня, мои руки, которые все еще дрожали, и пролевитировал стакан прямо мне ко рту. Водка оказалась мягкой и приятной; я глядел на Гарри, залпом выпивающего свой стакан, и чувствовал, как мышцы расслабляются, руки перестают трястись, плечи больше не сводит, и, кажется, говорить я теперь тоже мог нормально.
— Знаешь, что это за заначка? — спросил Поттер, поворачиваясь ко мне. — Это еще Сириуса заначка. Когда мы делали ремонт, то нашли много чего интересного.
— Заначка Сириуса? Еще с тех пор?! Ну да, ты же спец по коньякам…
— Водку держу на крайний случай, — объяснил Поттер, вертя в руках бутылку. Он словно видел ее впервые и на несколько секунд ушел в себя, погрузившись в воспоминания или представляя, как эту бутылку когда‑то держал Блэк.
— Ты все еще по нему скучаешь?
Гарри очнулся и посмотрел на меня.
— Нет, не скучаю. Но если бы он не умер, моя жизнь была бы другой.
— Более сумасшедшей.
— Хотя бы. Правда, теперь для сумасшествия у меня есть ты.
Сириусова заначка очень быстро кончилась, и Поттер достал еще одну, на этот раз почти полную. Мы разожгли огонь, вытащили продукты и начали готовить, говоря о чем угодно, кроме того, что произошло в Азкабане. Поттер жарил мясо, а я состряпал какой‑то невообразимый гарнир из всего, что попадалось мне под руки и что можно было потушить в огромной глубокой сковороде. Дементоры умыкнули у меня достаточно энергии, чтобы я потратил на ужин больше времени, чем обычно. Подкрепившись, расслабившись и почувствовав себя относительно довольным жизнью, я спросил у Поттера, чем закончилось его чтение тюремных журналов, и не нашел ли он там каких‑нибудь интересных имен.
— Разве мы ожидали их найти? — сказал он в ответ. — Мы хотели посмотреть на их реакцию, заставить понервничать, чтобы они что‑нибудь сделали и ошиблись. Или чтобы наш визит вправил им мозги, и они перестали якшаться с заговорщиками. Знаешь, что я сказал журналистам? Что бумаги, конечно, в порядке, и согласно ним никаких иностранных граждан в тюрьме не содержится, но это не значит, что их там действительно нет, поэтому в самое ближайшее время аврорат будет ходатайствовать о проверке всех заключенных. А если со сквибами вдруг что‑нибудь произойдет, ваш пражский некромант обязательно об этом узнает и сразу же сообщит.
— Совсем не хочется мотаться к нему с фотографиями еще раз, — ответил я, — но идея хорошая. Надеюсь, Стражи не станут рисковать. Они не убийцы, хотя и хитрые твари. Если они тесно сошлись с невыразимцами, ничего хорошего от этого союза не жди. У невыразимцев — новые секретные технологии, у Стражей — технологии древние и тоже никому не известные. Имея такое, не хотеть политической власти просто грех.
Поттер некоторое время молчал, и на его лице проступало выражение озабоченности.
— Мы вот тут с тобой сейчас водку пьем, — сказал он, наконец, — а там, в Хогсмиде, черт знает что творится. Я поверить не могу, что Бруствер санкционировал это безобразие.
— А раньше вы куда смотрели? Понимаю, что это не дело аврората, но такие вопросы нельзя запускать. Видели же, во что деревня превращается.
— Весь мир превращается, — нехотя ответил Поттер. — Не уверен, что с этим на данной стадии можно что‑то сделать.
— И это повод, чтобы не делать ничего?
— Это надо принять, как данность, — нравоучительно сказал он. — Но не думай, что я одобряю то, что там сейчас происходит.
— А то, что там происходило раньше, ты одобряешь? Магглов–нелегалов, которые живут в Хогсмиде, ты одобряешь? Детей–колдунов, которые не ходят ни в какие школы и непонятно чем занимаются круглые сутки? Незарегистрированные палочки, подпольные лавки с такими товарами, на фоне которых ассортимент магазинов Темного тупика — просто детские игрушки? Это ты одобряешь?
Поттер ничего не ответил, тыча вилкой в остатки картофелины на краю тарелки. Выражение его лица постепенно менялось от преувеличенной озабоченности к сомнению, потом губы растянулись в кривой улыбке, и он начал посмеиваться.
— Что? — спросил я.
— Это, конечно, не мое дело, — поблескивая очками, сказал Гарри, — но по–моему, ты на нее запал.
— Нет! — возмутился я. — И что за подростковый сленг — "запал"!
— Ди, она тебе нравится, не отрицай! "Пусть мисс Мазерс идет со мной"… — передразнил он.
— Я так сказал, чтобы вы полчаса не пререкались перед Стражами.
— Ну и что, ну и попререкались бы. Они бы пережили. Я тебе вот что скажу, — он ткнул вилкой в мою сторону. — Такие отношения на работе до добра не доведут, тем более тебя.
