— Пожалуйста, извините. Вы загородили мне дорогу.
— Корвин! — закричал я. — Папа! Борель повернул голову.
— Корвин, принц Амбера? — произнес он.
— Разумеется, — последовал ответ. — Хотя, боюсь, что не имел удовольствия…
— Я Борель, герцог Хендрейк, Мастер Оружия пределов Хендрейка.
— Сколько заглавных букв, сэр!.. Рад познакомиться, — сказал Корвин. — Теперь, если вы не возражаете, я бы хотел пройти, дабы увидеть моего сына.
Борель повернулся, а рука его дернулась к эфесу клинка. Я уже готов был броситься вперед, и Люк тоже. Как вдруг — мимолетное движение позади Бореля; удар, казалось, несильный, заставил его согнуться пополам. Затем на шею Мастера обрушился кулак, и Борель рухнул на землю.
— Пойдемте, — поманил нас Корвин. — Думаю, нам лучше смыться отсюда.
Мы с Люком вышли, переступив через поверженного Мастера Оружия пределов Хендрейка. Земля слева почернела, будто от недавнего лесного пожара, начинал моросить дождь. Вдалеке появились еще две человеческие фигуры, направляющиеся к нам.
— Не знаю, вытащит ли меня обратно сила, что принесла сюда, — произнес, озираясь, Корвин. — Она, возможно, занята чем-то иным. — Через минуту он продолжил: — Похоже на то… Что ж, дело за тобой, Мерлин. Как будем делать ноги?
— Вот так, — сказал я ему, повернулся и бросился бежать.
Они понеслись за мной по дорожкам, что привели меня на это место. Я посмотрел назад и обнаружил шесть темных фигур, гнавшихся за нами.
Я припустил в гору мимо надгробных плит и скульптур и оказался в конце концов у старой каменной стены. Тут позади нас послышались крики. Не обращая на них внимания, я потянул к себе моих спутников и произнес двустишие слогом и размером, несколько уступающими идеалу. Тем не менее заклятие подействовало, и со страшной силой брошенный булыжник не достиг цели, ибо мы уже погружались в землю.
Мы, словно грибы, выросли на волшебном кольце, и я трусцой погнал своих спутников к дюне. Сзади опять послышался пронзительный вопль. Мы прошли сквозь валун и скалистой тропой спустились к дереву-виселице. Повернув налево, я пустился бежать.
— Подожди! — окликнул меня Корвин. — Я чувствую что-то знакомое… Там!
Он свернул с тропы вправо и побежал в направлении небольшого холма. Люк и я — следом. Из-за спины доносился шум, сопровождающий выход наших преследователей из валуна.
Между двумя деревьями мерцало световое пятно, и мы, похоже, направлялись именно к нему. Когда мы подбежали ближе и его очертания стали проясняться, я сообразил, что это напоминает контуры того подобия Пути, что я лицезрел в мавзолее.
Папа не останавливаясь бросился прямо в эту штуку. И пропал. Вновь сзади раздался крик. Люк следующим прошел сквозь мерцающий экран, а я замыкал шествие, наступая ему на пятки.
Теперь мы бежали по прямому жемчужному туннелю, и когда я оглянулся, то увидел, что он словно сворачивается за мной.
— Нас преследовать больше не могут! — крикнул Корвин. — Тот конец уже замкнут.
— Тогда почему мы бежим? — спросил я.
— Опасность еще не миновала, — отозвался отец, — мы пересекаем владения Логруса. Если нас здесь засекут, будут крупные неприятности.
Мы что было сил неслись по странному туннелю.
— Мы бежим сквозь Царство Теней? — поинтересовался я.
— Да.
— Тогда, видимо, чем дальше мы уйдем, тем лучше. Все затряслось, и я вытянул руку, чтобы заслониться от каких-то летящих кусков.
— Ого-го! — воскликнул Люк.
— Да уж, — согласился я, глядя, как туннель стал распадаться на части.
Казалось, из стен и пола выдирают огромные глыбы. И полный мрак царил в этих дырах.
Мы продолжали свой путь, перепрыгивая через провалы. Затем что-то вновь беззвучно ударило, вдребезги расколов туннель вокруг нас, за нами, впереди нас…
Мы падали.
Ну, не совсем падали. Мы как бы дрейфовали в тусклом, густом тумане. Ничего не чувствовалось ни под ногами, ни в каком-либо другом направлении. Было ощущение свободного падения, но не было предмета, относительно которого можно было бы узреть свое движение.
— Проклятье! — услышал я возглас Корвина. Какое-то время мы парили, падали, дрейфовали…
— Ведь почти… — снова донеслось его бормотание.
— Что-то вон там! — неожиданно объявил Люк, указывая направо.
Там смутно серело нечто огромное. Я направил сознание в спикард и прощупал пространство в указанном направлении. Что бы это ни было, оно было неодушевленным, и я велел контрольному щупу направить нас туда.
Никакого движения не чувствовалось, но эта штука росла, приобретая знакомые очертания и красноватый оттенок. Когда стали проявляться детали, я уже догадался.
— Выглядит, как твоя Полли Джексон, — заметил Люк. — Даже снегом припорошена.
Да, это был мой красно-белый «шевроле» 57-го года — вот к чему мы приближались, здесь, в Лимбо.
— Это воссоздание, извлеченное из моей памяти, — сообщил я ему. — И выглядит как живая — возможно, потому, что я так заботился о ней. А еще потому, что, похоже, именно сейчас она нам очень пригодится.
Мы подошли со стороны водителя, я потянулся к ручке и нажал на кнопку. Машина, разумеется, была не заперта. Я открыл дверцу, скользнул за баранку; Люк и Корвин тоже уже залезли. Ключи, разумеется, оказались на месте.
Двигатель завелся сразу. Я глядел поверх яркого капота в ничто. Включил фары, но это не помогло.
— Ну а теперь? — спросил Люк.
Я поставил первую скорость, снял с ручного тормоза и отпустил сцепление. Когда я дал газ, показалось, что колеса вращаются. Несколько мгновений спустя я перевел на вторую. Чуть позже перешел на третью.
Было ли это движение реальным или все дело в силе воображения?
Я прибавил газу. Туманная панорама будто бы слегка посветлела далеко впереди, хотя я подозревал, что попросту слишком уж пристально вглядываюсь. От баранки не было особого толку. Я сильнее нажал на акселератор.
Внезапно Люк включил радио.
«…опасные дорожные условия, — прозвучал голос диктора, — поэтому лучше сбавить скорость». И тут же врубился Уинтон Марсалис, исполняющий «Караван».
Приняв услышанное как личное послание, я сбросил газ.
Появилось чувство движения вперед, и казалось, будто заря разгорается на горизонте. Еще казалось, что мы обрели какой-то вес и глубже вдавились в сиденья. Мгновениями позже ощущение реальной поверхности под колесами автомобиля стало еще более явственным. Любопытно, что произойдет, если я покручу баранку… Впрочем, вряд ли стоит экспериментировать.
