Мигель улыбнулся светской, непринуждённой улыбкой и снова сел.
— Теперь и я вижу, — сказал наконец док Никита. — Мигель, я понимаю твоё желание выполнить свою миссию быстро и чётко, но то, что ты сделал, на взгляд обычного человека, — грязная игра.
— Но Леон тоже необычный человек, — поморщился Мигель.
— Тем не менее — сними.
Последние реплики для Леона оказались сплошной абракадаброй. Какой‑то поводок, который на него накинули… Он осторожно пошевелил шеей. Чушь. Ничего нет. Им не понравилось, что он сразу откликнулся на зов мальчика? Но Мигель выглядит совсем не таким, как его описывали товарищи, и даже не таким, каким он предстал в одном из снов. Воспитанный, интеллигентный мальчик и пришёл с дельным предложением. Если есть возможность превратить мёртвый город в живой, если ребята смогут вернуться… Он смотрел в глаза Мигеля и видел сейчас, когда от невидимого ещё за домами солнца достаточно посветлело, что глаза мальчика не чёрные, как сначала показалось, а настолько тёмно–синие, что кажутся чёрными. И эти глаза притягивают, не дают смотреть по сторонам, и Леону нравится их притягательность, нравится быть необходимым для мальчика, который так серьёзно относится к данным ему поручениям…
… Будто кто‑то заботливо протёр стекло, и оно, и так чистое, стало прозрачней, и Леон изумлённо подумал: какой же Мигель мальчик?! Здоровый парень, лет двадцати пяти, наверняка повидавший жизнь — вон какой у него цепкий, внимательный взгляд. Не–ет, почему‑то теперь он больше похож на опытного дипломата.
— Вот теперь спрашивай, — вздохнул док Никита.
Они все помолчали, тщетно ожидая от Мигеля реплики. Тот продолжал равнодушно улыбаться и молчал, словно сидя в компании симпатичных ему людей.
— Хорошо. Спрошу я, — вмешался Брис. — Леон, ты готов идти с Мигелем?
— Я не совсем понимаю… — начал Леон — и пожал плечами: — Не знаю. Я ведь до конца так и не разобрался, что здесь происходит. И, кстати, не буду возражать против вашего совета, идти ли мне с ним. Хотя нет. Не хочу перекладывать на вас… Это нечестно… Мне надо подумать.
— Сколько времени нужно, чтобы ты решил? — спросил Мигель.
— Ну…
— До завтрашнего утра, — твёрдо сказал Брис.
Мигель встал и вышел из комнаты. Никто не шелохнулся, слушая лёгкие, затихающие шаги.
— Леон! — позвал док Никита. — Слушай сюда. Мигель не вполне человек. В придачу к своим особенностям, он ещё и маг высшего класса. Ну, колдун, в общем. Тебя, наверное, задним числом удивило, как быстро ты согласился пойти с ним. Так вот. Он накинул на тебя поводок послушания — такой тонкий, что сразу и не разглядишь. Роман пристрастен, поэтому и высмотрел ментальную удавку. Запоминай: Мигель очень опасен для тебя, беспамятного.
— То есть, вернись ко мне память, я бы разглядел этот поводок?
— Какое там разглядел! Ты бы почувствовал, что его накидывают.
— Почему?
— Что — почему?
— Почему бы я тоже разглядел? Что имел в виду Мигель, говоря, что я «тоже необычный человек»? Я тоже маг или тоже — что?
— Мы все колдуны, то есть маги! — миролюбиво сказал Володька. — Просто кто‑то в большей, кто‑то в меньшей степени. Амнезия тебя несколько изменила, ты забыл о своих навыках и действуешь либо в силу привычки, либо инстинктивно, но не сознательно. Вот и всё объяснение.
— Чем займёмся? — хмуро спросил Роман. — По–моему, время обсудить, что делать дальше.
— А по–моему, время завтрака–а, — зевнул Игнатий. — Пошли умываться, а потом Брис расскажет нам свою гениальную идею, о которой намекнул нам вчера.
Кошка появилась на подоконнике, уже свободном от одеяла, выполнявшем функции шторы, и при виде компании, сидящей за завтраком, приветственно вздёрнула пушистый хвост. С нею поделились найденными консервами, после чего мать–одиночка принялась кормить детёныша. Детёныш мял лапками живот матери, сосал молоко и поблёскивающими круглыми глазёнками следил за людьми.
Разлили кофе. Глядя на радостную физиономию Игнатия и сдержанно–довольную — Рашида, смакующих горячий напиток, никто не смог не улыбнуться. Брис вообще смеялся.
— Итак, Брис? — поторопил его док Никита.
— У нас сутки на всё про всё, если Мигель не соврал. Я предлагаю обследовать один из занесённых на карту «колодцев» с «блинчиками» и пройти по нему.
— Брис, у тебя головушка — как, не болит? — ласково поинтересовался Игнатий.
Остальные молчали, грея ладони о горячие стаканчики — таким холодом пахнуло от предложения Бриса.
— Есть несколько наблюдений, — негромко продолжил он. — Первое. Город под колпаком, но ведь «колодцы» ведут же куда‑то. В любое место из города, вероятно. Второе. Да, они опасны, я не отрицаю. Но ведь «блинчики» в них постоянно курсируют.
— А на твои наблюдения несколько предположений можно? — спросил Рашид. — Ещё неизвестно, будет ли лучше там, откуда приходят «блинчики», то бишь на другом конце «колодца». Во–вторых, неудивительно, что «блинчики» чувствуют себя в «колодцах» весьма превосходно, будучи тварями совершенно безмозглыми…
Леону стало плохо, он вдруг подумал: а не было ли то существо, которое гналось за ним от квартиры Андрюхи, как раз «блинчиком»? А если и его, ставший родным город сейчас умирает под напором всякой нечисти, как умирает Ловушка? «Не хочу…» Андрюхин город, широкой чашей привольно раскинувшийся на нескольких холмах, резко уменьшился до знакомой высотки с двором, где с утра до вечера звенят детские голоса, а затем сузился до крошечной точки — уютного квартирного гнёздышка, где он был тихо счастлив несколько лет… Внезапно до боли захотелось услышать ворчание Ангелины, увидеть себя сидящим глубокой ночью в мягком кресле, перелистывая страницы, желтеющие в тёплом свете торшера, и знакомясь с чужой жизнью на расстоянии…
— … Леон, конечно!
— Не ребята, Брис точно свихнулся!
Догадываясь, что он что‑то прослушал, Леон быстро вклинился между репликами:
— Простите, я несколько отвлёкся. О чём речь?
— Ха, я начинаю привыкать к его велеречивым высказываниям, — пробормотал Игнатий. — Интересно — «несколько отвлёкся»!
— Игнатий, закрой рот! Леон, Брис хочет пустить тебя в «колодец» первым.
И все уставились на него не с беспокойством, что было как‑то привычней, а с любопытством.
— Не знаю, что и сказать… Брис, тебе, конечно, виднее, но не легче ли согласиться с Мигелем? «Колодец» ещё неизвестно к чему приведёт — во всех смыслах. А Мигель предлагает реальное разрешение проблемы: я ухожу с ним — вы свободны.
— Доверять человеку, который, убивая — наслаждается? Взгляни на кошку… Я лучше «блинчику» доверюсь, чем Мигелю. Что мы о нём знаем? Как он внедрился в нашу группу — чёрт знает, но привёл его советник Корпуса. И с документами всё было в порядке. Подумаешь, ещё один стажёр в группе!.. А на следующий день нас уже послали в Ловушку. Что это — совпадение или последовательное действие чьей‑то злой воли? Не будем вспоминать, как он вёл себя до того, как нас разбросало. Сейчас все его поступки можно обозвать одним словом — саботаж. А мы списывали их на его неопытность, молодость и гонор. Теперь же что выясняется? Он якшается с «тараканами», он представитель тех сил, которые организовали Содом и Гоморру в несчастной ловушке. Я не доверяю ему. Предположим, мы согласились с его условиями. А если он окрутит тебя своими колдовскими штучками и уведёт чёрт знает куда, а нас оставит гнить здесь? Зачем ему возиться с нами и возвращать к жизни загаженный город, когда ему нужен только ты и он получает тебя безо всяких хлопот — в тортовой коробке, перевязанной пышными бантами?
