Яна задыхалась, в слезах тонула как в воде, и все четче понимала, что ад познать — ей наказанья мало, и век на сковороде ей не очиститься, не искупить страданья невольных жертв. И оправданья нет — ищи и не ищи, и мало славных дел. А черных столько, что на десяток жизней хватит искупить. Ей стало вдруг понятно, что ни к кому иному гарон бы не пришел, и ясно, как ее нашел. По следу дел пройти ему не трудно и отыскать того, кто горче всех солил…
Ты победил, — подумала, уже сдаваясь и принимая его вердикт. Смерть, что еще она заслужила?
Но тут раздался эльфа крик. Он, наконец, пробил преграду и смог рукой жену поймать, и вытащить на лед. Она не помогала, и ничего уже не понимала. Потом, как будто, мертвая лежала, не в силах слова молвить, вздохом воздух осквернить.
Яна смотрела через лед, как через стекло, и видела внизу не воду, а родной город зимним вечером, сверху, как будто, смотрела на него с неба. Заснеженный пустырь, девятиэтажки с огнями окон, и в одном она, еще малышка, рядом мама и сестра. Алечка совсем малютка, сосала соску. Яна ей показывала снег за окнами и елку на балконе, с улыбкой самой милой: `Смотри, Алюшка, скоро Новый год. Дед Мороз подарки нам принесет…
Она совсем еще ребенок: мила, тиха, послушна и добра. И кто бы мог подумать, что из этого добрейшего, милейшего созданья вырастит такая дрянь! Горгона, стерва!…
— Очнись! — как выстрел прозвучало. Эльф встряхнул ее, и губы мертвые, холодные накрыл, свое тепло, впуская в закоченевшее от боли сердце. Лед в душе растаял, слезами облегченья по щекам потек.
Яна застонала, моргнула, стряхивая наважденье.
— Что это было? — выдохнула, сев. Ощупала себя и поняла, что все еще жива. А Авилорн — неясно. Эльф бледен был, лежал без сил.
Еще одна жертва моих дел, — мелькнуло в голове у Яны. Она тряхнула волосами и зубы сжав, решила, что дойдет, и Авилорна к скалам принесет, дотащит если надо. Спасет его, во что бы то ни стало.
— Оставь, — взмолился Авилорн. Но девушка его подмышки подхватила и потащила прочь от полыньи.
— Прости, пожалуйста, прости…
Круг восьмой.
Они лежали на камнях, на берегу, и ледяная западня была уже не страшна. Они выжили, но какими усилиями?
Яна напоила Авилорна и, придерживая его голову, сидела, глядя на небо, но не верила, что видит его и оно настоящее:
— Знаешь, мне теперь ничего не страшно потому, что самое страшное позади, — сказала тихо.
Эльф хмыкнул, выказав сомненье.
— Прости меня, если я… А, впрочем, все равно — прости за все. Мне очень важно.
— Не за что.
— Ты слишком благороден, — вздохнула. Нет, ад все же подшутил над ней, а, может, Хаос? Свести двух разных по всем параметрам существ, и, мало того, сроднить их, сблизить настолько, что только от мысли потерять Авилорна — больно. Но невозможно думать, надеяться на счастливый финал. Тем более теперь, когда все скрытое открылось и стало столько Яне о себе известно, что до противности мерзка она самой себя. Ей гарон больше подходит — такой же низкий, пакостный и злой, он эгоист, она ничуть ему не уступает. А эльф, настолько великодушное и кроткое создание, что памятник при жизни заслужил и преклонения добродетелям безмерным, а недостатков — нет в нем, как ни посмотри. И то, что еще час назад ее раздражало в нем. Сейчас, казалось, правильным и нужным. И, как ни посмотри — одно достоинство сплошное. Не эльф, а идеал.
Авилорн сел, увидев, как помрачнело лицо девушки:
— Тебе нехорошо?
— Не стоит беспокоиться, вернее, я твоих тревог не стою. Я о себе подумала…
— Ты познакомилась с собою и не понравилась себе?
— Странно? Страшно. Не знала, что подобный ужас есть. Мне хотелось думать, я много лучше. Самообман.
— Не так. Ты не хотела знать себя с плохой стороны, рассматривала только ту, в которой ты себе по нраву, так было проще и не больно. Но не все открыла тайны, лишь прикоснулась, а уже переживаешь.
— Все много хуже — я думать не могу нормально о себе.
— Ты примирись с собой, с такой, какая есть, запомни плохое и больше не делай.
Яна криво усмехнулась:
— Ты издеваешься?
— Нет, серьезен.
— Примириться? — качнула головой. — Толпа из мыслей в голове. Со мной, конечно, дело ясно, но ты за что наказан?
— Чем? — удивился искренне.
— Мной, адом.
Засмеялся Авилорн, и обнял Яну, успокаивая:
— Глупышка, — рукой обвел простор. — Это все награда. Здесь каждый встретится с собой, отбросит шелуху ненужную, и обнажится, и опыт этот в жизни пригодится.
— Ты сошел с ума. Бывает, эльф не дружит с головой? Ах, извини, в этом и есть обычность ваша. Забыла. Вода как видно пару файлов подмочила… Пойдем?
— Ты сможешь? Достаточно ли отдохнула?
— Сидим в аду и говорим о необходимости отдыха. Ты только вдумайся!
— А что плохого?
— Странно, — хмыкнула. — Как ты? Устал?
— Нет, не устал. Уже в порядке.
— Спасибо утренней зарядке, — хмыкнула девушка, поднимаясь. — Тогда пошли, быстрей пройдем, быстрее выйдем и все забудем… Если подучится.
Они забрались на гребень и сели на камни, хмуро обозревая следующий этап предстоящего пути, и каждый думал, что их ждет теперь?
Перед их взором простиралась буро-красная пустыня. Потрескавшаяся земля с редкими кустиками засохших колючек. И, как обычно, никого, ничего, тишина. Но как обманчива она уже известно было, и сомнений не вызвало, что в видимости чахлой и пустой земли их поджидает масса сюрпризов. Попытка же предугадать хоть один была тщетной:
— Ад щедр на испытанья.
— Многообразен в выдумках.
— Угу. И фантазер, каких по жизни мало. Садист он тот еще.
— Да-а…
— Думаешь, дойдем?
— Выбора иного нет. Я лично не привык сдаваться. Да и тебе не дам. Мы вместе. Заодно.
— Спасибо. И прости, ну, если что… На всякий случай, а то не знаю, успею ли сказать, когда конец придет. Не знаешь здесь, что каждая минута принесет.
— Мы все живем в аду, и пылаем в огне времени, что и очищает и губит нас, но сгорим ли, не оставив и пыли, золы в память о себе или все ж останемся не тронутыми жарким пламенем времени от образа до мыслей — зависит лишь от нас самих.
Яна задумалась. Покосилась на эльфа и кивнула, впервые поверив и приняв его слова, как указание, девиз.
— Ты прав. Но мы же сильные и можем. Не сгорим.
Сердце эльфа екнуло: неужели он услышал согласие и понимание? Намек на близость и доверие: `мы'! Уже не `ты' и `я'.
— Верь, все получится. Ты правильно заметила — мы вместе, — ласково ей улыбнулся Авилорн. Локон девушки поправил и встал, резко выхватив меч, срезал голову змее, которая уже приготовилась напасть на Яну. А та и не заметила ее. — Уходим, — кивком указал на движение среди камней — к путникам ползли змеи — взводом, ротой. Их было так много, что, пожалуй, в том лесу, что прошли эльф и девушка, столько не было. Казалось, что скалы ожили, превратившись в шипящих гадов.
