— Маленький Ангел сказал мне, что тебе, возможно, потребуется это, — сказал он, развернув его для Люси, которая приняла его с благодарностью.
— Кого ты называешь маленькой? — Арриан выскочила из-за дерева, за ней следовала Габби, которая несла в руках книгу Стражей.
— Мы пришли, пожелать Вам доброго пути, — сказала Габби, протягивая Люси книгу. — Возьми ее, — сказала она легко, но на ее лице была хмурая улыбка.
— Дай ей что-нибудь получше, — сказала Арриан, пихнув Габби локтем.
Габби вытащила термос из своего рюкзака и протянула его Люси. Она открыла крышку. Это был горячий шоколад, и пахло невероятно. Люси бережно взяла книгу и термос в свои вытертые о полотенце руки, как если бы вдруг стала владелицей огромного богатства. Но она знала, что как только окажется в самолете, то сразу же почувствует себя опустошенной и одинокой. Она сильнее прижалась к плечу Даниэля, пользуясь тем, что он был близко, как только смогла.
Взгляд Габби был ясным и решительным. — Мы скоро увидемся, Ок?
Но Арриан отвела взгляд в сторону, как-будто она не могла посмотреть на Люси. — Не совершай никаких глупостей, вроде превращения в пепел. — Она переступила с ноги на ногу. — Ты слишком нужна нам.
— Вы во мне нуждаетесь? — удивленно спросила ее Люси.
Она нуждалась в Арриан, когда впервые попала в "Меч и Крест" и ничего здесь не знала. Она нуждалась в нежной заботе Габби, в тот день в больнице. Но за чем, она могла понадобиться им? Обе девушки ответили ей, только мрачными улыбками и отступили к лесу. Она развернулась к Даниэлу, пытаясь забыть о том, что мистер Коул, все еще стоит в нескольких шагах от них.
— Я дам вам время побыть наедине, — сказал мистер Коул, поняв намек. — Люси, со времени запуска двигателя до взлета есть три минуты. Я буду ждать тебя в кабине.
Даниэль подхватил ее и прижался своим лбом к ее. Когда их губы соединились. Люси пыталась удержать каждую часть этого момента. Ей необходима была воспоминание об этом также, как ей был необходим воздух. Потому что… Когда Даниэля уже не будет рядом, все это будет казаться просто еще одним сном? С примесью невероятно реалистичных кошмаров, конечно, но все же сном. Как могло случиться, что она чувствовала то, что она думала, что чувствовала к тому, кто даже не был человеком?
— Ну вот и всё. — сказал Даниэль отстраняясь. — Будь осторожна. Позволь мистеру Коулу присмотреть за тобой, пока я не вернусь.
Самолет пронзительно загудел, мистер Коул, как бы говорил им закругляться.
— Постарайся не забыть о том, что я говорил тебе.
— Какую именно часть? — спросила Люси, слегка запаниковав.
— Столько, сколько ты смогла запомнить, но главным образом, то что я люблю тебя.
Люси шмыгнула носом. Ее голос надломится, если она попытается сейчас что-то сказать. Пора было идти. Расстаться.
Она медленно двинулась в сторону открытой двери кабины, чувствуя горячие порывы воздуха от лопастей винтов, почти сбивающих ее с ног. Было всего три ступеньки, и мистер Коул протягивал ей руку, чтобы помочь влезть. Он нажал кнопку, и трап задвинулся в самолет. Дверь закрылась.
Она посмотрела на сложную приборную панель. Она никогда не была в таком маленьком самолете. Вообще никогда не была в кабине. Везде были мигающие огни и кнопки. Она посмотрела на мистера Коула.
— И Вы знаете, как этим управлять? — спросила она, промокая глаза полотенцем.
— Военно-Воздушные Силы США, 59 Дивизион! К Вашим услугам, мисс! — сказал он, отдавая честь. Люси шутливо отсалютовала в ответ. — Моя жена всегда говорит людям не начинать со мной разговор о днях, когда я воевал во Вьетнаме, — сказал он, отклонив назад широкий серебристый штурвал самолета. Машина начала двигаться. — Но… нам предстоит длительный перелет, а у меня есть очаровательная аудитория.
— Вы подразумеваете слушателей поневоле? — спросила она, не удержавшись от колкости.
Мистер Коул толкнул ее локтем. — Я же шучу, — сказал он, смеясь от души. — Я не подверг бы тебя этому испытанию.
То, как он обратился к ней, когда смеялся напомнило ей, что так всегда делал ее отец, когда они смотрели смешной фильм, и ей стало немного легче. Теперь самолет быстро наращивал темп для скорого взлета, а импровизированная "взлетная полоса" перед ними уже почти закончилась. Сейчас они либо взлетят, либо со всего маху влетят прямо в озеро.
— Я знаю, что ты думаешь, — перекрикивал он рев двигателя. — Не волнуйся, я делаю это все время!
И как раз перед тем, как полоса берега закончилась, он сильно нажал на рычаг между ними, и нос самолета поднялся к небу. Горизонт потерялся из поля зрения на минуту и желудок Люси подпрыгнул вместе с ней. Но через минуту, положение самолета выровнялось, и Люси увидела проплывающие под ними деревья и ясное, залитое светом рассветное небо. Под ними мерцало озеро. Каждую секунду, они удалялись от него все дальше. Они взяли курс на Запад, потом самолет сделал круг, и вскоре окно Люси заполонил лес, через который её недавно пронёс на крыльях Даниэль. Она всматривалась в него, прижав лицо к иллюминатору, ища его фигуру, и прежде, чем самолет снова выпрямился, ей показалось, что она видела маленькую фиолетовую вспышку. Она схватила медальон, висящий у нее на шее, и поднесла его к губам.
Сейчас внизу медленно проплывала остальная часть школы, а за ней — затянутое туманом кладбище. Место, где скоро похоронят Пенни. Чем выше они поднимались, тем лучше Люси могла видеть школу, где была разгадана её самая большая тайна, хотя и слегка не так, как она это себе представляла.
— Похоже, они там устроили неплохое представление, — сказал мистер Коул, покачав головой. Люси понятия не имела, как много ему известно о произошедших прошлой ночью событиях. Он казался абсолютно нормальным (в отличии от мисс Софии) и в то же время воспринимал всё это слишком спокойно.
— Куда мы летим?
— На один маленький прибрежный остров, — сказал он, указывая в сторону океана, где небо сливалось с горизонтом. — Он отсюда не очень далеко.
— Мистер Коул, — сказала она, — Вы ведь встречались с моими родителями.
— Очень славные люди.
— Могу я рассчитывать… что поговорю с ними?
— Конечно. Мы что-нибудь придумаем.
— Они никогда ничему из этого не поверят.
— Ты так считаешь? — спросил он, одарив ее кривоватой ухмылкой, в то время как самолет поднялся выше, выравниваясь в воздухе.
Вот в чём дело. Она просто должна верить этому: всему, начиная с самой первой тёмной Тени-вспышки и до того момента, когда губы Даниэля нашли её губы, даже до момента, когда Пенни умерла и её тело лежало на мраморном алтаре часовни.
Всё это обязано было быть реальностью.
Как же иначе она могла бы продержаться до того времени, пока снова не увидит Даниэля? Она сжала медальон на шее, в нём хранились воспоминания о целой жизни. Её воспоминания. Даниэль напомнил их ей, и они вернулись. Она не знала, что их удерживало, точно также как не знала, куда именно они летят с мистером Коулом. Но она чувствовала себя частью чего-то важного, когда стояла этим утром в часовне рядом с Арриан, Габби и Даниэлем. Она не была растеряна, не боялась, ей ничто не угрожало… так, словно она имела значение не только для Даниэля, но и для всех них. Она посмотрела вперед, на ветровое стекло. Они уже пересекли солончаки, и дорогу, по которой она ехала, чтобы встретиться в том ужасном баре с Кэмом, и длинную полосу песчаного пляжа, где она впервые поцеловала Даниэля. Они летели над морем, и где-то там, впереди, лежала следующая цель на пути Люси.
И хотя никто из них так и не пришёл и не сказал ей, что было уже немало битв, но внутри себя Люси чувствовала правду — они стоят только в начале чего-то долгого, очень важного и трудного.
Все вместе.
Неважно, были ли эти битвы искупительными или бессмысленными, или и то и другое, — Люси больше не желала быть пешкой в чьей-то игре. Странное чувство охватывало её — она словно погружалась во все свои прошлые жизни, заново переживала всю свою любовь к Даниэлю, которую до сих пор так много раз уничтожали.
На протяжении всей ночи он наблюдал, как она спит на узкой койке. Зеленый армейский фонарь, висевший на одной из низких деревянных балок бревенчатой хижины, был здесь единственным источником света. Его тусклое свечение подчеркивало красоту ее глянцевых темных волос, рассыпавшихся по подушке, гладкость ее щек порозовевших после купания.
Каждый раз, когда море с ревом накатывало на дикий пляж снаружи, она переворачивалась на другой бок. Ее майка обвилась вокруг ее тела, и когда тонкое одеяло сбилось вокруг нее в тугую спираль, он смог рассмотреть мягкое очертание ее левого плеча. Он так много раз целовал ее туда прежде.
Она по очереди то вздыхала во сне, то ровно дышала, то начинала стонать от чего-то, что она видела во сне. Но он не мог определить, были ли это стоны удовольствия или боли. Дважды за ночь, она звала его.
