Они не могли не обратить внимание на вампиров. Вот она, вожделенная вечная жизнь — только руку протяни! Моральные и социальные аспекты их не смущали, люди власти всегда считают себя выше общепринятых норм. Куда в меньшей степени жаждущих бессмертия устраивали иные аспекты бытия не-мертвым: необходимость пить кровь и дневной сон, равнодушие к привычным для человека наслаждениям, уязвимость перед солнечным светом. То, что сам процесс перерождения смертного в вампира оставался тайной, раздражал и пугал. Всё-таки религия играла большую роль в мировоззрении, атеистов этот мир не знал.
Кого-то гнев Морвана останавливал. А кого-то — нет.
При всём желании Селеста не смогла бы остановить исследования. Сначала у неё банально не имелось возможности — к проводимым в Академии экспериментам её не допускали, да и положение её тогда оставалось шатким. Самой бы выжить. Потом, обретя свободу, она установила порядок, при котором пропавших своих искали, находили и вытаскивали из застенков. За подданных она мстила, по возможности демонстративно и жестоко. Получалось не всегда, потому что ответственные за похищения зачастую занимали очень высокие должности, но она старалась.
Несколько сложнее обстояла ситуация с «посторонними» восставшими, не успевшими попасть в под пригляд общин. О них банально не знали, они считались сами по себе. И, с точки зрения существующей системы отношений, не являлись подданными Селесты, то есть она не имела права защищать их. Именно поэтому одной из основных обязанностей глав являлось скорейшее нахождение молодых восставших и взятие их под крыло.
«Кому-то достанется, — сделала в уме пометку Госпожа. — Особенно если все трое пойманы в одном регионе».
Глава 19
Учеба шла тяжело. Изменившаяся энергетика требовала новых, ещё не существующих, методов работы с ней и львиная доля времени уходила на монотонные полу-теоретические изыскания. То есть придумать упражнение, выполнить его, зафиксировать результат, чуть изменить, снова выполнить, снова зафиксировать. До бесконечности. Здорово помогал мэтр, некогда прошедший через нечто подобное, Каше была безумно благодарна ему за поддержку.
Немногочисленные удачи внушали оптимизм, подстегивали желание трудиться. Тем более что перспективы радовали — одержимость духом наделила её уникальными способностями. Которым, кстати, уже нашли практическое применение.
— Пятый и восьмой меридианы перекрыты структурами на основе духа, в меньшей степени вода и земля, — сидя в позе лотоса, сложив пальцы в мудру «яг» и закрыв глаза для лучшего сосредоточения, диктовала магичка. — Очень сложная структура в районе верхнего узла, с правой стороны сформировала не до конца.
— Не успели, значит, — пробормотал ведущий запись Вадор. — Хорошо.
Дальнейшей работе помешала распахнувшаяся дверь и ввалившийся в неё Алат.
— Ты не вовремя, — не отвлекаясь от занятия, бросил старший маг.
— Да к вам как ни зайди, всегда не вовремя, — не смутился бандит. — А я ведь не просто так пришел. Держи, с тебя десятка.
Вадор поймал брошенный в его сторону тощий мешок, куда немедленно сунул нос.
— Каше, перерыв, — чернокнижник поднял глаза на старого поставщика и, чего уж там, приятеля. — Где достал?
— Места знать надо, — ухмыльнулся Алат. — Добрые люди поделились, можно сказать, добровольно. Привет, красавица. Всё страдаешь?
Не говоря худого слова, Каше выдохнула в него языком пламени, на что тот только ухмыльнулся, тряхнув гривой черных волос. К колдовству Алат относился с уважением, но бояться не боялся. С ним вообще было легко и просто общаться, хотя, конечно, сам по себе любой старший вампир не прост, и Алат не исключение.
— Ты, стало быть, мой крестничек? — перевел внимание на Архлана бандюган.
— Не пугай парня, — тихо буркнул под нос Вадор. — Дай очухаться.
Интонации у него были самые обыденные, и носа он из мешка не вытащил. Тем не менее Алат, направлявшийся к столу, на котором робко жался новичок, свернул в сторону и уселся на стул. Колдуна он знал давно и успел выучить, в каких случаях с ним лучше не спорить.
— А почему крестничек? — спросила Каше.
— Вы ж не знаете!
Рассказанная Алатом история изобиловала кровавыми подробностями, схватками магов-берсерков, предательством честных работников войны и благородством одного конкретного покровителя слабых и угнетенных, известного своей честностью и отвагой босса всех боссов Талеи. Не дожидаясь окончания, магичка повернула голову к Вадору:
— Как думаешь, старший — много врёт?
— Почти всё, — не задумываясь, ответил тот. — Наверное, узнал сведения от кого-то из своих и передал Госпоже, тем дело и ограничилось.
— А вот и неправда, — закинув руки за голову, блеснул клыками Алат. — Подраться пришлось. История мутная и до сих пор не закончилась. Знаете, почему я здесь сижу? Потому, что стража наверху устроила облаву и квартал за кварталом перетряхивает. Давно такого шухера не наводили. Смотри, пацан, — твоя свобода нам дорого встала.
— С-спасибо, господин.
— Не нам, — не смогла удержаться Каше, — а вам. Твоим бандитам.
— Вот тут ты совсем не права, — покачал пальцем брюнет, — мои по ухоронкам залегли и спокойно ждут, когда буча стихнет. Страдают в основном простые смертные, бедняки. Клык даю, через месяц-другой в наши секты народ валом повалит. Так, ладно! Я слышал, троих нашли. Одного вижу, остальные два где?
— От кого слышал? — отложил в сторону мешок Вадор.
— Тикка сказала. Итак?
Тикка занимала пост главврача, заведовала всей медициной, курируя две больницы и аптечную сеть, принадлежащие столичной общине. В основном её пациентами становились смертные, вампиров с травмами либо быстро излечивали, либо отправляли в Цонне. Вполне естественно, что она вместе с мэтром осматривала троицу бывших пленников. Находись те в лучшем состоянии, попали бы под её присмотр.
— Они слишком сильно пострадали, — успокоившись, что утечки информации нет, ответил Вадор. — Их дольше обрабатывали, чем Архлана. Мэтр их усыпил, сейчас пытается понять, что делать и можно ли им помочь в принципе.
— Хреново, чё, — своеобразно посочувствовал Алат. — Досталось пацанам. Деньги где?
После ухода бандита маги закончили осмотр
