Ознакомительная версия.
Ну и семейка.
— И? — потребовала я продолжения.
— И нам было весело, а Ёжки поняли, что открытые выступления против рода Кощеева не способствуют самосохранению и крепким нервам, на том и порешили — мы к ним не лезем, они к нам.
— А Снегурочка?
— Ну, мама, — Саша улыбнулся, — ее просто немного шокировал вид моей крови.
— А… — начала было я, но вдруг мир перевернулся, и я оказалась лежащей на кровати, а Стужев устраивающимся на мне.
— И вот знаешь, что реально досадно? — поинтересовался он, вторгаясь в мое личное пространство самым распространенным способом.
— Сашенька, а может…
— Так вот, самое обидное, — он мягко сделал первое движение, — что в итоге они победили.
И он поправил подушку, чтобы мне удобнее лежать было… в процессе.
— В смысле? — переспросила я, из-за любопытства раздумавшая возмущаться.
— В смысле… — Князь наклонился, властно поцеловал, затем нежнее и мягче, и добавил шепотом: — Теперь я целиком и полностью на их стороне. И было бы обидно, не окажись цена моего поражения столь, — он выразительно посмотрел на мои губы, — сладкой.
Это действительно было сладко — его прикосновения, полные нежности, его поцелуи, от которых мир становился туманным и розовым, а главное, на душе хорошо так, и его движения, от которых было сладко, жарко, волшебно. И звонок телефона сквозь сказочное ощущение уединенности в собственном мирке шелковых простыней и страстных объятий… Телефон умер. Рассыпался на осколки, встретившись со стеной, куда был запущен не пожелавшим отвлекаться Стужевым. Я тоже умерла. Рассыпалась на звенящие осколки удовольствия, вслушиваясь сквозь грохот собственного сердца в нежное хриплое «Рита», последовавшего за мной по реке удовольствия Князя.
Спустя несколько минут, перевернувшись и утянув меня за собой так, что теперь я на нем лежала, Стужев задумчиво спросил:
— А что там с Херардом?
— Мм-м? — Я устроилась поудобнее.
— Не «м», а к чему были вялые попытки твоей книги солгать на счет урага? — уточнил вопрос Кощей-младший, нежно обнимая мое тело, лишенное последних мозгов, сил на сопротивление и вообще морально не готовую к допросу меня.
— А обязательно сейчас об этом говорить? — недовольно поинтересовалась.
— Конечно, — невозмутимо ответил Саша. — Ритусь, к твоему сведению, все наиболее успешные и информативные допросы проводятся в постели после… хм… интима.
Устало приподняла голову, глянула в его синие наглые смеющиеся глаза, вновь улеглась и лениво ответила:
— Я попросила урага раздеться, а затем обратно на территории темных отправила.
Тишина.
И несколько потрясенное:
— Мда, как-то даже слишком информативно.
— Не задавай вопрос, коли не ведаешь, что делать с ответом, — выдала я народную мудрость, уткнувшись в плечо Стужева.
— Мда… — кто-то был заметно потрясен, — Рит, а ты ему это «попросила раздеться» вслух озвучила?
— Извини, дорогой, языком жестов не владею, — буркнула я.
— То есть вслух, — правильно понял Князь.
Молча кивнула.
— Вопрос, — кто-то подо мной ощутимо напрягся весь, — он разделся?
— Мм-м, знаешь, я как-то не сторонник допросов в семейной жизни, — осторожно заметила я и попыталась встать, добавив: — И мне бы в ванную…
Меня властно прижали, пресекая попытку бегства, и Стужев задал проникновенный вопрос:
— Идея была книжкина? — Я уже было рот открыла, но Князь мрачно добавил: — Хотя какой смысл в вопросе, и так ясно, что ты бы до этого не додумалась. Впрочем, — он сжал место пониже спины, — сомневаюсь, что ты согласилась бы, зайди речь о полной обнаженке. Значит, раздевание до груди… хм. Интересная область… — теперь напряглась я, а Саша невозмутимо поинтересовался: — И кого вы в него вселили?
Невероятно! Стужев вот так вот сходу и догадался, а темный так до конца и не понял!
— Совесть, — честно ответила я.
— Совесть — понятие призрачное и несуществующее. — Саша приподнял мою голову, придерживая подбородок, заглянул в глаза, улыбнулся и прямо спросил: — Миславу?
— Балдею от тебя, — выдохнула совершенно искренне.
— О, какое признание! — Он потянулся, нежно поцеловал. — Хорошее решение, опять же я так и знал, что на убийство ваша огненно-ведьминская порода не способна.
Теперь потянулась я, осторожно поцеловала и прошептала:
— Я думала, ты будешь злиться.
— Злиться? — переспросил Стужев. Усмехнулся и тоже вполне откровенно признался: — Я в ярости, Маргош.
Испуганно смотрю на него — расслабленный, чуть насмешливый и немного да, злой, Князь казался тигром на полянке перед водопоем. То есть точно знал, что звери сюда все равно придут и никуда от него не денутся.
— И-и? — поинтересовалась я.
— Что «и»? — улыбнулся, с каким-то восторженно-нежным чувством глядя на меня.
— И ты в ярости, и что дальше? — не могла не спросить.
— Ничего особенного. — И улыбается, гад, все шире. — Есть потрясающая китайская пословица: сядь на берегу ручья, и труп твоего врага вскоре проплывет мимо.
Я нахмурилась, недоуменно глядя на него. Князь поправил мои волосы, заправив пряди за ухо, и прошептал:
— Ты очень красивая.
Пропустив комплимент мимо ушей, я прямо спросила:
— Ты ведь не собираешься сидеть на берегу ручья?
— Естественно, нет, дел по горло, не до рыбалки, — загадочно улыбаясь, ответил Стужев.
— Это было образное выражение, — прошипела я.
— Маргош, не выражайся, — начал подтрунивать он.
Молча смотрю на него, он так же молча улыбается. А я смотрю. А он улыбается. А я смотрю и:
— Не надо засовывать Ядвигу в шредер!
Стужев улыбаться перестал.
— Ну, пожалуйста! — Я поднялась и села все так же на нем, потом взяла подушку и прикрылась. — Между прочим, она очень важный фолиант! Бесценный артефакт ягушенский и тебя любит!
— Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста, — попросил Князь и улыбнулся издевательски-коварно.
Задохнувшись от возмущения, я не выдержала:
— Вот гад же ты, а!
— Ритусь, — он плавно поднялся и обнял, прижимая к себе, — про книгу — подумаю. Два предупреждения у нее есть, жить захочет — учтет обстоятельства. Про урага — пока его терзает дух неупокоенной Миславы, наблюдать его мучения гораздо приятнее, чем, собственно, убивать из милосердия. Так что пусть живет… пока.
— Злодеюга ты кощеистая! — не сдержалась я.
— Да-а-а, — самодовольно протянул Стужев, — я такой, за что себя и люблю. И тебя тоже люблю. Что касается остальных, то они делятся по группам — «терплю» и «не терплю».
Ознакомительная версия.
