Кстати, не только мы трое так думаем, а и те же штангордцы, за свою родину дерутся, и даже побили рахдонские войска сильно под Стальгордом. Да и жрецы Белгора, помнится, как услышали речи того философа, так сразу его спеленали и, наверняка, на исправительные работы отправили, чтоб не смущал умы граждан своей поганой придумкой. Оно ведь с этого все и начинается, я так думаю, десять человек сплюнули и дальше пошли, а один вслушивается, смысл для себя ищет, за ним другой, третий, а там глядишь, воевать-то с врагом и некому уже, одни непротивленцы остались.
— Стой! — голос Курбата прервал мои размышления, я повернулся и увидел, как он ухватил за руку чумазого паренька, лет пятнадцати. Понятно, уличный воришка-карманник попался, и вовремя, пора нам на местных паханов выходить.
— Отпустите! — истошно закричал парнишка, и попытался вырваться, но от горбуна не сбежишь.
Наклонившись к нему, я резко вскинул перед ним пальцы веером, и прошипел ему в лицо, как учил нас Штенгель:
— Ша! Ты чего, паря, попутал? Совсем масти не различаешь? Под кем ходишь?
Паренек, услышав знакомые обертоны речи, успокоился, дергаться перестал и ответил:
— Под Косым хожу, он здесь за порядком среди братвы смотрит.
— Веди, разбор учинять будем.
— Да, вы чего, — воришка напрягся, — на вас узоров нет, одеты как все, как вас отличить? Давайте краями разбежимся, я вас не видел, вы меня, а?
— Не, паря, веди к старшему, разговор к нему есть.
— Так бы сразу и сказали, а то разбором пугаете, — ответил карманник, зыркнув из под бровей. — Пуганные мы, и не таких видали.
Хата местного пахана по кличке Косой, находилась совсем рядом, небольшой глухой тупичок рядом с рынком, а в нем, полуподвал. Мы спустились вниз и застали некрасивую картинку. Корявый мужик, неопределенного возраста, с сальными волосами и такой же одежде, прижал в углу молодую девчонку лет семнадцати, и разрывал на ней одежду. Девчонка сопротивлялась, что-то кричала, но наверху ее никто не слышал, а здесь в подвальчике, кроме самого Косого, сидели за изгаженым столом два упырка, по виду побродяжки и попрошайки, которые с азартом подбадривали пахана. В том, что корявая морда, пытающаяся изнасиловать девушку, и был Косой, сомнений не было, достаточно было на его морду посмотреть.
— Э-э-э, — пробасил Курбат и, подскочив к Косому, одним резким рывком откинул его от девушки в сторону. — Ты чего творишь, урод?
Косой быстро вскочил на ноги и, вытирая кровь из рассеченой щеки, выдохнул:
— Вы попали, сопляки. Кто такие?
— Про Кривого Руга слышал? — спросил я.
— Ну, — Косой принял некое подобие боевой стойки, а его шавки, двое бродяг, притулились по бокам.
— Гну, — резко ответил я. — Мы из его банды, будем жить в городе, пришли к тебе, посмотреть, что за человек, а ты беспредел творишь. Че за дела?
— Кривой Руг далеко, а у нас свои законы. Девка мне должна, и теперь отработает по полной.
— Сколько? — обернувшись, спросил я девушку.
— Три серебрянки, — потерянно ответила она, пытаясь прикрыться разодранным в клочья серым платьем. — Мы здесь наверху в каморке живем, беженцы. Заняли денег у него, — она кивнула в сторону Косого, — а нам отдавать нечем. Мы все вернем, — быстро затараторила она, — но позже, как отец вернется.
Понятно, кому война, а кому мать родна. Покопавшись в кошельке, я вынул полуимпериал, по номиналу десять серебрянок, и бросил на стол.
— Этого за девку хватит? — спросил Косого.
— Дело не в деньгах, — местный авторитет набычился, — и вообще, валите отсюда, а то голыми и босыми отсюда уйдете, и никакой, — он мерзко хмыкнул, — Кривой Руг не поможет.
— Как знаешь, — мой взгляд скользнул по Курбату, который не отрываясь, смотрел на девчонку, и в то же время, был готов в любой момент встать на ее защиту. — Уводи девушку, Курбат.
Горбун накинул на девчонку плащ и повел ее к выходу из подвала. Косой попытался кинуться за ним следом, но на него прыгнул Звенислав, и несколькими быстрыми ударами успокоил. Бродяги попытались за него вступиться, но я встал на их пути, и так посмотрел на них, что они решили не рисковать и отстояться в стороне.
Звенислав закончил месить Косого, добавил ему пару пинков, и тот, глухо застонав, откатился в угол, где до этого стояла девушка.
— Мразь! — Звенислав брезгливо обтрусил свою одежду от пыли.
— Что же вы так, — спросил я бродяг, — законы воровские не уважаете? Это не я, пришлый, должен был этого скота остановить, а вы. Что так?
— Да, это, — один из попрошаек ответил. — Всех авторитетов в городе зачистили, и так сложилось, что Косой за старшего остался.
— Еще кто-то кроме него в городе есть?
— Так, человека три, кто с понятием.
— Ясно с вами все. Если будут какие-то претензии насчет этого козла, — я ткнул пальцем в сторону всхлипывающего Косого, — то всегда милости просим на наш двор, улица герцога Арина, дом пять. Меня зовут Пламен, сын Огнеяра.
— Да, все путем, разбора не будет, — бродяга поморщился, — не нашего вы уровня люди.
— И все же, у меня есть работенка для бродяг, если что, обращайтесь, — попрошайки суетливо закивали, а мы со Звениславом вышли на улицу.
Девушка, закутанная в плащ Курбата, все еще не отошла от шока, и я, ее спросил:
— Как звать, где живешь?
— Эльза меня зовут. Здесь, — она махнула рукой в направлении второго этажа, — живем с мамой и братиком младшим.
— А отец где?
— На войну забрали, в ополчение.
— Курбат, — обратился я к горбуну, который, судя по всему, на девчушку крепко запал, как говорится, с первого взгляда, — проводи девушку, и помоги, чем сможешь.
— А вы, как же?
— Мы еще кое-куда зайдем, а встретимся уже дома. Давай.
Курбат кивнул и повел симпатичную девушку Эльзу к ней на квартиру, а мы направились в норгенгордское отделение Тайной Стражи, посмотрим, что там творится.
Полковник Штенгель.
После победы под Стальгордом, работы у полковника Штенгеля не убавилось, а даже, наоборот, стало больше. Оборонительная армия генерала Микита, кстати, генерала он получил за победу над войском рахдонов, встала на свои прежние рубежи по рекам Сана и Быстриша. Часть воинов, в основном ополченцев, распустили до весны по домам, а вся остальная армия, взяв в руки лопаты, заступы, мотыги, кирки, топоры и ломики, начала строить оборонительную линию длинной в сто пятнадцать километров. Естественно, не в сплошную, а на самых опасных направлениях предполагаемых вражеских прорывов.
Большинство рейдеров, в отрядах подчиненных Штенгелю и Интару, получили свободу, и кое-что еще в денежном эквиваленте из добычи, но разбегаться из своих сотен, не торопились. Ладно, пират Бебека, тот умчался на Корас, с рассказами о здешнем привольном житье, ну, и еще с десяток бойцов-иностранцев, а вот штангордцам, деваться было некуда. В самом деле, ну выйдут они за пределы замка, а там их уже герцогские вербовщики ждут и никак не дождутся, на службу в поредевшие пехотные полки потянут. Вот и решили те, кто уже повоевал в тылу врага, что если оставаться в армии герцога Конрада Четвертого, то лучше чем рейдерская, службы не сыскать.
