Быстро забравшись на мачту корабля, я, держась одной рукой за сетку, подняла еще одну морскую волну и пустила ее прямо на палубу, при этом не забыв накрыть оберегающим барьером капитана корабля, стоящего за штурвалом. Поняв, что ему ничего не угрожает, мужчина даже ненадолго расслабился. Как только брат оказался снова в воде, я одним движением руки превратила ее в лед, бесполезно надеясь на то, что удастся заморозить брата. Но все-таки магия не оказала ровным счетом никакого влияния на доспех, и показалось легкое желтоватое свечение, и уже через пару секунд Дарни оттаял и, сияя на солнце, смотрел в мою сторону, небрежно свесив меч через плечо. Стоило ему двинуться вновь в мою сторону, как вовремя подоспел Кейден, сбив с ног противника невероятно сильным порывом ветра. Я крепко ухватилась за сетку, стараясь, чтобы меня не унесло за борт. Однако Дарни быстро поднялся на ноги, не обращая практически никакого внимания на никчемные выпады со стороны своего некогда компаньона.
Нет, своими силами здесь нам точно не справиться. Нельзя сказать, что мощь Туфур Дваина заставила меня впасть в глубокое отчаяние, но все-таки все попытки были бесполезны. Кольцо демона было мне не по зубам, и я прекрасно это осознавала. Можно, конечно, было бы попытаться скинуть Дарни за борт, но как я тогда смогу забрать, что должна? Нет, самая действенная стратегия отпадала, и оставалось только ждать милости от Трреу, кому и принадлежит эта чертовски сильная вещица. Увидев, как Кейден готовит очередное заклинание, жестом руки я попросила его остановиться.
— Бесполезно, — выдавила из себя я беспристрастные слова. Собравшись с силами, я с помощью левитационного заклинания спустилась на палубу неподалеку от Дарни. Разведя руками и глядя на ошарашенного моими действиями Кейдена, я принялась покорно ждать решения судьбы. Я могла бы убежать, но какой тогда был бы смысл? Либо я умру сейчас с позором, либо выйду гордым победителем. Дарни разразился диким смехом, победным, наверняка. До чего же глупо я сейчас поступаю, хотя Трреу и должен был выполнить свою часть уговора и помочь мне, я не была в этом так уверена.
Однако демон не подвел меня. Стоило брату броситься на меня с победным кличем, как он резко остановился, охваченный клубами черного дыма; Кейден сразу понял, ЧТО это за дым. На этот раз небо осталось нетронутым, по-прежнему сияющее солнце осветило ужасающий облик Трреу, нависший над беспомощным Дарни. Широко разинув рот, мой брат смотрел огромными глазами на двухметрового демона, что, скривившись в злобной усмешке, вырвал из рук Дарни меч и им же насквозь пронзил тело юноши. Я дрогнула, наблюдая за тем, как исчезли доспехи, и синий камзол брата пропитался кровью. Бесполезно хватая ртом воздух, Дарни упал на колени, до конца еще не осознавая то, что встать ему больше никогда не удастся.
Не обратив на меня никакого внимания, Трреу бережно снял с пальца брата драгоценный артефакт и, развернувшись своей устрашающей мордой, кивнул и исчез, одарив нас темным дымом. Я боялась даже оборачиваться, прекрасно зная, что за спиной стоит Кейден и сверлит меня самым презренным взглядом, на который только способен. Глубоко выдохнув, я резко развернулась к нему лицом и выпалила:
— Ну, давай, убей меня лучше! — разведя руки в стороны, я взглянула в налитые гневом глаза парня. Отрицательно покачав головой, Кейден взмыл магией в небо, на прощание ничего не сказав.
На душе было так погано, что мне захотелось выкинуться за борт на съедение акулам, но, к сожалению, в этой местности их не было. Сплюнув на пол, я села на одну единственную выжившую в этом бою бочку, глядя на мертвое тело брата и кровавую лужу под ним.
— А ведь действительно, что мне стоило просто отдать тебе этот несчастный Туфур Дваин? — протараторила я, прекрасно понимая, что так хотя бы не участвовала бы в смерти брата. Всего равно его бы настиг и убил Трреу.
Кейден
Госпожа Аэльрана, которую я привык называть по имени, раньше была для меня неким напоминанием о том, каким я боюсь себя видеть. Отец, Низман Бронг, много рассказывал мне об этой особе, часто упоминал то, что, возможно, мы с ней нашли бы общий язык. И он не ошибался, но буквально месяц назад я ему не верил.
Я рос в необычной семье, не такой, конечно, как у Маэны, но приключений и страстей мне хватало вдоволь. Мама умерла рано, я даже не помню, как она выглядит, мне всегда не хватало женской руки в своем маленьком, уж слишком мужском мире. Мое ближайшее окружение составляли отец и дворецкий, Николас; остальные слуги, в прочем, хоть иногда и были женщинами, то я их почти никогда не видел. Папа всегда находил на меня время, даже будучи двадцатилетним, я не ощущал никого ближе него, он был для меня советчиком, отцом и лучшим другом, когда же он умер, я себя плохо помню. В душе осталась какая-то непонятная пустота, как будто кто-то опустошил меня полностью, ни осталось ничего. Хотя, думаю, тот, кто потерял кого-то близкого, без слов сможет понять это чувство.
Но кто бы мог подумать, когда вышло так, что я все-таки связался с Аэльранами по глупости, встретив Маэну, я даже не заметил, как эта пустота исчезла. Пускай она и показалась мне жестокой и хитрой, со временем я увидел в ней больше, чем просто жадного, жаждущего власти человека. Я думаю, что Стасья и Калена заметили в ней то же, именно поэтому до сих пор неотрывно следуют за ней, особенно эта рыжеволосая девушка, что меня так боится.
Иногда мне хотелось просто подойти к Маэне и задушить, особенно в последнее время, когда-то эта ставшая почти родной мне девушка стала вести себя чересчур странно. Если под конец путешествия мне показалось, что я для нее стал больше, чем просто ненавистным компаньоном, может даже другом, то позже я убедился в том, что это не так. Я видел порой в ее глазах странную неуверенность и смятение, наверное, больше никто этого не замечал, считая ее сильной и непоколебимой женщиной. И все-таки я видел, видел, как совесть за содеянное разрывает ее изнутри, думаю, Маэна просто боится открыть себя настоящую тому жестокому миру, который она сама создала для себя. И непременно мне хотелось спасти госпожу Аэльрану от этих чувств, хотелось сказать ей, что она сильно ошибается, считая себя полным чудовищем, но кто меня станет слушать? Разве ей могло быть это важно? Если бы я тогда знал, насколько…
А теперь, когда Маэна не скрывала свою ненависть и отвращение ко мне, я в очередной раз задумался, может, я просто не умею понимать женщин? Или все это из-за того, что я претендую на часть ее денег, вырученных от реликвии Туфур Дваина? Нет, конечно, нет. Я только сейчас понял, что девушка попросту чувствовала себя виноватой по отношению ко мне за то, что делает. И пускай она мне в этом никогда и ни за что не признается, я больше чем уверен, что именно так оно и есть.
