Никодимус перевел взгляд на меня, явно позабавленный.
— Этому? — сказал он. — Ну вы даёте, Дрезден, вы что, не в состоянии распознать уловку?
— Какую уловку? — переспросил я.
— Мне нужно было оказать некоторое давление на мисс Мёрфи, — сказал он. — Но никакой реальной угрозы для вас не было. Вы серьёзно думаете, что дженоскве понадобится больше пары секунд, чтобы размозжить даже такой толстый череп, как у вас?
Он широко улыбнулся, явно довольный собой:
— Так что это было не большей попыткой убить вас, чем ваше участие в погоне за маленьким доктором было нарушением данного Мэб обещания, что вы будете мне помогать.
Проклятье. Здесь уже не получится выторговать какой-нибудь взаимной выгоды. Уверен, что с точки зрения Мэб, мы с Никодимусом сыграли этот раунд вничью. Мои попытки защитить Баттерса можно было списать на невезение и откровенную некомпетентность. Попытку Никодимуса убить меня можно было оправдать уловкой, необходимой для уничтожения Меча.
Его глаза сузились.
— И я полноправно ожидаю, что ты выполнишь свою половину сделки, Дрезден, независимо от того, что произойдёт в ближайшие несколько часов.
Я стиснул зубы и сказал:
— Ты напал на Мёрфи.
— Я предупреждал, что не могу гарантировать её безопасность, — резонно ответил он. — Но в любом случае, если помните, она напала первой. И она пока ещё жива.
Он продемонстрировал мне свои белые зубы:
— Я бы сказал, что веду себя более чем благоразумно. И ваш сеньор был бы такого же мнения.
И опять он был прав — в понимании Мэб, он действительно был благоразумным человеком.
Уриил тем временем подошёл и встал по правую руку Майкла. Я занял позицию слева от моего друга.
— Сделка заключена, — промурлыкал Николимус Уриилу. — Он добровольно дал слово. Ты не можешь удержать его от исполнения.
— Правильно, — сказал Уриил. — Но я могу помочь ему сдержать слово.
Улыбка Никодимуса увяла.
Уриил спокойно повернулся к Майклу, положил руку ему на плечо и мягко забрал трость.
Майкл моргнул, уставившись на Уриила, расставил руки, чтобы легче было держать равновесие, и весь напрягся в ожидании, что без поддержки трости не удержится на ногах. Но затем вдруг расслабился. Перенёс немного веса на больную ногу, потом ещё немного. Затем коротко рассмеялся и несколько раз подпрыгнул на ней.
В этот момент из-за дома снова показался бегущий Баттерс. В волосах его застряла дубовая веточка со всё ещё висящим на ней мокрым коричневым листком, промокшие колени были перепачканы грязью, а в руках он бережно нёс узкий сверток, обмотанный холстом и клейкой лентой и высотой с него самого. Баттерс на бегу разорвал ленту и протянул свёрток Майклу.
Глаза Майкла расширились и повернулись к Никодимусу, он не глядя вытянул правую руку — ему и не нужно было смотреть — и вынул из свёртка Меч, сверкающий стальной клинок с крестообразной рукоятью. Стоило пальцам Майкла сомкнуться на ней, Амораккиус взорвался ослепительным белым светом, и уже во второй раз за вечер воздух наполнила тихая, зловещая мощь одного из Мечей.
Глаза Никодимуса распахнулись:
— Вы жульничаете! — прорычал он.
— Я сказал, что выйду к тебе, — сказал Майкл.
Затем он поднял ногу в рабочем ботинке и пнул белую деревянную калитку, сорвав её с петель. Она ударила Никодимуса в корпус, выталкивая обратно на дорогу, и Майкл Карпентер, рыцарь Креста, под взглядом архангела, чьи серебристо-зелёные глаза мерцали в ответ на свечение Меча, вышел из открытых ворот на обледеневший тротуар.
— Я вышел, — сказал Майкл. — In nomine Dei, Никодимус. Я вышел сразиться с тобой.
Стоя на дороге, Никодимус оскалился.
Я испугался за Майкла.
И моё сердце воспарило.
— Ха-ха! — сказал я, словно хулиган из «Симпсонов», указывая на него. Потом я вышел за ворота и встал рядом со своим другом. Я ткнул пальцем в свой посох, упавший на землю там, где меня схватил дженосква, напряг волю и произнёс:
— Ventas servitas!
Посох подбросило вверх резким потоком воздуха. Я поймал его и накачал силой, призывая в руны зелёно-белый свет и серебристый огонь души.
Уриил скупо улыбнулся, взгляд его потяжелел, и ледяной дождь снова начал идти. Он взрывался облачками пара, когда капли касались рун моего посоха.
— Двое вас, — сказал я Никодимусу. — Двое нас. Что думаешь, Ник?
Майкл стоял перед ним прямо, держа Амораккиус обеими руками. Свет Меча разливался в вохдухе — и тень Никодимуса робела перед ним.
Никодимус наконец отступил. Он опустил свой меч и сказал:
— Дрезден, я ожидаю вашего возвращения в наш штаб к четырём утра.
И развернулся, чтобы уйти.
— Не так быстро, умник, — сказал я.
Никодимус приостановился.
— Если уж я должен играть по этим дурацким правилам, ты тоже должен. Мне всё ещё нужен кто-то, кто прикроет мне спину на этой работе.
— Я буду более чем рад увидеть в этой роли мисс Мёрфи.
— Ты вывел её из строя, — возразил я. — Тебе не стоило этого делать. Ты уже победил её.
— Тогда выбери другого, — отрезал Никодимус.
Я положил руку на плечо Майкла и сказал:
— Я уже выбрал. И ты смиришься с этим, иначе я восприму это как нарушение договорённостей — как и Мэб.
Никодимус просто стоял, пропитанный мокрым снегом и равнодушный к холоду. Он смотрел на меня в ледяной тишине несколько секунд. Затем изрёк:
— Так тому и быть.
Тени сгустились вокруг него, и растворились в штормовой ночи, забрав его с собой. Я огляделся вокруг и осознал, что дженосква уже ушёл.
Майкл опустил Меч и очень странно на меня посмотрел.
— Что? — спросил я.
— Черити, — предсказал он, — будет очень недовольна.
Как только Ник и Большой Волосатик ушли, я метнулся к Кэррин. Она лежала на спине, вздрагивая, а её глаза смотрели в никуда.
Я повернулся к Уриилу и ткнул пальцем в Кэррин:
— Вылечи её.
— Я не могу, — поморщился Уриил и добавил, спустя мгновение: — Мне жаль.
— Я крайне в тебе разочарован, мистер Радость, — сказал я. — Баттерс?
— Да, да, — отозвался Баттерс, уже на пути к Кэррин. — Господи! — воскликнул он после короткой паузы. — Живее, мы должны убрать её подальше от холода и сырости. Прямо сейчас. Пока у неё не случился шок.
— У меня разожжён камин, — сказал Майкл. — Перетащим диван поближе к нему.
Я снял свой плащ и положил на землю рядом с Кэррин. Мы погрузили её на него.
— Эй, мистер Радость! — обратился я к нему немного грубее, чем следовало. — Есть какие-то космические причины, которое не дают вам поднять плащ за угол?
