Уриил удивлённо моргнул, но затем поспешил к нам и охотно взялся за свой край плаща. Мы вместе подняли плащ с Кэррин, пытаясь её не потревожить. Но она всё равно издала бессвязный болезненный стон. Баттерс открыл двери, и мы занесли её в дом.
Пока мы её несли, Майкл внимательно наблюдал за моим лицом.
— Что? — спросил я.
— Ты не сердишься на то, что она ранена, — ответил он.
— Чёрта с два! Потом буду сердиться. Ещё не время. После того, как мы о ней позаботимся.
Майкл хмыкнул:
— Ты зол не больше, чем был бы, если бы на её месте был я. Или Баттерс.
Я тоже хмыкнул.
— Она не хрупкая принцесса, — сказал я. — Она воин. У воинов есть враги. Иногда воинам бывает больно. — Я чувствовал, как мои челюсти сжимаются. — И тогда их друзья сравнивают счёт.
— Чертовски верно! — встрял Баттерс.
Майкл продолжал смотреть на меня:
— Гарри…
Между тем мы донесли Кэррин до гостиной и осторожно переложили на диван. В подтверждение слов Майкла в уютном каменном камине действительно горел огонь. Когда Кэррин оказалась на диване, я взялся за один конец, Уриил — за другой, и мы поставили его прямо перед камином, чтобы его тепло окружало её.
— Полотенца, — сказал Баттерс. — Одеяла. Быстрее.
— Я принесу, — вызвался Уриил. Он повернулся, замер, а потом спросил у Майкла: — А где они?
Майкл объяснил ему, где находится бельевой шкаф. Уриил торопливо бросился туда и через секунду вернулся, нагруженный полотенцами.
— Хорошо, — сказал Баттерс, хватая их. Он начал прикладывать их к Кэррин, пытаясь её высушить. Тепло и обтирания полотенцами, вроде бы, привели её в чувство, и она несколько раз моргнула.
— Майкл, — позвала она. — Майкл?
— Я здесь, — сказал он.
Кэррин посмотрела вверх, её лицо исказилось, глаза наполнились слезами:
— Мне жаль. Мне так жаль. Я потеряла Меч.
— Спокойно, — мягко сказал Майкл. — С этим мы справимся. Тебе не надо сейчас беспокоиться об этом.
— Нам надо снять с неё мокрую одежду, — сказал Баттерс. — У вас есть безопасные ножницы?
— У меня в наборе, — сказал Майкл. — На кухне.
— Я принесу, — произнёс Уриил и вышел. Вернувшись, он протянул Баттерсу тот же красный пластиковый ящик для инструментов, с помощью которого Майкл до этого латал меня.
— Кэррин, извини, — сказал Баттерс, — за твою куртку.
Он принялся орудовать безопасными ножницами, разрезая на Кэррин одежду, стараясь не шевелить её руку и плечо. Она все равно заворчала от боли.
— Я не знала, как мне быть, — сказала Кэррин. — Если бы я отвернулась от него, он бы ударил меня в спину. Если бы я не помогла Гарри, он бы умер, — её глаза расширились. — Гарри, он?..
— Я здесь, — ответил я.
Я взял её правую руку в свою. Её глаза метнулись ко мне, а пальцы вдруг крепко сжали мои. Рука была ледяной, да и сама Кэррин дрожала всё сильней.
— Гарри, — сказала она. — Слава Богу.
— Срань господня! — сказал Баттерс. — У нее в рубашке дырки от пуль.
— Я всё испортила, Гарри, — сказала она. — Проклятье, я всё испортила, — она открыто заплакала. — Они всегда гораздо сильнее. Их всегда больше, и они всегда слишком сильны.
— Кэррин, — сказал я. Я взял её лицо в руки и заставил смотреть на меня, пока Баттерс срезал с неё рубашку. — Заткнись. Ты феноменально облажалась. Хорошо? Мы все выбрались. И со всеми всё будет хорошо. Правильно, Баттерс?
Баттерс одарил меня тяжёлым взглядом.
— Но Меч! — сказала Кэррин.
Майкл наклонился и серьёзно сказал:
— Не теряйте веры, мисс Мёрфи. Не всегда всё настолько плохо, как кажется. Временами тьма лишь помогает увидеть свет.
Я посмотрел на Уриила, который мрачно сжал губы в тонкую линию.
— Ох, слава Богу, — выдохнул Баттерс, — она надела бронежилет.
— Разумеется, я надела бронежилет, — ответила Кэррин, и на секунду её голос прозвучал ясно и раздражённо. Её зазнобило сильнее. — Господи, как холодно.
Баттерс выдернул несколько маленьких, ярких кругляшков металла, протягивая их Майклу:
— Четыре, пять. Сколько раз в неё стреляли?
— Пять, — мгновенно вставил Уриил.
— Двадцать второй, — сказал Майкл. — Возможно, двадцать пятый.
— Крови нет, — доложил Баттерс. — Думаю, жилет остановил их все, — он продолжил срезать рубашку, пока не смог увидеть повреждённое плечо. Оно уже начало отекать. — Нам надо снять с неё бронежилет.
— Зачем? — спросил я.
— Потому что кевлар не растягивается, и она продолжит отекать, и потому что ей надо в больницу. Я бы предпочёл, чтобы она не отвечала на любые вопросы о повреждённом пулями бронежилете, когда мы там окажемся.
— Это может быть небезопасно, — сказал я. — Почему ты не можешь позаботиться о ней здесь?
— Потому что здесь у меня нет нужных ей инструментов, и даже если бы они были, у меня нет опыта их использования, — сказал Баттерс твёрдо. — Послушай, Гарри, не у всех есть твоя способность залечивать раны. Её плечо вывихнуто, возможно, есть и другие повреждения. Я ещё не осмотрел её колено, но думаю, разорвана передняя крестообразная связка. На такую травму нельзя просто не обращать внимания. Если она быстро не получит должного ухода, может остаться калекой на всю жизнь. Поэтому, как только я буду уверен, что у неё не начнётся гипотермия, мы отправимся в больницу. — Он внимательно посмотрел на меня с решимостью на лице. — И если ты будешь со мной спорить, я позвоню её друзьям из полиции и скажу, что ей нужна помощь.
Ярость застилала мне глаза, я зарычал и сжал руку в кулак, но Баттерс не отступал.
— Гарри, — произнес Майкл. Он встал между нами и положил руку мне на грудь. — Она не может здесь остаться. Она в агонии.
Я моргнул несколько раз и занялся математикой, выталкивая агрессию Зимы подальше из своих мыслей. Ярость отступила, оставив после себя усталость, и голова моя начала раскалываться от боли.
— Правильно, — сказал я. — Правильно… Извини, Баттерс. Эй, мистер Радость! Ты можешь поставить ей какую-то защиту, разве нет?
— Не могу, — ответил Уриил.
— Никакой от тебя пользы, — пробормотал я. Пульсация усилилась, несмотря на серьгу Мэб. — Господи, моя голова!
Сдерживающая рука Майкла стала поддерживающей, в голосе звучало беспокойство:
— Гарри? Ты в порядке?
— Буду. Просто… надо минутку передохнуть.
— Уриил, — произнес Майкл мягко, но настойчиво.
Комната неожиданно накренилась, и я взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Майкл поймал меня за правую руку. Уриил поймал мою левую своим носом, угодив прямо в алюминиевую шину, но архангелу удалось меня поддержать. Между нами тремя я нащупал стул и присел на минутку, пока моя голова кружилась.
