— Да! Полностью! — с жаром воскликнул Збышек. — Знаешь, твои слова — они просто, ну-у… Что-то перевернули во мне! Я осознал, что вел себя как последний эгоист, не принимая в расчет чувств Адриадакис… Мы ведь товарищи по борьбе, а это самое главное…
— Правильно. Так и есть. Все мы учимся на своих ошибках, Пшелвдупский.
— Да! — подхватил Збышек. — И знаешь… Я хотел сказать тебе спасибо! Огромное! Ведь если б не ты, я так бы и остался… Ну-у… этим…
— Я просто подтолкнул тебя в нужном направлении, — пожал плечиками Адорабль; лихорадочный энтузиазм Збышека поверг его в легкое недоумение. — В основном ты все понял сам. Учись, парень, работай над собой — и как знать, возможно, однажды жизнь повернется к тебе светлым полужопием… Э-э… — взгляд младенца остановился; что-то в сказанной им фразе было не так, а он обожал абсолютную точность формулировок.
— И я хочу, чтоб ты знал: мое предложение, конечно же, остается в силе! — Збышек заговорщически понизил голос. — Ну, насчет расслабления…
— Вот как? Дай сигаретку!
Пшелвдупский с готовностью выхватил пачку.
— Тяжелая выдалась неделька… — обронил Адорабль, выпустив к потолку тонкую струйку дыма.
— Уж я думаю! — поддакнул Збышек. — Сам устал как собака… Но, по крайней мере, с некоторыми проблемами разобрался. Думаю, в руководстве медицинской гильдии придется сделать перестановку кадров, кое-кого отправить на пенсию… Я ведь могу распорядиться?
— Конечно, ты же теперь представитель городской администрации! Ты даже арестовать кого-нибудь можешь и расстрелять без суда и следствия… Хотя, конечно, лучше обходиться без крайностей… Но если твои действия попытаются саботировать — будь тверд, понял?!
— Да, конечно… А знаешь, этой ночью я хочу отдохнуть от дел, — признался Пшелвдупский. — Немножко развеяться, сменить обстановку… Хочу сходить в стриптиз-бар.
— В Аристопале есть стриптиз-бары?! — удивился Адорабль. — Не знал, надо же… Во везет некоторым!
— Я ни разу в таких местах не был! — стыдливым шепотом поведал Збышек. — Ну… Хочу исправить пробел в образовании. Там, говорят, такие девочки… Такое вытворяют…
Вундеркинд состроил угрюмую рожицу.
— Не сыпь мне соль на раны…
— На раны? — вскинул белесые бровки Збышек. — Тебе? О чем ты?
— О чем, о чем… Будто не понимаешь… Я тоже хочу позырить на баб!
— О… Ну… Э-э…
— Если я выгляжу как младенец, это еще не значит, что я младенец! — пробурчал Адорабль. — А некоторые имеют нахальство жаловаться на свою жизнь — тяжело им, видите ли…
— Так хочешь, я возьму тебя с собой?
Глазки вундеркинда на миг вспыхнули радостью, но тут же потухли.
— Хорхе не позволит… Да еще бабки…
— Хм… — задумался Пшелвдупский. — А ты не можешь услать их всех с каким-нибудь поручением? Часика этак на три? Нам хватит…
— На три-и… Ну, не знаю… Разве что на час-полтора… — Младенец в задумчивости выпятил губу. — Говоришь, сегодня ночью? Гм…
— Ни за что не поверю, что твой гениальный мозг не справится с этой задачей! — воскликнул Збышек.
— Поменьше пафоса, Пшелвдупский. Вот что: ты сможешь подогнать к воротам Термитника паромобиль?
К тому моменту, как заходящее солнце окрасило небосвод в розовые тона, все было готово. Медицинская карета под парами стояла в нескольких метрах от рва. Збышек покинул Термитник, неся в руках здоровенную корзину.
— Чего там у тебя? — без особого интереса спросил Лю, дежуривший в этот час у ворот.
— Грязное белье, — пробормотал Пшелвдупский. — Давно пора устроить здесь собственную прачечную…
Лю поправил ремень ракетомета и зевнул.
— Слышь, фельдшер, про птичек ничего нового не слышно? Будем мы их зачищать или нет?
— Не будем, успокойся… Кван с ними как-то договорился: они не трогают нас, мы не трогаем их, такой расклад.
— Ну и ладно, — пожал плечами Лю. — Не больно-то и хотелось…
Збышек погрузил корзину, уселся за рычаги и покатил. Спустя несколько минут в заднем отсеке паромобиля что-то закопошилось, и голос Адорабля глухо спросил из-под тряпок:
— Ну что, получилось? Никто не заметил?
— Получилось, — бросил Збышек. — Даже проще, чем я предполагал.
— Сверток под одеялом не вызовет подозрений, во всяком случае, еще несколько часов, — хихикнул вундеркинд. — А если нам немножечко повезет, об этой моей отлучке вообще никто не узнает… Хм, мы ведь можем превратить это в маленькую традицию, почему нет? Что скажешь, Пшелвдупский?
— Давай не будем загадывать так далеко…
— Ладно… Скоро там?
— Минут через сорок доберемся.
— Одежку-то мне захватил, а?! — забеспокоился младенец.
— Захватил, не бойся… И шляпу с вуалью тоже. Сойдешь за похотливого карлика, — не удержался от колкости Збышек.
— Но-но, я бы попросил! — строго отозвался Адорабль. — Я не карлик, я титан мысли… Пускай даже и маленький.
Стрип-бар располагался в небольшом подвальчике. Веселье уже кипело вовсю: сквозь плотные двери музыка не проникала, но стоило зайти внутрь — как на тебя тут же обрушивался водопад звуков. Разноцветные лучи метались по маленькой сцене. Возле шеста крутила бедрами девица — все еще слегка приодетая. Закутанный в плащ Збышек устроился за столиком в самом темном углу. Убедившись, что на них никто не обращает внимания, он откинул полу и выпустил Адорабля.
— Почему так низко?! — недовольно буркнул младенец. — Я же ничего не увижу! Слышь, Пшелвдупский, добудь мне сиденье повыше… Блин! Эй ты, жирный, окороками двинь — загородил все! Чего смотришь, тебе говорю!
— Тс-с! Что ты орешь! — прошептал Збышек. — У тебя голос детский, не привлекай внимания…
Но это было как раз то, чего Адорабль не умел. Музыкальная тема сменилась. Теперь танцовщица двигалась активнее, освобождаясь от остатков одежды. Публика оживленно приветствовала эту трансформацию.
— Сиськи покажи! — раздался из дальнего угла подозрительно юный голос.
Вспотевший Збышек подозвал официантку.
— Принесите, пожалуйста, кружку темного…
В бок ему воткнулся маленький острый локоть. Фельдшер скосил глаза: Адорабль молча показывал ему два пальца.
— Две кружки! — поправился Пшелвдупский.
Стриптизерша на сцене рассталась наконец с бюстгальтером под одобрительные возгласы посетителей. Блеснув восхитительной улыбкой, девушка совершила головокружительный кульбит возле шеста.
— О да, мамочка! Потряси ими!!! — вопил Адорабль, стуча маленькими кулачками. Пиво выплескивалось на столешницу. Збышек напрасно пытался утихомирить вундеркинда: в их сторону уже пару раз обернулись. Фельдшер утер со лба пот и отхлебнул из кружки. Адорабль решил последовать его примеру, но сосуд оказался слишком тяжел для него. Младенец снова пихнул в бок своего визави.
