Сан Саныч хитро прищурился. Порядки в деревушке царили своеобразные: путники уже выяснили — деньги Аристопала, Джеппы и даже Дириоласты имели здесь хождение, но любая монета или банкнота ценилась не более чем в одну десятую номинала. После долгих споров дети Господина Высокое Небо согласились потратить некоторое количество драгоценного пластилита…
— Позволь задать тебе встречный вопрос: что бы ты сам хотел получить? Что бы взял сразу — и не торгуясь?
В глазах седовласого вспыхнуло веселое удивление.
— Ах, гоим — вы что же, немножко волшебники? Или просто решили посмеяться над старым Моисеем?
— Ни то ни другое, уважаемый, — покачал головой Сан Саныч. — Просто назови свою цену, лады?
— И вы таки обещаете, что я это заимею?
— …У этого типчика губа не дура! — ворчал Костя, возвращаясь к палатке. — Ишь чего захотел… Да здесь каждый второй возьмется отвести нас на край света просто за горстку патронов!
— Может, и возьмется, да вот только доведет ли? Я ведь при тебе с местными беседовал, Кость: все в один голос говорят, что, мол, «Моисей и сыновья» — самая надежная команда…
— Бандюги они…
— Так здесь все бандюги! — невесело хохотнул Сан Саныч. — Поселок напрочь незаконный, если я хоть что-то в местной жизни понимаю… Ну, вот и первая проверка для наших маленьких эгоистов. Как думаешь, сумеют они «ручник» изготовить?
— Ох, сомневаюсь… Вряд ли они вообще знают, что это за штука такая — пулемет.
Костины опасения не подтвердились.
— Конечно, знаем! — пожал плечами Марикс. — И пулемет, и еще несколько десятков видов быдлянского оружия… Забавно, никогда не думал, что эта информация нам понадобится!
— Тады приступай. — Гаргулов широким жестом указал на сваленные в углу баулы.
Один из них был расстегнут, и наружу торчали одинаковые серенькие кирпичики, с виду — то ли оконная замазка, то ли дешевое мыло.
— Поможешь мне? — спросил мальчик сестру.
— Хорошо. Займись пулеметом, а я сделаю патроны.
Сан Саныч и Костя с интересом наблюдали действо. Сперва Марикс достал пластилит и сложил кирпичики аккуратным параллелепипедом, после чего уселся напротив, скрестив ноги, и застыл. Первые мгновения ничего не происходило, но вот серая масса дрогнула и поплыла, словно оказавшийся у огня воск. Казалось, невидимые руки мнут податливую материю, формируя некий предмет — сперва грубо, в первом приближении, потом все точней и точней. В последнюю очередь проявлялись цвет и фактура — масляный блеск вороненой стали, темное дерево приклада, широкий брезентовый ремень…
— Класс! — восхищенно прошептал лейтенант. — Ну, блин…
— Минус шесть килограммов пластилита, считая патроны, — мрачно обронила Ласса. — Осталось около тридцати килограммов…
— Меньше. В каждом бруске девятьсот семьдесят граммов; двадцать восемь брусков — это двадцать семь килограммов сто шестьдесят граммов…
— Ты что, в уме подсчитал?! — удивился Гаргулов.
— Конечно… Ах да, вы даже этого не умеете… — Марикс с отвращением посмотрел на пулемет. — Забирай… Надеюсь, остальное мы потратим с большим толком.
— Угу. А до этого придется тащить его на собственном горбу! — мрачно констатировал Гаргулов. — И вы тоже понесете, голубчики, не отвертитесь… А то тяжелей консервированной башки им ничего не поднять, видите ли! Кстати, как она там?
Марикс и Ласса переглянулись.
— Мицелий уже должен был прорасти в мозг… — задумчиво протянул мальчик. — Возможно…
Дети уставились на корзину. Повинуясь силе «эго», банка медленно поднялась из своего вместилища и зависла в воздухе. Голова Фигассэ покачивалась в прозрачной жидкости; красноватая бахрома, тянущаяся вниз от обрубка шеи, сделалась гуще. Но главным было не это: отвратительный трофей теперь определенно проявлял признаки жизни! Моргали набрякшие, синюшные веки, лицо гримасничало, глазные яблоки в сетке кровавых прожилок двигались в глазницах, силясь рассмотреть окружающее… Костя внезапно почувствовал неудержимый приступ тошноты и бросился вон из палатки.
— Не обожгись! — крикнул ему вслед Гаргулов.
— Ну что же, первая стадия микозной реанимации явно прошла успешно! — профессорским тоном констатировала девочка.
— Первая стадия чего? — не понял Сан Саныч.
— Мы имплантировали в голову предателя искусственный организм, грибной мицелий особого вида, — пояснила Ласса. — Это произведение биоинженерного мастерства нашего высокочтимого родителя, предназначенное для оживления мертвецов. Они иногда рассказывают презабавные вещи!
«Хорошая штука! — тут же оценил сказанное сидящий внутри Гаргулова опер. — Нам бы такую, сколько «висяков» раскрыли бы!» Человеческое же начало Сан Саныча содрогнулось.
— Так что же, он… Она… Это теперь может разговаривать?
— Пока нет, — вздохнул Марикс. — Голосовых-то связок у него нету… Мицелий сформирует их подобие, нужно лишь время. Зато в жидкой среде он больше не нуждается.
При этих словах банка с оглушительным звоном лопнула. Гаргулов еле успел заслониться от осколков стекла и брызг.
— Разве нельзя было поаккуратнее! — Ласса возмущенно отряхивалась.
— Ну, извини, — ухмыльнулся Марикс; по выражению лица было понятно, что ему ничуточки не жаль.
— Сам эту гадость понесешь! — сипло предупредил вернувшийся Костя. — Я и пальцем к ней не притронусь, так и знай!
— Не беспокойся! — презрительно бросил мальчик.
В путь отправились, как здесь водится, с заходом солнца. Компания «Моисей и сыновья» состояла из восьми человек — причем в сыновьях у старого пройдохи ходили, в числе прочих, два китайца и негр.
— Ай, неужели вы думали, все мои мальчики носят пейсы и кипы? — хихикнул контрабандист, заметив недоумение лейтенанта. — Они таки вполне современные молодые люди, да и сам я, знаете ли, немножко отличаюсь от своего знаменитого тезки… Или у вас есть интерес сорок лет шляться по пустыне?
Первая ночь выдалась тяжелой. Путников окружала густая стена зелени. Один из контрабандистов нес на шесте фонарь, в его тусклом свете Моисей ухитрялся определять направление. Мачете и боевые посохи с трудом прорубали дорогу в буйстве флоры. Гаргулов и Кролик совершенно выбились из сил — что уж говорить о детях. Адриадакис держалась лучше всех, но и она выглядела изрядно уставшей.
— Завтра будет легче, — бросил один из Моисеевых людей. — Дорога, правда, все время в гору — зато и лес не такой густой.
Контрабандисты разожгли небольшой костерок и расположились вокруг, покуривая короткие трубочки. Моисей завел разговор о службе общественного спокойствия Джеппы: обсуждались разнообразные способы избежать ее пристального внимания. Костя подумал мельком, что сведения эти для них просто бесценны, и провалился в сон… Вторая ночь перехода была немногим легче первой, но уже на третью путники вполне освоились — дорога и впрямь сделалась лучше, да и к общему темпу они приноровились.
