– Нет, Костя, я хочу, чтобы мы с тобой уехали отсюда, и начали жизнь в графстве. Все уже налаживается, понимаешь?
– Нет, дорогая, это ты не понимаешь. Для того, чтобы оказаться рядом с Его Величеством я полгода гонялся за этим человеком, а потом, устраивал засады, где сутками лежал в холодном доме, и только после этого мои люди поймали его. Я же, когда понял кто та графинюшка, что заинтересовала короля, бросился лично привезти тебя, я был счастлив, что ты жива и невредима, - он ткнул ногой в недвижимое тело Уильяма, от чего Фелисия сжалась, как кошка перед прыжком.
Она посмотрела на лежащего внимательно: белая когда-то рубашка вся в засохшей крови, лицо обезображено настолько, что в нем трудно узнать мужчину, которого она знала. Скорее всего, те раны, что красуются сейчас на его лице, оставят страшные шрамы. Она подняла глаза на Костю, и поймала его заинтересованный взгляд.
– Я был прав? Тебе нужен был он? Тогда, вы вместе, как повстанцы, или как влюбленные, готовые страдать за свои никчемные земли и за таких же никчемных плебеев, отправитесь на дыбу, или что там у них? Его должны четвертовать, милая, а значит, ты будешь где-то рядом, и на этот раз, как, впрочем, и всегда, я окажусь прав – ты тварь, которая думает только о других, с тобой просто опасно находиться рядом! – он уже кричал, и вдруг, его крик оборвался – Магрегор так сильно ударил его кулаком в лицо, что Костю, как тушку кролика, размазало по стене.
Народ начал собираться, и Эдвард переглянулись с Магрегором, а потом посмотрели на Фелисию.
– Унесите его туда, где взяли Уоллеса, - прошептала она.
– Похоже, он крепко приложился головой о камень, леди, - прошептал в ответ Эдвард, потом обернулся к слугам, что с любопытством наблюдали за происходящим:
– Ну, чего встали, у вас дел нет? – громовым басом раздалось по двору, и все заспешили по своим делам.
– Он не дышит, леди, - прошептал Магрегор, закидывая Костю себе на плечо.
– Сделай так, чтобы его лицо было похоже на лицо Уильяма, - уверенно и холодно сказала Фелисия, - и еще, сними с его руки перстень, и дай мне, прямо сейчас.
– Эдвард подошел к Магрегору, взял висящую руку Кости, и сняв перстень, что дал ему король, протянул его Фелисии.
Она отошла к бельевым веревкам и увидела за ними Тину, что стояла белее полотен, развевающихся от дуновения слабого ветерка.
– Тина, там, возле стены лежит Уильям, но мы будем называть его Константином, ты поняла меня? Подзови наших стражей, они стоят возле тех пьянчуг, которых вынесли из башни. Пусть берут его, несут в конюшни, где квартируются, разденут и обмоют, а еще, срочно, пусть отстригут ему волосы выше плеч, бегом, у нас нет ни одной минуты, - автоматной очередью выпалила Фелисия. Тина быстро замотала головой и бросилась к людям Эдварда.
Все происходило как в плохом кино, или во сне, когда ты стараешься бежать, а ноги будто засасывает в огромный таз с жвачкой. Нужно было столько всего успеть, и не особо привлечь к себе внимание! Фелисии оставалось лишь наблюдать.
Из башни вышел Эдвард и незаметно моргнул Фелисии, давая понять, что все хорошо. Она выдохнула. Сейчас оставалась не менее сложная часть плана – Уильям должен был стать Костей.
– Эдвард, твои люди отнесли его в конюшни, говорите, что ты с одним из солдат проходил мимо, а Костя был очень пьян и подрался с кем-то из стражей, или охранников лорда. Говорите, что нашли его лежащим у стены. Тина должна сделать то, что нужно, но лицо его… Король может понять, что это не он.
– Король лично не станет смотреть на него, леди, еще чего. Мы замотаем его лицо тряпками, только вот, придется брить его, - осматриваясь, прошептал он.
– Если надо, идите, и брейте. Теперь он Константин, понятно? Что с Костей? – Фелисия не могла понять – рада ли она такому исходу, или все же надеется, что он жив.
– Он мертв, кроме кулака в челюсть от Магрегора, стена одарила его самым острым камнем. Он точно мертв. Идите, леди, все уже сделано. Стражники решат, что ночью Уильям умер. Если быть откровенным, эта ситуация много лучше, чем план с побегом, - он опустил голову и поспешил к конюшням.
Фелисия, прихватив пустые корзины, опустив голову, и крепче завязав чепец, поспешила к донжону – никто не должен узнать в ней графиню, и это событие не должны связывать с ней.
Бросив корзины на лестнице, она прошла в комнату, быстро переоделась, и решив, что Тине больше нельзя надевать это платье, бросила его в очаг, что начал уже гаснуть. Уложив сверху пару поленьев, она натянула сорочку и стала ходить из угла в угол в ожидании Тины.
Страх за то, что она сегодня сотворила сковывал ее мышцы, и не давал согреться. Подойдя к очагу, она прижалась к горячим камням, но ее не переставало трясти. Она почти своими руками убила Костю… Убила человека, которого любила, нет, даже боготворила, считала его единственным и лучшим из мужчин.
– Таня, он хотел отправить тебя на казнь, на дыбу, на костер, на виселицу, куда угодно, ты можешь сама выбрать вариант, от которого станет не просто страшно, от одного упоминания об этом ты перестанешь считать себя убийцей, - прошептала Фелисия той девочке, что сейчас пыталась внутри заместить Фелисию. – Дыши ровно, и знай, что это случилось не по твоей вине.
Она села на стул, трясущимися руками откупорила кувшин со смородиновым ликером, налила в кубок и выпила налитое большими глотками. Она боялась подойти к окну и увидеть там что-то связанное с тем, что они сделали.
– Леди, - прямо от входа прошептала Тина, закрыв за собой дверь. – Леди Фелисия, все хорошо. Он плох, но жив. Говорят, его бил именно этот Костя, прямо сегодня до ужина с королем. Он выпытывал где он прячет своих людей, он даже королю не говорил, что Уильям здесь – это сказали пьяные солдаты нашим стражам, пока пили ваш напиток.
– Да? Значит, Костю впускали в тюрьму?
– Король назначил его своим помощником в войне с повстанцами – Костя очень много о них знал, и рассказывал такие вещи, которые приводили солдат в нужное место.
– Ясно. Скажи, мы сможем выдать Уоллеса за Костю?
– Эдвард вправил ему руку и сказал, она еще поработает, лицо обмыли и завязали. Роста они примерно одного, да и встать он не сможет, леди, так что, если король согласится, мы можем увезти его, - она замялась, но потом все же решилась задать вопрос: - Леди, вы поэтому сказали Косте, что согласны на брак? Вы хотели поменять их местами?
– Нет, Тина, я не хотела этого. Я думала, что Уоллес сбежит, а Костя, который слишком много знает о нас, будет у нас на виду, - Фелисия опустила глаза. Алкоголь начал действовать – внутри было ощущение, что огромная ледяная комната начала прогреваться. Но страх не отступал, и держал ее своими холодными пальцами прямо за ребра.
– Значит, так распорядился Бог, - закончила Тина, и начала раскладывать постель Фелисии пока та неотрывно смотрела на огонь, вспоминая того, прежнего Костю, что любил экстрим, любил адреналин. Его жизнь могла прерваться в любой момент даже в той, безопасной жизни, где он искал и рисковал, но умер он здесь от одного удара. Его слова все еще гремели в ее голове, и она сжимала голову ладонями, силясь заглушить их. Он во всем винил только ее, и в каждом его слове было столько яда, что он, наверное, еще долгие годы будет отравлять ее тело и ее мысли.
Жизнь распоряжается людьми так, что сложно ожидать логики, но Костя сам выбрал путь ненависти к людям, путь максимальной выгоды лично для себя. Фелисия решила, что больше никогда не станет анализировать эту ситуацию, а сейчас она просто ляжет спать. Завтра она добьется аудиенции Его Величества, и попросит забрать Костю домой. А то, что решит Уильям – это уже совсем другая история, и, если к ней придется приложить новые усилия, она постарается.
За ночь Фелисия просыпалась раз пятьдесят, и каждый раз ей казалось, что дверь выбивают ногой, и она подскакивала, надеясь увидеть живого и здорового Костю. Она хотела, чтобы все события этого дня оказались сном – дурным сном. А на деле, Магрегор с Уильямом были бы уже далеко, а они с Костей через несколько дней ехали к Флоренсе.
