Наконец, в проеме показалась Арли. В руках у нее была всего лишь одна тарелка. Не стоило особых усилий догадаться — для кого. Девушка почувствовала, как у нее вспотели ладони. Женщина что-то сказала Песчанику, и тот уступил ей дорогу. Она засеменила к выходу.
Олиф несколько раз глубоко вздохнула, сжала и разжала пальцы.
— Арли! — позвала она, как только та вошла в полутьму тоннеля.
— Да? — вздрогнула женщина.
— Здравствуйте. Это же вы несете еду Лекстеру, верно?
— А-а что? — мгновенно заволновалась та.
— Эм, понимаете, — на секунду Олиф показалось, что сердце у нее перевернулось в груди, — теперь ваши обязанности буду выполнять я.
— Ты? Почему?
— Э-э, это приказ. Ринслера.
— Так ты его служанка? — Арли узнала в девчонке ту самую, что живет вместе с ними.
— Да, он сказал, что раз я все равно работаю на кухне, то и еду Лекстеру буду носить.
Арли кивнула. Подослать к своему другу свою подружку под предлогом разноса еды — он не в первый раз так делал.
— Мне никто ничего не сказал, — поджала губы полная женщина.
— Это же Ринслер, — более уверенно сказала Олиф, понимая, что почти победила. — Он никогда ничего не говорит.
— Ладно, держи. Только, девочка постой! Только не подходи к нему близко. Оставь тарелку где-нибудь подальше от камеры, поняла?
— А как же он тогда поест? — удивилась Олиф.
— Дотянется. Всегда дотягивался.
Девушка ошарашено кивнула. Попыталась унять не пойми откуда взявшуюся ненависть. Глупая Арли. Что Лекс мог ей сделать? Интересно, из-за этой гадины, он вообще поел хоть что-нибудь с тех пор, как прошли Бои?
Все больше и больше Олиф убеждалась в том, что поступает правильно.
Она по памяти пыталась найти вход в тюрьму, но постоянно натыкалась на тупик, а один раз вообще вышла в коридор к «лапочкам». В итоге совсем запутавшись, ей пришлось спросить Песчаника. Тот грубо отмахнулся фразой: «прямо, направо, налево». Естественно, это не особо помогло. Плутать пришлось еще раз. В конце концов, когда девушка уже почти отчаялась, из темноты раздался мужской голос, грубо коверкающий слова акцентом:
— Ты что тут делаешь?
Олиф облегченно выдохнула, быстро приблизилась к неяркому свету, исходившему от единственного факела.
— Это тут тюрьма?
— Тут. Что тебе надо?
— Слава Берегиням. Я принесла еду для Лекса.
— А где Арли? — спросил один из Песчаников.
— Теперь я вместо нее. Это приказ Ринслера.
Задав еще несколько вопросов и обыскав девушку, ее все-таки впустили внутрь.
Олиф помнила о том, что Лекс находится в нижних камерах, поэтому сразу же направилась к противоположной стене — вроде бы дверь должна быть именно там. И она не ошиблась. Действительно, при слабом свете светожелов, ей все же удалось нащупать ручку. Девушка дернула ее, и практически сразу же в нос ударил затхлый запах грязи и сырости.
Олиф медленно начала спускаться по кривым ступенькам, боясь оступиться. Как только она сделала первые несколько шагов, хлопнула медленно закрывающая дверь, и одновременно с этим звуком по помещению разнесся глубокий кашель. Такой сильный, что у Олиф сжалось сердце. Почему-то стало страшно. Люди с таким кашлем — не жильцы.
— Ахаха, — сиплый смех вперемешку с раздирающим горло кашлем звучал жутко.
Олиф едва не оступилась.
— Надеюсь, это явилось Ее Высочество.
Голос у Лекса был сам ни свой.
— Ну? Чего стоим, кого ждем? Не бойся меня страшная женщина, поставь уже свою тарелку на другом конце камеры и оставь меня доживать эти часы.
Олиф не двигалась. Почему-то сердце упало в пятки, а потом снова вернулось на место и забилось быстро-быстро, словно девушка только что выиграла соревнования по самой волнительной реакции. Она хотела что-то сказать, но голос не слушался.
В камере послышалось копошение. Кажется, Лекс заподозрил что-то неладное.
— Да ладно! Я же не съем тебя!
Что это? Отчаяние в голосе? У Лекса?! Он серьезно испугался, что Арли сбежала? О Берегини, неужели он так давно не ел?
Олиф решительно вздохнула и сделала несколько шагов к камере. Конечно, в этой полутьме он вряд ли ее узнает, и эта мысль придала ей сил. Все-таки давно они не виделись.
Да, давно.
Лекс, полусидя, опирался о стенку, рассматривая побитые костяшки пальцев. Вся его одежда, особенно рубаха, были буквально искромсаны на маленькие кусочки. Даже в этой полутьме было видно, что некоторые раны на теле до сих пор не зажили. Похоже, самой болезненной из них была рана на плече: глубокая, и кровь до сих пор не остановилась, хоть в некоторых местах и появилась корочка. Все его лицо было в налившихся алым синяках, где-то виднелись порезы. Нос, кажется, был сломан.
Олиф почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. И не потому, что девушка боялась крови, а потому что впервые увидела Лекса таким. Даже в пустыне он хоть и был весь в песке, как в саване, но, тем не менее, он не напоминал кровавую лужу.
Мужчина повернул голову в сторону девушки и поднял взгляд.
Так странно они оба себя, наверное, еще ни разу не чувствовали.
Удивление Лекса было настолько сильным, что он даже не сумел сообразить какую-нибудь глупую шутку. Отшутиться, чтобы скрыть эмоции. И Олиф тоже стояла, как громом пораженная.
Пауза затянулась. Появилась какая-то неловкость. Шальная мысль пронеслась в голове девушки: «А может, вообще не стоило приходить?». Однако она тут же отогнала ее подальше. Стоило, еще как.
Собрав остатки воли в кулак, Олиф слабо улыбнулась и сказала, первое, что пришло в голову:
— Привет.
Лекс смотрел на нее немигающим взглядом.
— Что ты тут делаешь? — голос звучал сипло и недружелюбно.
— Вот, еды принесла. — Олиф слегка растерялась от такого тона.
— Почему ты?
Девушка нахмурилась. Она, конечно, знала, что Лекс снова начнет грубить, но все-таки до последнего надеялась, что, может, рад будет ее увидеть. Какое там.
— Арли плохо стало, — зачем-то соврала она.
Кажется, Лексу ужасно хотелось кашлять, но он почему-то сдерживался. То и дело слышались прерывистые вдохи.
— Поставь туда, — кивком головы он указал на дальний темный угол.
— Туда? — опешила Олиф, обернувшись. — Ты же не дотянешься.
— Дотянусь. Поставь.
Девушка не шелохнулась. Нет уж, она не Арли. Она его не боится.
Олиф в очередной раз обвела взглядом его фигуру. Лекс выглядел таким измотанным и израненным, что невольно сжималось сердце. Еще немного и его точно подкосит если не болезнь, то заражение, но все рано его держат тут, в темницах. Не трудно догадаться, на что они надеются.
