Мари плакала и плакала. Ни разу в жизни она не чувствовала себя такой одинокой и беспомощной. Никогда столь остро не ощущала отсутствие семьи. Закрыть бы глаза и прижаться к кому-то родному. К тому, кто поймет и пожалеет. Но рядом не было никого, впереди ждало безрадостное, унылое будущее. Мрак, лёд и ненависть, от которых ни спрятаться, ни убежать.
****
Проснулась Мари поздно. Увидела за окном солнце, ползущее к закату, и сильно удивилась, что ни Юта Дейли, ни остальные «сироты» не удосужились её разбудить и привлечь к домашним делам. Занятий-то сегодня ждать не стоило. Грэму точно не до учеников.
Девушки, возившиеся на кухне, при появлении Мари смолкли. Яснее ясного, кого обсуждали. Весть о поимке убийцы Королевы Хлады разнеслась по Дворцу быстрее северного ветра. Скоро и празднование организуют, приуроченное к его пленению. С детей Зимы станется. Кого волнует, что траур не закончился.
- Что замерли? Работаем! – в дверях появилась Юта Дейли, вытирая мокрые руки о фартук. Заглянула в кастрюлю на плите, подозрительно принюхалась. – А ты чего тут торчишь? – повернулась она к Мари. – Тебе велено, как проснешься, наверх идти. К сыщикам на допрос.
Юная дочь Зимы пожала плечами. К сыщикам, так к сыщикам. Не на эшафот же. После нескольких «встреч» с настырным главным погодником и летящим вдогонку ножом, представители объединенной канцелярии не вызывали страха. Подумаешь, такие же стихийники, как и все. Разве что считают себя умнее остальных.
Во Дворце стояла тишина, как в глубокую Зимнюю ночь. Обитатели не спешили покидать уютные норы. Мари поднялась до пятнадцатого этажа, не встретив ни единого жителя. Вот и отлично. Не хотелось опять становиться той, в кого каждый встречный тычет пальцем.
У дверей территории клана Дората дежурил Бо Орфи в компании четырех незнакомых стражников.
- О, Мари! – обрадовался он. – Хорошо, что пришла. Зу Иллара сказал, спускаться за тобой, если через полчаса не явишься. Идём, провожу к сыщикам. Сам приехал. Ох и важный. Зыркает на всех и усами шевелит. Парни рассказывают, коли они дергаться начинают, стало быть, гневается начальник. А как тут не сердиться? Если такую высокопоставленную особу допрашивать надобно. Эх, времена! Опозорились! Да ещё в первый день Зимы!
Мари догадалась, что сам – это глава объединенной канцелярии Дот Циаби. Она слышала о нём в Академии. С ней на курсе учился внук главного сыщика Виэл – упитанный, неповоротливый мальчик. Он жил с родителями в Осеннем Дворце и мало общался с дедом. Абу, независимо от ранга, не считались желанными гостями на территории любого Короля. Мари удивляло, что Циаби не высший стихийник, а стал начальником. Виэл объяснил, что уровень силы для сыщика не главное. В объединенной канцелярии ценились ум и смекалка.
Обладал ли перечисленными качествами Дот Циаби, история умалчивала. Что ему точно было присуще, так это начальственный вид и пронизывающий взгляд. Живые карие глаза из-под густых седых бровей с любопытством взглянули на Мари. Озадаченно прищурились, остановившись на черных волосах. Пробежали по фигуре, задержались на подрагивающих от напряжения пальцах. Дочь Зимы тоже неприлично уставилась на главу объединенной канцелярии - на волевое лицо, будто высеченное из камня. Засмотревшись на Циаби, стихийница не сразу заметила, что в зале присутствует ещё один сыщик - Лукас Горшуа. Он подарил Мари незаметный остальным кивок, серые глаза странно блеснули.
- Зу Ситэрра, - заговорил Дот Циаби. – Я задам несколько вопросов. Советую не лгать и отвечать прямо. Поведайте, что мать рассказывала о своей семье?
Мари вытянулась струной.
- Ничего. Мне было пять лет, когда мамы не стало. Лучше спросите абу Горшуа. Это он занимался моей родословной.
Лукас кашлянул, оценив маленькую месть.
- Боюсь, ваша матушка оказалась слишком прозорливой, - проворчал Дот Циаби. - Мои лучшие сыщики ничего не раскопали о её прошлом.
Мари закусила губу. Она знала, где родилась и выросла Вирту. Будь её воля, оставили бы эти сведения при себе. Но о происхождении гадалки знали Ёллу и Рофус. Первый мог проговориться под нажимом, второй сделать это в отместку, узнав, что в отцовстве Мари подозревают главного погодника.
- Вы хотите установить, - стихийница судорожно взвешивала в уме все «за» и «против», - откуда мама приехала в Орэн. Понять, мог ли с ней встречаться зу Эрсла.
- Совершенно верно, - кивнул Дот Циаби.
- Мама жила в Зимнем Дворце, - выпалила Мари. Лучше раскрыть тайну самой, чем пожинать неприятности, когда это сделают другие. – В низах. Я недавно это выяснила и сильно удивилась. Мама не хотела, чтобы о её даре предвидения узнали. Не прельщало играть ту же роль, что и дед. Он был Королевским предсказателем.
- Ты - правнучка Эрнуса?! – воскликнул Его Величество и неприязненно поморщился. – Старый плут! Жаль, он умер до того, как я стал Королем. Непременно бы приказал отрезать ему язык за враньё.
- Инэй, - предостерег друга Грэм.
Дот Циаби с подозрением взглянул на Короля.
- Я слышал, многие предсказания Эрнуса сбылись. Хотя, вам виднее, Ваше Величество. Сейчас важнее другое. Если эта женщина…
- Вирту, - подсказала Мари, видя, что Дот Циаби пытается припомнить имя. Сыщик не счел нужным фиксировать его в памяти, пока не узнал о родстве гадалки с предсказателем клана Дората.
- Если Вирту жила во Дворце, - продолжил он весело, - зу Эрсла мог быть отцом девочки.
- Иган этого не признал, - аккуратно вставил Грэм.
- Какой стихийник бы хвастался романом с женщиной-шу? – главный сыщик хмыкнул, считая вопрос закрытым.
- Я могу поговорить с ним? – спросила Мари, сообразив, что её вот-вот выставят вон.
В зале повисла тишина. Гнетущая и неловкая.
- Боюсь, это невозможно, зу, - мрачно произнес Дот Циаби. – Лукас, проводи, девочку. Ей здесь больше нечего делать.
Мари открыла рот для возражения, но Горшуа схватил её за локоть и прошипел в ухо:
- Это лишнее. Идём.
Дочь Зимы подчинилась. Заполучить сыщика-вора тоже неплохо.
- Мой отец не Эрсла, да? – накинулась она на Горшуа в коридоре. - Почему вы скрываете правду? Что значил подснежник в шкатулке?
- Ты должна кое-что знать, - сыщик перехватил руки Мари, сжавшиеся в кулаки и готовые нанести удары в грудь. – Скоро это всё равно станет достоянием всего Дворца. Иган Эрсла мёртв.
- Как? – Мари попятилась. – Он же не сопротивлялся при аресте! Зачем они…
- Ты не поняла, Ситэрра. Его никто не трогал. Он сам это сделал. В камере. Заморозил собственное сердце, - Горшуа осуждающе покачал головой. - Это могло быть поэтично, если б не выглядело отвратительно.
