— Хорошо сказал, — сквозь смех выдавила она. — Я так горжусь тобой! Ты так напрягаешь свой мозг, чтобы высказать такие умные вещи. Ты никогда раньше так не говорил. Действительно…
Она подползла к нему на четвереньках со странной улыбкой.
— Ты стал как Гриффис.
Пока ошеломленный Гатс силился понять смысл ее слов, Каска сгребла с земли листья, швырнула их ему в лицо, и вскочила на ноги. Глаза ее полыхнули яростным огнем.
— И чем же тогда ты отличаешься от Гриффиса?! Все твои мечты лишь о тебе! Ты думаешь только о себе! И тебе нет никакого дела до моего существования?! И ты собир аешься уйти в любом случае, ведь так?! Похоже, ты все уже решил для себя… Ну так и убирайся отсюда ко всем чертям!!
В глазах ее сверкнули слезы.
— Проваливай!! — закричала она.
— Подожди!
Она кинулась на него с кулаками.
— Убирайся и убивай, пока сам не сдохнешь где-нибудь в лесу! Иди и трахайся со своим мечом!
Он отбил несколько ударов, а затем просто положил ладонь на ее обнаженную грудь. Каска с визгом отскочила и прикрылась руками.
— Прежде чем тебя убьют я сама утоплю тебя в этом водопаде! — зло выкрикнула она.
— Пойдем со мной, — тихо сказал Гатс.
— Что?!
Краска ударила ей в лицо.
— Давай уйдем вместе, — тихо сказал он. — Никто не знает, что случится в будущем. Конечно, с тобой, которая всегда против всего, что я делаю, у меня может быть куча проблем! Но, может быть, все сложится замечательно, я не знаю. Но, как бы там ни было, я хочу быть с тобой, я хочу заботиться о тебе… Я хочу обнимать тебя сотни, нет, тысячи раз!
— Дурак, — Каска опустила глаза, ее щеки полыхали огнем.
— Я буду заботиться о тебе! Вот что я думаю.
— Дурак, — повторила она.
— Не обзывайся, знаешь ли, я тоже могу обидеться…
Их взгляды встретились, и они вновь жадно потянулись друг к другу.
Три дня спустя в окрестных лесах охотники заметили гигантское чудовище, похожее на змею, отрастившую четыре лапы. Г оворили, что эта тварь вылезла из какой-то глубокой расщелины…
Час пробил и, вопреки всем рациональным теориям, Фестиваль начался.
Часть третья. Канун фестиваля
«Когда я был ребенком, мы с друзьями частенько устраивали драки с другими детьми. Все отбитые трофеи казались сокровищами. Каждая победа повышала престиж нашей банды.
Мы играли на узких улочках, в окружении борделей и трактиров, так что солнечные лучи редко достигали моих глаз. Но однажды я поднял голову и увидел возвышавшийся на утесе замок, залитый ярким солнечным светом. И тогда я понял, что я хочу получить это… Любой ценой.
Тьма… Полное отсутствие света… Как много времени я в этой тьме… Вечность? Миг? Я ничего не чувствую. Мое тело словно плывет по воздуху. Не сошел ли я с ума? Быть может, я уже давным-давно потерял рассудок.
Среди всех смутных образов, мелькающих передо мной, только один — чистый и ясный.
Гатс…
Ночами этот образ пульсирует в моей голове, словно пытаясь обрести свободу. Он преследует меня снова и снова. Он накатывается на меня морскими волнами и размывает все мои привязанности. Дружба, зависть, жалость, голод… Я бы хотел вернуться назад, в то время, когда я мог все это чувствовать. Я хочу вернуть все, что я когда-то чувствовал, потому что сейчас я не чувствую ничего…
Я знаю, я всегда отличался от других. Среди всех людей, кого я встретил никто не остался равнодушен ко мне, неважно любили меня или ненавидели. Расположение и доверие друзей, страх и смятение врагов, так или иначе, но все их души я держал в своих руках.
Но почему когда появился он, мое равновесие пошатнулось? Он — тот, кто бросил меня в эту тьму, он — тот, из-за кого я все еще жив… Среди тысяч моих соратников и десятков тысяч врагов только он… Почему?
Когда же это случилось? Я всегда был уверен, что он — мой. Но потом вдруг оказалось, что это он захватил меня. И теперь, когда моя Мечта погасла, его яркий образ причиняет мне боль…»
Мысли Гриффиса прервал легкий каменный скрежет. Он с трудом приподнял голову и увидел, как из стены вывалился один из кирпичей. Из образовавшейся дыры хлынул поток маленьких, не крупнее мышей, уродливых существ.
— Принц… — зашелестели они, приближаясь к Гриффису.
Он смотрел на них вытаращенными глазами.
— Мы просим о милости, принц, — пропищали существа.
«Принц?» — шевельнул он губами по привычке. С того дня, когда ему вырезали язык, говорить он уже не мог.
Существа припали к его руке.
— Мы просим о снисхождении…
Образовавшаяся в стене дыра внезапно просветлела и Гриффис увидел необычное помещение. Всюду — в полу, потолке, стенах — зияли многочисленные проемы, в которых время от времени мелькали четыре странных тени.
— Мы скоро встретимся, — сказал кто-то звучным голосом. — Мы — твоя семья, божество тоски…
После полудня Банда Ястребов разделилась надвое. Раненые были погружены в фургоны и, под присмотром десятка воинов должны были перебраться в условленное место в пограничных землях. Остальные готовились к броску на Уиндам.
Рикерт с грустью наблюдал за собирающимися друзьями.
— Если бы не мои раны… — вздохнул он, поглаживая перевязанную руку. — Мы всегда были вместе.
— Не вешай нос, — Джедо хлопнул его по плечу. — Когда вернется Гриффис, обещаю, ты будешь первый кто его обнимет!
— Гатс, ты спасешь его, и все будет как раньше, — с надеждой сказал Рикерт.
Гатс молча взобрался на лошадь. Каска одним махом забросила себя в седло, на лице тотчас выступила испарина, глаза наполнились слезами. О чем они с Гатсом только думали этой ночью?! Можно же было как-то поаккур атней…
— Отправляемся, командир? — подъехал Гатс.
— Хитрюга, — буркнула она.
— Что-то не так?
— Ничего.
Каска вскинула руку.
— Ястребы! Вперед, за Гриффисом!
Грохоча копытами, отряд Ястребов ринулся в лес. Впереди мчались Гатс и Каска, иногда они с улыбками переглядывались, и тогда сердце Джедо наполнялось непривычной болью.
Джедо всегда желал Каске счастья, и всегда переживал за нее сильнее чем кто-либо еще. И он был первым кто заметил тончайшие узы чувств, связавшие Каску и Гатса после падения с утеса. Возможно, Джедо понимал происходящее куда лучше их обоих. И ему было очень больно, когда Гатс ушел, оставив Каску. Но тогда почему сейчас, когда Гатс и Каска наконец улыбались друг другу, как улыбаются влюбленные после долгой разлуки, почему сейчас Джедо было так плохо?
