Сердце билось оглушительно, но голова была ясной.
Кельда осмотрела залитый кровью зал. Воинов в черном с серебром стало уже заметно меньше, но всетаки их было еще гораздо больше, чем защитников Хорнфела. Стоя спиной к спине Станаха, Хаук сражался, как бешеный медведь.
Станах был сейчас на расстоянии вытянутой руки от своего тана. Ударом меча он снес голову с плеч ближайшего тейварца, отпихнул тело ногой и протянул правую руку к плечу Хорнфела.
Он коснулся плеча тана как раз в ту секунду, когда молодой гном, защищавший Хорнфела, упал, пронзенный тейварским кинжалом в грудь.
Хорнфел обернулся.
Забрызганный кровью только что убитого стража, с огнем гнева и ярости в широко открытых глазах, он двумя руками высоко занес меч над Станахом.
И тут Кельда отчаянно закричала.
– Друг! – прокричал Станах. – Хорнфел! Друг!
В том, что перед ним не враг, Хорнфела убедил не возглас Станаха «Друг», а то, что Станах тотчас проткнул мечом живот напавшего на Хорнфела тейварца.
Зубы Хорнфела сверкнули в улыбке воинского приветствия. Да, это действительно друг. И несомненно, другом был также широкогрудый человек, защищавший Станаха со спины; глаза этого человека пылали, как гуйил фир, по клинку его меча стекала кровь.
На какую-то долю секунды Станах получил передышку и быстро оглядел зал. Он смотрел вокруг как волк, загнанный охотниками в узкое ущелье, и, подобно волку, он искал выхода из ловушки. А найти выход было просто необходимо!… Когда он наконец-то нашел лазейку, позволявшую уйти отсюда, его взгляд повеселел.
Стража Наблюдения должна отвлечь от Хорнфела внимание тейварцев Рилгара хоть ненадолго.
– Кто сейчас в караулке? – спросил Хаук.
– Никого. – Хорнфел со вздохом посмотрел на стража, погибшего, защищая его жизнь. – Мы как раз шли туда, когда тейварцы набросились на нас.
Хаук усмехнулся:
– Значит, туда, верно, Станах?
Кузнец кивнул, но не двинулся с места – он словно бы высматривал кого-то в зале; неожиданно Хорнфел услышал, как он выругался.
Станах локтем толкнул товарища в спину и показал куда-то своей перевязанной правой рукой. Хорнфел взглянул и от удивления широко раскрыл глаза.
Девушка из людского племени – с вымазанными в крови руками, с лицом бледным, как Солинари, – прислонившись к одной из колонн, сражалась с тремя гномами в черно-серебряной одежде; ножом она промахивалась часто и тогда наносила удары ногами. Но было ясно, что долго ей не продержаться.
– Хаук! Вон Кельда! Хватай ее и быстро в караулку!
Станах как можно крепче сжал меч левой рукой и кивнул тану:
– Я буду прикрывать тебя сзади, Хорнфел. Тан Хайлара уже смог убедиться в том, что Станах надежный телохранитель. Он повернулся и быстро пошел к караульному помещению.
Умерший Музыкант постоянно обследовал Пространство, в котором он оказался, и каждый раз убеждался, что в состоянии проникать дальше, чем ранее. И самое главное: он убеждался, что всякий раз расширялись границы его возможностей.
Сейчас он мог двигаться куда угодно: вперед, назад, вверх, вниз. Он мог слышать все, что слышали его товарищи в этом пространстве, и даже более того: он мог слышать мысли всех, кто его окружал.
И сейчас мага тревожило, что Лавим, Тьорл и два их спутника считали себя единственными живыми существами в том ущелье, по которому они шли, а на самом деле это было не так…
Узкое ущелье было похоже на трубу, через которую тек дым пожара. Тьорл выругался. Воздух был наполнен дымом, словно колчан хорошего охотника стрелами, дышать становилось все труднее, дым разъедал глаза, и по лицу катились слезы.
Тьорл подумал: читает ли Музыкант его мысли? И безрадостно улыбнулся: я сам могу читать мысли, вот Финн, пожалуй, ругается сейчас про себя последними словами.
Финн и Кембал ушли на развожу; видно их не было, но слышался кашель. Лавим шел сзади, он не кашлял, только чуть слышно посапывал.
Это сопение Тьорла насторожило. Он обернулся и сразу понял: кендеру без посторонней помощи до конца ущелья не добраться.
Тьорл подождал, когда Лавим подойдет, взял его за руку, усадил на землю, потом присел рядом с ним на корточки.
– Мы не можем сейчас терять время, Лавим. Разреши мне помочь тебе. Лавим отрицательно покачал головой.
– Нет, – он едва дышал, – я чувствую себя прекрасно, Тьорл, правда-правда.
Но, увы! выглядел он отнюдь не прекрасно.
Покрывавшая его лицо сажа не могла скрыть ни сероватую бледность кожи, ни усталость в глазах. Казалось, грязный тяжелый воздух шел в его легкие только для того, чтобы кендер, кашляя, выплевывал его еще более грязным.
– Лавим, пожалуйста, разреши помочь тебе. – Тьорл мягко, но крепко взял кендера за плечо. – Пожалуйста. У нас нет времени для споров. Поднимайся с земли и полезай ко мне на спину. Давай, давай! Так будет лучше. Пока. А там, глядишь, мы и выйдем на чистый воздух.
Но Лавим снова покачал головой. Кендер был упрям, его потрескавшиеся, пересохшие губы приоткрылись:
– Я могу идти, Тьорл. Я…
Что-то внезапно резануло Тьорла внутри, болезненно щелкнуло, словно удар кнута.
– Перестань спорить!
Но сейчас он не видел Лавима, хотя и глядел на него. Не видел, как тот уставился на Тьорла широко раскрытыми глазами. Перед глазами встали лица тех, кого он потерял.
Хаук и Кельда.
Его товарищи из отряда Финна.
Лер, не испугавшийся дракона и убитый им.
Упрямец Станах!
Да, и еще Маг Музыкант.
«Я иду с одними призраками!»
– – Хватит! – крикнул Тьорл вслух. В горле у него пересохло. Он увидел, что Лавим испугался его крика, и тотчас добавил потише: – Хватит споров!
Тьорл схватил. кендера за плечо с такой силой, что рука побелела, испугался, что может повредить ему мышцу или даже кость; он попытался расслабиться – и не смог.
Лавим изогнулся от боли, но ничего не сказал. Потом положил свою ладонь на сжимавшую его плечо руку Тьорла, медленно покачал головой, как будто внезапно что-то понял, и улыбнулся:
– Успокойся, Тьорл. Успокойся. Я думаю, мне действительно лучше немного отдохнуть. На спине так на спине. Но нам и впрямь надо поторопиться, а то мы, боюсь, не найдем Финна и Кема.
Он устроился на спине эльфа, обнял его руками за шею, а ногами за пояс. «Надеюсь, я и вправду не очень тяжелый», – подумал он.
Он сейчас подумал, что ты, Лавим, весишь столько, сколько голодный младенец, – сказал ему маг.
– Ну, что касается голода, – тут все правильно.
Тьорл оглянулся:
– Что ты сказал, Лавим?
– Музыкант говорит, мы уже почти на месте.
Я этого не говорил. Но ты прав, осталось совсем немного. Ты можешь сказать ему, что я не потерял ни разума, ни дороги. Еще одна миля – и вы у Северных ворот.
