– Это ты… вы придумали про котлы с кипятком, в которых якобы можно омолодиться? – прямо спросил Виан.
– Что? – Омелия не поняла или сделала вид, что не поняла, о чем парень толкует.
– Вы сказали, что не пойдете за государя, пока тот не омолодится. А для омоложения требуется искупаться в кипящей воде.
– Что за чушь?! Лазаро, что это за чушь? – принцесса обернулась к коньку. – Я высказала этому… царю свои взгляды на брачные отношения, но про кипяток ни слова не произносила, клянусь!
– А какие у тебя взгляды? – искренне удивился конек. – Мы же все обговаривали.
– Лазаро, – поинтересовалась Омелия, – ты его вблизи видел? Пусть он хотя бы мыться регулярно научится.
– Принцесса, это в Эрианте вода – роскошь, а потому все, у кого она есть, ею активно пользуются. А здесь культурные традиции другие. Привыкай.
– Да бог с ним, с мытьем! – не выдержал Виан. – Кто-то сказал царю, что есть способ омолодиться, и он теперь хочет опробовать этот способ на другом человеке.
– Очень мудро.
– На мне!
– Извини, – сказала Омелия. – Я ничего подобного ему не советовала.
– Тс-с! – шикнул конек и пояснил шепотом: – За дверью подслушивают!
– А дверь наружу открывается? – тихо поинтересовался Виан. – Может, выбить ее пинком?
– Идиот! – одернул его конек. – Нас здесь вообще нет! – и добавил, обращаясь к принцессе: – Ладно, не будем тебе мешать. Мы уходим.
– Лазаро! – Омелия поймала конька за уши и подтащила к себе. – Что происходит? Какой кипяток?!
– Тс-с, девочка! – проговорил конек так тихо, что даже Виан расслышал его с трудом. – Что-то действительно происходит. Но не переживай, разберемся. Давай, Виан, – обернулся он к парню, вырвав уши из руки принцессы, – открывай Дверь куда-нибудь в темный угол конюшни.
Виан шагнул было к окну, но потом обернулся.
– Это правда не твоя идея? – спросил он еще раз у принцессы.
Омелия, гордая Хозяйка тихой бухты, наследная правительница Эрианта, выглядела сейчас жалкой и испуганной.
– Правда не моя, – сказала она тихо. – Виан, ответь мне на один вопрос… Если бы не разница в социальном положении, ты бы на мне женился?
Несмотря на то что размышления Виана на тему «Омелия, или Социальное неравенство» можно было издавать отдельным томом, этого вопроса он совершенно не ждал. В комнате повисла тишина.
– Ну, пошли уж, – конек пихнул Виана копытом, выводя из состояния ступора, – нашли тоже время и место!
Виан повернулся к оконному проему и с удивившей его самого легкостью открыл портал. Плечи Омелии поникли.
Виан, вскочив на подоконник, на мгновение обернулся.
– Принцесса, – окликнул он девушку, – да. И шагнул в мерцающую пустоту.
– Нашли время выяснять отношения! – завелся конек, когда они оба вновь оказались в Виановой клетушке.
– Ну она и спросила! – Виан все еще не мог прийти в себя. – Это ж только в сказках бывает!
– Вот и не забывай об этом, – проворчал Лазаро, – будь ближе к реальности! И вообще – кого завтра поутру в кипятке варить будут?
По изменившемуся лицу Виана было понятно, что парень знал – кого.
– То-то, – сказал Лазаро, – а теперь слушай. Я вспомнил кое-что об этом ритуале. Слышал ли ты о Живой и Мертвой воде?
– Ее вороны приносят, если их попросить, – вяло отозвался Виан, который слышал об этом в тех же сказках, что и про счастливую любовь пастуха с принцессой.
– Бестолочь! – возмутился конек. – Какие вороны?! Я точно знаю, что в одной из тех книг, что ты прячешь на дне ларя, есть подробные сведения.
– Ну я же еще не все успел прочитать! А что, Живая и Мертвая вода правда существуют? – Правда, правда. Но это все лирика, – конек уселся поудобнее. – Ни той, ни другой у нас все равно нет. Что тебе сейчас нужно, так это, во-первых, пепел феникса. Остались у тебя сгоревшие жар-птицы?
– Четыре горсти, – честно сказал Виан. – А что с ними делать?
– Половины горсти хватит, – решил конек. – Погоди, не беги доставать, послушай лучше. Помнишь, ты какую-то старушку у речного брода встретил? Ох, непростая была та старушка! Жаль, меня тогда с тобой не было. Поговорить бы с ней с глазу на глаз… Да, так вот, она тебе вроде шкатулку подарила, ты мне еще показывал.
Виан кивнул. Со времен похода за перстнем шкатулочка та лежала все в том же ларе, что и книги, прикрытая сверху двумя парами портянок – для маскировки.
– Так вот. В той шкатулке – помнишь? – мелкие листики сушеные. Я вспомнил, чьи они. Трава эта в народе зовется по-разному, где белолицей, где пивомясой, где ядреным корнем.
Последнее название было Виану знакомо, о чем он и сказал.
– Редкая это трава, – пояснил конек. – И травники, когда ее ищут и все-таки находят, не могут удержаться от сильных выражений. Вот название и прилипло. Но дело не в названии, важно, что она у тебя есть. Теперь вот что: завтра утром, как котел поставят и заложат дрова, скатай из этих листиков-стебельков шарик… Только смочи предварительно! Да… Скатай шарик такого размера, чтобы его можно было проглотить целиком.
– Не запивая? – поинтересовался Виан.
– Тебе, может, еще и ферд-хонским соусом полить? – возмутился Лазаро. – Затем натри все тело пеплом жар-птицы.
– А при чем тогда здесь Живая и Мертвая вода?
– А они главным образом и состоят из пепла фениксового и из сушеного ядреного корня.
Все было готово: на площади прямо под стенами царских палат был возведен большой помост, а прямо перед ним поставили громадный котел. Он уже кипел, в полном соответствии с желанием государя поскорее вновь стать молодым и горячим (в переносном смысле, разумеется), а честного народа – поглазеть на любопытное зрелище. И народ не поленился встать пораньше – Виану показалось, что собрался едва ли не весь город. Государь восседал неподалеку от котла на резном престоле, ради торжественного случая вынесенном на свежий воздух и водруженном посреди помоста. Таким образом, от глаз государя не должна была укрыться ни одна деталь предполагаемого действа, а у всего честного народа появилась возможность лицезреть своего царя. По правую руку от Власа расположилась Сура, видимо помирившаяся с его величеством и теперь бросавшая неприветливые взгляды на сидевшую слева Омелию.
Принцесса лишь мельком взглянула на Виана и тут же отвела глаза, прикрыв нижнюю часть лица платком на хорнский манер. У парня, впрочем, не было ни времени, ни особого желания разглядывать кого-либо из присутствующих. То, что ему предстояло, отвлекало от любых других зрелищ.
– Ух ты, духовенство приперлось, – шепотом сообщил конек. – Заметь, только самые верхи: настоятели храмов и особо к ним приближенные. А сколько при этом храмовой стражи! Словно боятся, что на людях их непременно камнями побьют!
