Затем появились леди Рада с лордом Гордием, которого все, очевидно, принимали за ее пажа до тех пор, пока пожилая дама, вместо того чтобы по обыкновению взойти на помост, вдруг не заняла место в первом ряду, а сопровождавший ее подросток не взобрался на кресло, предназначенное для членов собрания. Вот тут зал задвигался и зажужжал! Монокль одного пожилого господина заходил по рукам, а некоторые из тех, кому не повезло одолжить заветной линзы, отваживались даже на такую дерзость как прогулка мимо помоста, имевшая целью поближе рассмотреть долго скрывавшегося лорда.
Леди Рада выглядела одновременно и гордой, и удивленной своим положением. Эти выражения так часто сменялись на ее лице, что скоро у пожилой дамы начала дергаться левая щека. Представляю, как треснула ее реальность, когда единственное дитя, хрупкое и глупое, подговоренное коварной зме…, кхм, мной, пошло против ее воли и изъявило желание самому принять участие в заседании.
Лорд Гордий ерзал в кресле, и его обычно бледные щеки горели лихорадочным румянцем: то ли от излишнего внимания, то ли от того, что на него (наверняка, силком) одели пояс из собачьей шерсти, а зал основательно протопили из-за еще по-весеннему промозглого утра.
Появившийся в проходе сэр Гвидон – отец моей подруги – подмигнул нам с Алисией и стал грузно подниматься на свое место. Он был единственным членом собрания, участвовавшим в заговоре ради идеи, и оттого-то казался мне самым ненадежным звеном плана.
Наконец, непосредственно перед началом собрания в зал зашли сэр Бэзил и его верный соратник сэр Роббер. Лицо мэра, как и у всех присутствующих, сначала приняло удивленное выражение при виде лорда Гордия на помосте, но почти сразу же разгладилось. Уверена, интриган начал перебирать выгоды, которые сулил такой поворот событий.
Зал затих. Сэр Бэзил стукнул молоточком на своем предводительском месте:
– Объявляю очередное собрание открытым. Предлагаю, не теряя времени, перейти к первому запланированному на сегодня вопросу. Отец Оврамий, ваше слово.
Поднялся церковник: белые волосы кружочком, васильковые глаза, немного наивный взгляд.
– От коллективного хозяйства катонских переселенцев поступила просьба о введении их представителя в состав общественного собрания.
Зал всколыхнулся и зашумел, многие засмеялись. Какая-то разряженная купчиха, сидевшая перед нами, громкоголосо обратилась к своей соседке:
– Э-хе, разве ж общественное собрание не на то и общественное, чтоб в нем сидели люди уважаемые обществом, а всякие голодранцы не лезли? Если б это не предложил священник…
Сэр Бэзил, насмешливо улыбаясь, постучал молоточком по столу. Выдвинутый на рассмотрение вопрос явно вызывал в нем недюжинное веселье. И думая, что заранее предвидит исход дела, предводитель легкомысленно предложил:
– Поскольку я подозреваю, что у всех присутствующих давно сложилось определенное мнение на этот счет, то предлагаю провести голосование, не вынося вопрос на предварительное обсуждение, – стукнул молоточек. – Прошу поднять руки тех, кто за введение представителя катонских переселенцев в наше собрание.
Молоточек вдруг вывалился из руки мэра и гулко упал на помост: четверо из членов общественного собрания подняли руки. Церковник, которого обещанием перейти в нашу веру сманили сами катонцы, лорд Гордий, убежденный мной, Лас, расплачивавшийся за засеянные в прошлом году поля, и сэр Гвидон, действовавший согласно своему убеждению, что нашу округу давно пора расшевелить – все как один проголосовали «за». Оставшиеся два голоса уже ничего не могли решить.
Зал разразился еще более шумными криками, среди которых теперь слышались и ругательства.
Надо отдать должное сэру Бэзилу: он довольно быстро пришел в себя, подхватил молоточек с пола и, нацепив на лицо всего-лишь слегка неестественную улыбку, застучал им по столу:
– К порядку! Собрание проголосовало! Несогласные с решением могут подавать жалобы в письменной форме, – понадобилось еще минут пять непрерывного стука, прежде чем все заинтересованные лица успокоились. – Представителя катонских переселенцев прошу подняться на помост.
Из группы довольных иноземцев выступил давешний сторож и с полным осознанием собственной важности пошел к возвышению, но тут выяснилось, что для него нет кресла. Суматоха, в которой искали стул, чтобы поставить его на помост, настолько отодвинула произошедшее событие на задний план, что о своем неприятии нового члена собрания публика вспомнила только в тот момент, когда он проголосовал за запрет распития алкоголя на улицах города.
– Это и было обещанное тобой развлечение? – поинтересовалась Алисия, зевая во время доклада городового об участившихся случаях семейных скандалов в общественных местах, в связи с чем следовало ввести штрафы на крик.
– Нет, подожди немного, все самое интересное еще впереди, – я с любопытством прислушивалась к тому, как участники собрания пытались сформулировать границу между обычным разговором и криком и, не придя к какому-либо результату, оставили это определение на совести уже довольно потиравшего только что озолотившиеся руки стража порядка.
– Поскольку мы закончили со всеми запланированными на сегодня вопросами, – провозгласил мэр перед завершением заседания, – прошу высказаться тех членов собрания, кто хочет внести на рассмотрение вопросы, не попавшие в сегодняшнее обсуждение.
Сэр Бэзил добродушно обозрел своих соратников, явно подозревая, что на его призыв никто не откликнется, так как время близилось к обеду, а облеченные властью соратники, как все люди, тоже хотели есть. Когда лорд Гордий поднялся со своего места на негнущихся ногах, добродушие предводителя поколебалось. Но только на долю секунды, потому что старшим лордам, как сверхлюдям, было позволено пренебрегать не только своим, но и чужим аппетитом.
– Прошу вас, – подобострастно сказал сэр Бэзил, и вокруг установилась удивленная тишина.
Больше всех волновалась леди Рада, кусавшая губы в полном неведении, что же сейчас скажет ее драгоценное чадо.
– Я вношу предложение о переизбрании мэра Кладезя: считаю, что предводитель общественного собрания не должен одновременно быть главой города, – очень четко и внятно для своих трясущихся рук сказал лорд Гордий. – Это первое предложение. И сразу оглашу второе, поскольку оно неотделимо от первого. Взамен на должность мэра предлагаю назначить мою мать, леди Раду.
Действующий мэр вытянулся лицом и произнес, безбожно запинаясь:
– В-ваша с-светлость, т-такие во-вопросы с-с-следует вносить в п-повестку заранее, чтобы члены со-собрания успели их обдумать.
