Часть четвертая
Храм кровавой луны в день Нэре
Варра, встревоженная вестью, что Нэйл собрался кому-то отомстить за нее, выбежала во двор гостиницы и чуть не снесла с ног невесть откуда появившуюся Атреллу. Та вылетела на площадку прямо из воздуха.
Девушка, увидав наставницу, бросилась к ней и повисла на шее, захлебываясь слезами. Она пыталась что-то объяснить, но Варра могла разобрать только отдельные части слов. Экзотка на миг забыла, куда и зачем бежала. Она прижала Трельку к груди, как ребенка, погладила по спине и прошептала на ухо:
— Ну что ты? Успокойся. Успокойся и расскажи. Что случилось?
— О… ри… гаст… — только и смогла произнести, всхлипывая, Атрелла.
— Что — Орингаст? Вы вместе улетели. Что с ним, он тебя обидел?
Девушка яростно замотала головой, и слезы брызнули во все стороны. Она нашла в себе силы, чтобы сказать ясно:
— Он тут!
— Кто — тут? — не поняла Варра.
— Ори!.. — Атрелла судорожно набирала в грудь воздух, а на выдохе у нее получалось только длинное "ыыыыы". — Он здесь остался!..
— Ничего не понимаю.
Варра, ведя за собой Атреллу, подошла к колодцу и лошадиной поилке и несколько раз качнула ручку насоса, наполняя чистой водой длинное корыто. Она зачерпнула правой рукой, а левой наклонила Атреллу и умыла, крепко зажав пальцами набухший нос, приказала:
— Сморкайся!
Та послушно очистила носик. Варра отпустила девушку и выдернула заглушку из дырки в поилке, слив воду после умывания.
— Вот теперь рассказывай, спокойно, по порядку. Вы вместе улетели. Прилетели в Продубин, дальше что?!
Атрелла собралась с духом и принялась рассказывать — что она проспала прибытие, и как выходил Ори, не видела. Что помчалась к монастырю, и что Орингаст оказался совсем не Орингастом, а каким-то страшным синеголовым дядькой в кожаном костюме, которого дядя Индрэ называл "Рэнд", а еще, что этот дядька страшно шепелявит, и что Ори тут в каком-то храме, и его принесут в жертву!.. Она снова захныкала.
— Как ты сюда вернулась? — оборвала ее скулеж Варра.
— Дядя Хим — маг! — ответила Атрелла. — Он был там, и дядя Индрэ уже хотел идти сюда, а я прыгнула раньше — спасать Орингаста.
— Много от тебя проку, — проворчала Варра, — епископ тут был бы нужнее.
К ним подошел рыжий Вард. Он остановился неподалеку, чтоб не мешать разговору. Он не видел, как возникла девушка. Он вообще услыхал только последнюю фразу.
— Хим — маг, это я поняла. Он что, телепортировал тебя?
— Угу, — сказала Атрелла, — он открыл окошко такое, а я туда кааак… и вот я тут.
— Забавно, — все так же мрачно проговорила экзотка. Она вспомнила, что великий мститель Нэйл куда-то отправился… вероятнее всего, к храму. Затем увидала жреца и поманила к себе:
— Знакомьтесь: это Вард Таэггер — настоятель местного храма Лита, а это — моя ученица и помощница Атрелла Орзмунд из далекого Гразида с острова Норскап.
Жрец учтиво поклонился.
— Очень рад, — сказал он, протянув руку. — Профессор Орзмунд вам не родственник?
— Я тоже очень рада, — сказала Атрелла, вытерев нос рукой и протянув ее жрецу. — Это мой папа. Атрелла, для друзей — Трелька.
— Очень приятно, — отозвался жрец, пожимая протянутую руку. Он нимало не смутился негигиеничным поведением чем-то расстроенной девушки. — Меня зовут Вард, а для друзей — тигренок.
Атрелла улыбнулась. Варра удивилась, но промолчала.
— А почему тигренок?
Вард улыбнулся в ответ: он хотел, чтобы девушка перестала плакать, и, кажется, добился своего.
— Я экзот из рода Таэггер, как твоя наставница, вот только обращаться, как она, не могу. Мужчинам не дано. Но очень хочется, — он произнес это так смешно, что Атрелла не удержалась и хихикнула.
Во дворе показался кавалерист. Он мрачно смотрел на Варру. Ему не хотелось признавать свои ошибки, но и не признавать было невозможно. Он не послушал ночью предостережений жрицы-лекарки и потерял половину своего отряда. Варра оставила жреца и Атреллу и подошла к командиру.
— Мы сейчас выезжаем к храму, как выяснилось — там заточен Орингаст.
Брови кавалериста полезли на лоб, а Варра, не дав ему ничего спросить, продолжила:
— Да, настоящий Орингаст. Сегодня день затмения. У нас есть еще три часа, чтобы вытащить или живого Ори, или его тело. Во время затмения он наверняка погибнет.
— И чего вы хотите от меня?
— Помощи, — жестко сказала Варра, — и подчинения.
— Мои ребята в этот храм не пойдут, — упрямо возразил кавалерист.
— Вас никто и не посылает туда ночью! Днем в храм идти безопасно. Относительно, конечно — я не исключаю, что там есть ловушки для любопытных непосвященных. До затмения мы должны успеть.
— И чего вы хотите от меня? — повторил вопрос командир. — От нас?
— Нам может понадобиться мужская поддержка, просто сила.
— Мы не грузчики, госпожа лекарь, — жестко отбрил кавалерист, — мы выезжаем в Продубин через час. Я ничем не могу вам помочь. Найдите себе помощников в деревне.
— Я могу приказать, — сказала Варра. — Вам нужны неприятности?
— Мне они и так гарантированы, — кавалерист уже отходил от лекарки, — я не хочу усугублять свою вину.
— Я помогу вам грамотно написать объяснение, — предложила Варра, — когда все закончится. В крайнем случае, все свалите на меня.
— Спасибо за предложение, — криво усмехнулся командир отряда, — но мне только бабской защиты не хватало. Себя берегите, госпожа лекарь. А со своим начальством я уж как как-нибудь сам разберусь. Прощайте.
Атрелла и Вард слушали издалека. Разговор им не понравился. Жрец насупился и хмуро разглядывал свои руки, а девушка от негодования топнула ногой, но вмешиваться поостереглась. Кавалерист зычно крикнул:
— Отряяааааад! Строиться!
Бойцы, отсыпавшиеся после ночных приключений, посыпались на площадь, одеваясь на ходу.
Варра презрительно поглядела на кавалериста и направилась к своим.
— Возьмем один фургон, — сказала она, подойдя к Атрелле и Варду. — Нужно ехать.
— А Нэйл где? — спросила Атрелла.
— Этот нехороший полуфардв, — сказала Варра, — решил, что он Великий мститель Дронго, и направился к храму один. Боюсь, как бы нам не достались одни развалины.
Когда Варра упомянула Дронго, Атрелла хихикнула. Нэйл действительно напоминал героя детских сказок, который боролся со злом, все время попадая в нелепые ситуации. Все его истории можно было описать одной пословицей: "Заставь дурака Богу молиться — он себе лоб расшибет".
